фото показано с : znak.com

Шесть лет назад Михаил Ходорковский, который провел в тюрьме 10 лет и приобрел репутацию одного из самых известных в мире российских политзаключенных, был отпущен на свободу после решения президента РФ Владимира Путина о помиловании

Шесть лет назад Михаил Ходорковский, который провел в тюрьме 10 лет и приобрел репутацию одного из самых известных в мире российских политзаключенных, был отпущен на свободу после решения президента РФ Владимира Путина о помиловании. Сейчас он живет в Лондоне, инвестирует в проекты в США и в Европе, пристально следит за происходящим в России и реализует широкий круг общественных и политических проектов, которые с каждым годом становятся все заметнее. В интервью Znak.com по Skype Ходорковский рассказал, почему в случае смены президента в 2024 году в стране ничего кардинально не изменится, какие реформы необходимы России, в чем у него есть разногласия с Алексеем Навальным и как он может повлиять на предстоящие избирательные кампании. В Кремле не так много людей, которые хотят, чтобы гайки были завернуты на 100% - Недавно на Шиесе прошел заключительный в этом году гражданский форум Свободные люди организации Открытая Россия . До этого форумы проходили в других городах, в том числе в Екатеринбурге. Есть впечатление, что серьезного резонанса в обществе спровоцировать благодаря ему не удалось и аудитория, разделяющая либеральные ценности, существенно не увеличилась. Вы согласны? - Вы совершенно правы. Под конец года проходят обсуждения того, что мы планируем на будущее, тех проблем, которые у нас возникли. В том числе по Свободным людям у нас стоит задача в следующем году расширить аудиторию, с которой мы будем общаться. Собственно говоря, весь смысл этих мероприятий заключается в том, чтобы те коммуникации, которые возникают внутри общественной среды, не замыкались на Москву и Санкт-Петербург. - Даже за пределами Москвы и Санкт-Петербурга есть ощущение, что к этим мероприятиям присоединяется достаточно узкий круг поклонников тех идей, которые озвучиваются на этих мероприятиях. - Я бы сказал немножко по-другому. Особенно за пределами Москвы и Санкт-Петербурга люди боятся, что их общественная активность, даже такая вполне себе сервильная, будет воспринята болезненно их работодателями, силовыми структурами. Это действительно так, и это действительно проблема. При этом даже Кремль понимает, что страна не может быть современной, если внутри нее нет активности гражданского общества. Поэтому они, конечно, пытаются по возможности все контролировать, тем не менее там (в Кремле. - Znak.com) не так много людей, которые хотят, чтобы гайки были завернуты на 100%. Они превосходно знают по предыдущему опыту, чем это заканчивается. В регионах ситуация разная. Некоторые регионы в этом смысле становятся более свободными. Там люди более активные, можно сказать, не озабоченные этими проблемами. Например, есть Новосибирск и другие регионы, где все это немножко сложнее. Есть еще одна проблема, с которой мы сталкиваемся при проведении этого и других мероприятий. Когда мы обращаемся к широкому кругу лиц с предложением в чем-то принять участие, с кем-то встретиться и если мы не обращаемся индивидуально, то в этом случае первыми часто приходят люди не на 100% адекватные. В каждом регионе есть набор людей, которые, как бы это сказать - Городские сумасшедшие? - Можно сказать так. Более вменяемые люди не хотят с ними смешиваться. И здесь есть проблема: ты либо закрываешь мероприятие, то есть проводишь его по предварительному приглашению. Либо ты открываешь мероприятие, но тогда у людей возникает опасение, которое, к сожалению, часто подтверждается. И нормальные, серьезные, нашего круга люди на такого рода мероприятия не приходят. Мы думаем, что с этим можно сделать. Подберем несколько решений и их реализуем. Помимо мероприятия Свободные люди , у нас проходят подобные тематические встречи в разных городах, в том числе связанные с выборами в следующем году. В некоторых городах они проходят достаточно эффективно. Это нормальные встречи, после которых образуются новые связи, новые взаимодействия, и дальше мы уже можем нормально работать. А со Свободными людьми , к сожалению, это не везде получилось. - Но вы этот проект не закрываете? - Проект не будет закрыт. Другое дело, что, может быть, он пойдет в другой форме. Мы помогаем подготовить материалы для акций протеста - В сентябре 2019 года было заявлено о проекте Группа по поддержке гражданского