Глава комитета по национальной безопасности и внешней политике парламента Ирана Исмаил Коусари заявил: «Вопрос о закрытии Ормузского пролива находится на рассмотрении, и Иран примет соответствующее решение с полной решимостью».

Бывший командующий Корпуса стражей Исламской революции Ирана Мохсен Резаи заявил, что Тегеран готов к долгому сопротивлению агрессии Израиля, добавив, что «возможно, нам придется сделать что-то, что нарушит работу всего региона». Глава комитета по национальной безопасности и внешней политике парламента Ирана Исмаил Коусари высказался еще откровеннее: «Вопрос о закрытии Ормузского пролива находится на рассмотрении, и Иран примет соответствующее решение с полной решимостью». А другой высокопоставленный иранский чиновник и главный советник аятоллы Али Хаменеи по иностранным делам Джавад Лариджани заявил: «Если нашим нефтяным объектам будет нанесен серьезный ущерб, мы не позволим ни одной стране региона использовать свою собственную нефть».Между тем через Ормузский пролив, соединяющий Персидский залив с Оманским заливом и далее открытым океаном, проходит не менее 20 % мировой торговли нефтью (включая значительную часть и иранского экспорта тоже), а также треть мировых экспортных поставок СПГ (в основном из Катара, для которого альтернативных путей нет).Ежемесячно пролив используют не менее 3 тысяч различных торговых судов. В экстремальном случае перекрытия пролива большая часть нефтеэкспорта из Саудовской Аравии, Ирака, Кувейта, но и самого Ирана тоже будет блокирована, а экспорт СПГ из Катара (на который Европа в последнее время делает главную ставку, пытаясь полностью отказаться от импорта российского «голубого топлива») встанет полностью. В самом узком месте пролив составляет 33 км, но танкеры и прочие суда в основном ходят по двум маршрутам шириной по 2 мили каждый. Спекуляции по поводу намерений и возможности Ирана перекрыть этот пролив ходят еще со времен ирано-иракской войны 80-х годов прошлого века, но угроза ни разу не была реализована, в том числе и тогда. Хотя сейчас технические возможности расширились: морские дроны-камикадзе, морские мины, затопление нескольких крупных судов поперек морских путей, ракетная или БПЛА-угроза и т. д. Порой в торговле сама угроза даже без ее реализации приводит к серьезным последствиям, перестройке логистики, росту страховых платежей и т. д. Достаточно вспомнить действия йеменских хуситов после начала войны Газе, которые начали атаки против отдельных судов, проходящих через Баб-эль-Мандебский пролив при входе в Красное, что сразу привело к падению морского трафика через Суэцкий канал на 40 % и обошлось мировым судоходным компаниям в дополнительные 200 млрд долл. Пока только одна, хотя и крупная нефтяная танкерная компания Frontline на фоне обмена ракетно-бомбовыми ударами между Израилем и Ираном отказалась от новых контрактов на доставку грузов через Ормузский пролив.При этом уже сам по себе ирано-израильский конфликт привел к росту цен на нефть (до 77-78 долларов за баррель сорта Brent). Так и без перекрытия пролива эффект может оказаться весьма драматичным. Уже звучат алармистские прогнозы о возможном скачке цен до 120 долларов за баррель и даже до 300. Что, конечно, для российского бюджета (треть доходов зависят от нефтегазовых доходов) было бы неплохо, но долго такая ситуация вряд ли продержится. Такой шаг со стороны Тегерана стал бы слишком отчаянным, когда терять уже нечего. Эта акция станет casus belli не только для стран Персидского залива, но и для США и их союзников. 