Конституционный суд рассматривает вопрос о применении срока давности при взыскании имущества по коррупционным делам. И решение, которое будет вынесено, станет одним из наиболее важных в истории суда.

Конституционный суд рассматривает вопрос о применении срока давности при взыскании имущества по коррупционным делам. И решение, которое будет вынесено, станет одним из наиболее важных в истории суда. С одной стороны, есть общественное мнение. Оно за максимально жесткую борьбу с коррупцией, включающую в себя не только хорошо известную формулировку «вор должен сидеть в тюрьме», но и невозможность для коррупционера пользоваться преступно нажитыми средствами. Если внимательно посмотреть дискуссии в интернете, то обвинение в коррупции сразу же влечет за собой волну негатива, причем это распространяется и на чиновников, и на политиков, которых общество считает виновными задолго до приговора суда. Причем не спасает любой предшествующий электоральный результат. Политик может выиграть выборы и через несколько дней оказаться за решеткой — и избиратели воспримут это абсолютно спокойно, как должное. С другой стороны, есть сроки давности, применяемые по отношению к преступлениям разной тяжести. Они составляют в России от двух до пятнадцати лет с момента совершения преступления. Срок давности может быть приостановлен в случае, если обвиняемый скрылся от правосудия — и возобновлен после того, как он арестован. Также есть ряд преступлений, на которые во всем мире не распространяется срок давности — это военные преступления, геноцид. В 2014 году в России срок давности был отменен за терроризм. Во всех этих случаях речь идет об особо тяжких преступлениях против личности — коррупционные дела к таким не относятся. Впрочем, речь идет не об аресте «давних» коррупционеров, а лишь об изъятии у них имущества, которое они не могли приобрести на заработанные на государственной службе или выборных должностях средства. Но и в этом случае есть много вопросов. Например, как обвиненной в коррупции стороне оправдаться, когда прошло много лет и многие документы уже не сохранились. Или же более масштабный сюжет — о стабильности прав собственности. Человек три десятилетия владеет предприятием, вложил средства в закупку нового оборудования или ремонт, регулярно платил зарплату — а теперь выясняется, что он все это время владел незаконно, потому что предприятие было куплено его фирмой в то время, когда он был депутатом. Но кроме двух сторон есть еще и третья. Период первоначального накопления капитала в современной России сопровождался мощнейшим всплеском коррупции. Многие бизнесмены одновременно получали депутатские мандаты разных уровней, при этом реально продолжая управлять своими активами и даже особенно этого не скрывали. Некоторые занимали должности в исполнительной власти — и за это время их бизнес успешно развивался (нередко более успешно, чем когда они были обычными предпринимателями). Так что даже при отсутствии привычных доказательств коррупции (меченых купюр, съемки скрытой камерой и т. д. — все это спустя десятилетия неактуально) им можно инкриминировать коррупционную деятельность. Все сроки давности уже вышли, но если Конституционный суд признает, что «в общественных интересах» их надо отменить, то возникает возможность для масштабного передела бизнес-ресурсов. В условиях, когда итоги приватизации формально отменены не будут — и речь может идти о предприятиях, как входивших, так и не включенных в приватизационные списки. Так что ставки велики, осталось ждать недолго — свое решение Конституционный суд должен объявить в ближайшие несколько недель. Алексей Макаркин, политолог — для Telegram-канала Bunin&Co

Подробнее читайте на rosbalt.ru ...