общества . Наша задача - обеспечить практическое исполнение Конституции РФ в части прав граждан на мирный протест , - говорится на сайте проекта. Насколько удачно, на ваш взгляд, он реализуется на сегодняшний день? По каким критериям вы его оцениваете? По количеству мирных протестов? - Этот проект мы начали в период, когда осенняя волна протестов закончилась, и мы его готовим к весенней волне. На сегодняшний день он находится в режиме подготовки, в режиме установления взаимосвязей. Вы сами знаете, у нас в стране есть два периода [активности]: весенне-летний и летне-осенний. А зимой и на пару месяцев в середине лета у нас затишье. Мы видим по московскому опыту, что власть решила достаточно жестко разбираться с теми людьми, которые помогают и организуют несогласованные протестные акции. В то же время целый ряд протестных акций по нашей Конституции согласований не требуют. И то, что понарисовано в законодательстве на эту тему, на самом деле в общем антиконституционно. Но мы вынуждены мириться с той реальностью, которая имеет место. Поэтому мы вынесли вопрос о несогласованных акциях за пределы деятельности наших структур, которые находятся в России. То есть этим занимаются те наши структуры, которые если и находятся в России, то об этом никто не знает. - Сразу интересно спросить, что это за структуры? - Вы сами прекрасно понимаете, что не о всех людях, с которыми мы взаимодействуем, мы радостно рассказываем нашей замечательной силовой общественности. То, что мы собираемся делать и делаем в этой части, не отличается от того, что мы делаем тогда, когда протестные акции являются согласованными. Мы помогаем людям подготовить материалы для акций, в том числе с идеологической точки зрения: о чем будет идти речь, чего добиваться, чтобы это было грамотно. И мы будем защищать людей с помощью юристов в том случае, если к этим людям будут применяться силовые методы. Ничем не отличается от того, что мы делаем по согласованным акциям. Это та группа, которая позволяет нашим людям не сталкиваться так уж остро с силовыми структурами, которые сейчас по несогласованным акциям пошли вверх по цепочке: кто готовит, кто принимает участие. С теми, кто принимает участие, уж ничего не поделаешь. Но есть возможность анонимизировать тех, кто принимает участие в подготовке. С помощью этой группы мы это делаем. - Вы упомянули, что сезон протестов начнется весной. Что, с вашей точки зрения, может стать главным катализатором? Не может ведь активность на митингах появиться с пустого места, потому что пришел сезон. - У нас с вами на сегодняшний день настолько много реальных проблем, что сказать, что с пустого места - это невозможно. Мы с вами не можем сказать, где прорвется. Когда в стране шесть лет нет экономического роста, понятно, что появляется куча точек напряжения. В любой стране так происходит, если нет роста - при хорошем государственном управлении - на уровне 2-3% в год или на уровне 4-6% в год - при плохом госуправлении. А хорошее управление от плохого отличается коррупцией и неумением эффективно использовать деньги, получаемые в результате экономического роста. Понятно, что когда управление хорошее и коррупция маленькая, можно обойтись меньшим экономическим ростом. Когда управление плохое, коррупция большая, тот же самый экономический рост в 2% не позволяет закрыть все эти точки напряжения. Если экстраполировать то, что у нас было в осеннем сезоне, мы видим, что напряжение идет по профессиональным сообществам. - Недавно была Всероссийская акция протеста врачей и пациентов. Кажется, что наиболее сложная ситуация сейчас в здравоохранении. - И у врачей, и у учителей есть проблемы. И у социальных работников, которые сталкиваются с людьми, высказывающими им недовольство, повышается уровень напряжения. Сейчас на пустом месте начало возникать напряжение с работниками IT-сферы. Только что едва-едва власть успела снять напряжение даже с таким сообществом, как артисты. Недавно был выплеск с журналистами. То есть количество профессиональных сообществ, где возникает напряжение, не ограниченно. Мы не знаем, где выплеснется в следующий раз. Плюс к этому есть направление, которое пришло к нам в Россию из глобального мира - это ситуация с экологией. В России очень серьезно прозвучала тема с тем же Шиесом. - На Урале многих беспокоит ситуация с урановыми хвостами , которые везут из Германии. - Я не понимаю, когда Челябинск рванет. Потому что то, что там с экологией творится, это полная