20 % нефтяной торговли и экспорта СПГ никто в мире остановить просто не позволит. Так что акция может оказаться краткосрочной — и самоубийственной для Тегерана. К тому же против таких действий выступит Китай, куда идет главный объем иранской экспортной нефти (она при этом, во избежание санкций, оформляется как малазийская). Китай не хотел бы, чтобы поток нефти из Персидского залива вообще был каким-либо образом нарушен, также он не хочет роста нефтяных цен. К тому же для самого Ирана это стало бы отчасти «самострелом», поскольку доходы от экспорта нефти и газа критичны для иранского бюджета. В том числе и в ходе нынешней войны. Например, Тегеран в последние месяцы резко нарастил импорт определенных химикатов из Китая, которые могут использоваться для производства топлива для его ракет. Для этого нужны деньги, Китай ничего задаром не проставляет.Впрочем, достаточно драматичными для мировых рынков могли бы стать и последствия ударов израильтян по объектам инфраструктуры Ирана — как нефтяной, так и еще в большей степени газовой. Иран занимает 9-е место в мире по добыче нефти, поставляя на рынки в среднем 3,3 млн баррелей в сутки (примерно 1,5-2 млн идет на экспорт). Несмотря на санкционное давление, Тегеран с 2020 г. нарастил поставки. Увеличению экспорта способствовало и то, что из-за санкций Иран освобожден от сокращения добычи в рамках соглашения ОПЕК+. В случае если этот объем будет «выключен» с рынком военным путем, то он теоретически может быть восполнен увеличением добычи остальными странами-членами ОПЕК+, прежде всего Саудовской Аравией. Если мировые цены на нефть продолжат расти, США, как уже не раз бывало, могут прибегнуть к тому, чтобы распечатать свои стратегические резервы для краткосрочной стабилизации цен. Также президент Трамп может попросить саудитов резко нарастить поставки. Однако Эр-Рияд вряд ли сделает это «по щелчку». Во-первых, Саудовское королевство не оставляет надежд на налаживание отношений с Ираном, когда война прекратится. Во-вторых, такая ситуация с Трампом уже была во время его первого срока правления, когда в 2018 году он тоже обращался с аналогичной просьбой к Саудовской Аравии, те пошли навстречу и нарастили нефтедобычу, но потом сам же Трамп частично смягчил давление на Тегеран — цены рухнули. Израиль может также начать планомерно разрушать энергетическую инфраструктуру Ирана, вызвав топливный и энергетический кризис, который тоже аукнется на мировых ценах . В Иране всего 7 крупных НПЗ, разрушить их относительно легко, оставив страну без бензина и прочих нефтепродуктов. Еще драматичнее по последствиям могут оказаться удары израильтян по газовым месторождениям Ирана, главным образом по месторождению Южный Парс (отдельные удары уже были), где сосредоточено 80 % добычи газа и откуда газ направляется в город Ассалуйе на юге страны, где находится крупнейший в регионе газоперерабатывающий завод и откуда выходят все основные магистральные газопроводы. Резкое сокращение газодобычи может попросту остановить всю иранскую экономику. Хотя бюджетные доходы Тегерана зависят в большей степени от экспорта нефти, для самой иранской экономики критически важно именно газоснабжение. Свой газ Иран также поставлял в Турцию, которая затем его перепродавала его в ЕС. Сейчас эти поставки могут оказаться под угрозой. Заменить его российским топливом Анкара не сможет — оба газопровода уже почти полностью загружены. Зато сам Иран может нарастить закупки газа в РФ — если найдет для этого деньги или попросит поставки в долг. Турции же придется либо сократить экспорт газа в ЕС, либо увеличить долю более дорогого сжиженного газа. В обоих случаях это приведет к росту цен в Европе. Которая так «вовремя» задумала не только наложить новые санкции на российский нефтяной импорт (снизив ценовой порог для российской нефти с 60 до 45 долларов за баррель, что в столь сложных условиях вряд ли вообще сработает), но и берет курс на полный отказ от российского газа.Касательно самого ирано-израильского конфликта — Европа при этом пока выглядит достаточно беспомощно. Максимум на что она пока способна, так это выражать глубокую обеспокоенность.

Подробнее читайте на aif.ru ...