фантастика. Экологических проблем в регионах куча. Плюс к этому в 2020 году во многих регионах будут избирательные кампании. И если власть опять попытается не пустить никуда оппозицию, а протолкнуть Единую Россию , то при сегодняшнем уровне, я даже не хочу называть это словом популярности , партии, конечно, власть получит очень серьезные проблемы. И с высокой степенью вероятности эти проблемы выплеснутся на улицу. Моя точка зрения: до тех пор пока уличный протест, забастовочное движение идут мирным путем, без применения насилия, люди имеют на это полное право в рамках действующей Конституции. А все законы, запрещающие это, абсолютно антиконституционны. Вы знаете, в нацистской Германии тоже была куча законов, за исполнение которых люди потом шли под трибунал. Я противник того, чтобы пост президента был занят кем бы то ни было, и Навальным в том числе - Сейчас один из основных организаторов и участников акций протеста в России - Алексей Навальный и его Фонд борьбы с коррупцией. Вы сотрудничаете с ФБК? И видите ли вы в Навальном конкурента себе? - Я не занимаюсь вопросами борьбы с коррупцией специальным образом. Если нам в рамках наших расследований попадаются коррупционные аспекты, мы не молчим. Но это не является нашей специализацией. Наша специализация - это все-таки вопросы госуправления. С этой точки зрения, наше сотрудничество с ФБК - это вещь ситуативная. Что касается взаимодействия в рамках протестных акций, естественно, всегда, когда люди выходят на улицы мирным образом и протестуют против действий власти, мы это поддерживаем. Наша роль - правозащита. В этой части мы свою задачу всегда выполняем. - Вы имеете в виду - предоставляете юристов, если возникает необходимость? - Мы предоставляем юристов, пишем памятки и распространяем их среди людей о том, как надо себя вести. Наши активисты-правозащитники (юристов не хватает на всех в пиковые ситуации) приходят в те участки, где содержат задержанных. И навальновские ребята туда приходят. Здесь никаких конфликтов у нас не возникает. И в общем, я думаю, что не будет возникать и впредь. У нас есть некоторые дискуссии [с Алексеем Навальным], связанные с конкретными избирательными кампаниями, но они нормальны. У нас есть, я бы сказал, философское расхождение, связанное с тем, что Алексей полагает важным поменять президента России, а потом менять систему. Я скорее в это не верю. Я считаю, если на пост нынешнего президента Путина в его сегодняшнем виде придет другой человек, то мы уже проиграли, потому что этот другой человек не будет проводить демократических реформ. Я считаю, что на этапе смены власти мы сразу должны выступать в форме коалиционного механизма и власть должна перейти от президентского поста к парламенту и к исполнительной власти. В какой степени перейти - на 100%, на 70% - это тема обсуждаемая. Но это наша главная цель. - А вы с Алексеем Навальным общаетесь? Как часто? Почему он не участвует в мероприятиях форума Свободные люди ? - Это вы у Алексея спросите. - А вы приглашали его? - Вы у Алексея спросите. Если он захочет вам что-нибудь рассказать в ответ на вопросы, которые вы задали, я буду рад. А если не сочтет необходимым, то поскольку он, а не я, находится в России на сегодняшний день, я тоже комментировать не стану. - А видите вы все-таки в нем себе конкурента? - На самом деле я на этот вопрос ответил. Я не вижу конкурента в той части, в которой мы говорим про пост президента России, потому что он считает, что этот пост должен быть и он хочет быть руководителем. А я не считаю, что этот пост должен быть, и я, соответственно, быть на нем не хочу. Но без всякого сомнения, в области идей мы конкурируем. - В рамках проекта Вместо Путина , который был запущен при вашей поддержке к президентским выборам 2018 года, именно Алексей Навальный лидирует. Вы были бы готовы поддержать его на выборах 2024 года, если они они пройдут в рамках существующей системы управления страной? - Вы совершенно правильно говорите, что если в 2024 году будут выборы, они будут по существующей системе. И в рамках этой системы Алексей Навальный имеет примерно такую же возможность претендовать на пост президента России, как я на пост президента США. Ну или он - на пост президента США. Как мы будем вести себя тактически, к 2024 году будет видно. Мы можем поддержать Навального, мы можем вообще выступить против того, чтобы считать эти выборы выборами, и вообще отказаться от какого-либо взаимодействия в рамках выборов. Еще раз я хотел бы повторить, потому что это важно для понимания ответов на такие вопросы. Я не вижу никакого смысла менять Путина на человека с другой фамилией. Будь то Навальный, Медведев, Дюмин Кого там еще называют? Шойгу. И далее по списку. Я имею и образование, и долгий опыт размышлений в сфере государственного управления. И в следствие этого я являюсь институционалистом. Я человек, который верит в институты. Я абсолютно убежден, что институты под себя форматируют людей. Вот вы замечательный человек на посту журналиста Znak.com. А вот помести вас на пост журналиста Первого канала, и если вы на этот пост согласитесь, то спустя некоторое время мы увидим в зеркале совершенно другого человека. Я считаю, что институты форматируют под себя личность в большей степени, чем эта личность - иногда сильная и уверенная в себе - может этому противостоять и может думать, что она этому может противостоять. Поэтому я противник того, чтобы пост президента в его нынешнем виде был занят кем бы то ни было, и Навальным в том числе. Не потому что я считаю, что он плохой человек. Просто этот пост - проклятое место. Проклятое. И ты с этим ничего не сделаешь, даже если хочешь сделать. Я не хочу потом расстраиваться, как расстраиваются некоторые известные нам люди, которые приняли участие в том, чтобы привести Путина на его пост. Что вот был классный парень, и вообще мы так все в него верили. Мы не могли предположить, что все так произойдет. Так вот: могли предположить. Мы сейчас можем предположить. Если человек займет пост Путина, он будет или слабым - таким, что этот пост развалится, или, если он будет сильным, он будет таким же Путиным. Я не хочу такого для нашей страны. Я хочу, чтобы мы из этого замкнутого круга вырвались. И мы вполне способны вырваться. Потому что мы очень европейская страна по всем показателям. Люди на самом деле удивились бы, насколько похожи их проблемы, их реакция на проблемы, их предположения, как эти проблемы можно решать с тем, как это все мыслят себе европейцы. У нас есть одно отличие, но оно ситуативное. У нас низкое доверие к государственным институтам. - Это объяснимо. - Совершенно верно. Будут другие государственные институты - будет другой уровень доверия. У нас немножко низковатый по стране по сравнению с Европой уровень взаимного доверия. Но это сейчас растет. И все то, что мы делаем как общественные организации - мы помогаем наращивать капитал общественного доверия. Это принципиально важно. Если люди друг другу не верят, они ищут хозяина, который бы между ними наладил взаимодействие. Если они будут верить друг другу, тогда им хозяин не нужен, они сами решают проблемы. То, что мы делаем, когда мы говорим про взаимодействие, которое обсуждали раньше, мы увеличиваем капитал взаимного доверия. Неважно, в рамках профсоюзных проблем, в рамках экологических проблем или в рамках правозащиты, но люди должны понимать, что в случае беды они найдут помощь у соседа. Это наша цель и задача. Если завтра в ручном режиме придется рулить Екатеринбургом и еще пятью-семью городами, на этом все и закончится - В 2016 году вы делали проект Открытые выборы и потом, в 2018 году, в интервью Медузе называли его одним из самых удачных за пять лет. Будет его продолжение? Например, во время региональных кампаний и на выборах в Госдуму. - Мы продолжаем его в формате проекта Объединенные демократы , который направлен на то, чтобы найти возможности для взаимодействия между демократическими силами. На сегодняшний день это очень трудно сделать на выборах в Госдуму и даже на выборах в Заксобрание. Но на уровне муниципальных выборов это получается неплохо. Вы знаете успех этого проекта в Санкт-Петербурге (выборы прошли в сентябре 2019 года. - Znak.com) - 140 депутатов. Это не так много, но не так и плохо. Между прочим, там была очень интересная история. До определенного момента Кремль махнул руками на муниципальные выборы и беспокоился только об избрании [губернатором] господина Беглова. Там был беспредел на этапе регистрации кандидатов, но подсчет голосов шел более-менее. Потом все застопорилось, и подписание протоколов откладывалось и откладывалось. Но команды из Кремля не было, и в какой-то момент они (члены избирательных комиссий. - Znak.com) начали подписывать протоколы и произошла регистрация победы такого количества кандидатов. В какой-то момент коллеги из Кремля посмотрели и решили, что многовато. Была команда, и знаете, как будто вентиль закрутили, по нашему списку обрезали последних четырех кандидатов. Я могу сказать, что если бы это коснулось не четырех, а 44 кандидатов, в Питере был бы большой скандал. - С другой стороны, ни для кого не секрет, как фальсифицировали за Беглова, но это не вылилось в действительно существенный протест. Нам, журналистам, это было даже немного странно, насколько мало эта ситуация взволновала общество. - Я не погружался детально в ситуацию [губернаторских выборов] в Петербурге, но мне показалось, что общество в городе было немножко деморализовано, когда снялся единственный кандидат, которого видели в качестве альтернативы (Владимир Бортко. - Znak.com). Легитимность Беглова крайне низкая, и я думаю, ему будет трудно работать. У него нет даже такого запаса доверия, как был у [Сергея] Собянина до летних событий (когда снятие с выборов в Мосгордуму независимых от мэрии кандидатов спровоцировало масштабные протестные акции. - Znak.com). Не факт, что для Кремля это хорошо, когда нужно рулить в ручном режиме Москвой, а теперь еще и Питером. Если завтра в ручном режиме придется рулить Екатеринбургом и еще пятью-семью городами, на этом все и закончится. Государственное управление тем и важно как наука: оно показывает, до какой степени вы способны управлять из одного центра, а в какой момент вы просто думаете, что управляете, а на самом деле не управляете ничем. Во втором случае, если вы модель управления не меняете, вы живете до первого кризиса. Я думаю, что мы сейчас, к сожалению для страны, догулялись до той ситуации, когда системного управления нет. В результате мы видим, что управление идет по монополизирующимся отраслям и эффективность падает. Парень, ты сегодня родился, а завтра из тебя Путин может вырасти. Может, в колыбели решать эти проблемы? - Правозащита Открытки - еще один связанный с вами крупный проект. Ощущение, что в последний год он получил более активное развитие. На сайте проекта говорится: За последний год мы расширили проект, у нас появилось много юристов в регионах. Теперь мы представляем также интересы социально незащищенных групп в судах, подаем иски о защите окружающей среды и возмещении морального вреда, ищем и находим сговоры в госзакупках . Получается, это один из основных общественных проектов для вас? - Для меня правозащита в целом является половиной той деятельности, которой я занимаюсь. Все остальное - это вторая половина. Это происходит по личным причинам, которые вам, думаю, очевидны. Кроме того, на реакционном этапе развития режима вопрос защиты прав людей является очень существенным. Это тот мини-конфликт, который был у нас был с группами Алексея [Навального] на выборах. Я считал, что во главу угла надо поставить вопрос поддержки или не поддержки людей в столкновении с произволом силовиков. Я считал, что это будет абсолютно ключевой проблемой. И если мы как общество не покажем, что это проблема для нас абсолютно ключевая, что для нас это абсолютно критерий взаимодействовать или нет с тем или иным человеком, институтом, государственным деятелем, то мы получим второе болотное дело . К сожалению, людям не удалось объединиться вокруг этой идеи, и, к сожалению, мы получили второе болотное дело . Боюсь, что даже несколько больше, чем первое. Мы видели с вами абсолютно чудовищное, с правовой точки зрения, выступление Путина на эту тему. О том, что сегодня ты кинул бумажный стаканчик, а завтра ты будешь стрелять из автомата. И поэтому мы тебя сегодня накажем за бумажный стаканчик, как будто ты уже стреляешь из автомата. Парень, ты сегодня родился, а завтра из тебя Путин может вырасти. Может, в колыбели решать эти проблемы? Наверное, это дикая логика с правовой точки зрения. Поэтому для меня правозащита - ключевой вопрос. В Правозащите Открытки есть несколько сущностных направлений. Первое - уголовная правозащита. Речь идет о ситуациях, когда уголовное дело уже возбуждено или видно, что его могут возбудить. Я поставил себе задачу: ни один человек, который находится под уголовным преследованием по политическим причинам, не должен остаться без защиты. Я прекрасно знаю, как работает Агора и другие подобные организации. И если человек уже получает правовую защиту, это прекрасно. Но если он по каким-то причинам ее не получает, мы ее предоставим. Второе направление - административная правозащита в рамках протестов, об этом мы уже говорили. И третье направление - правозащита в гражданских делах, когда люди сталкиваются с произволом в обычных даже внесудебных правоотношениях с государством, с государственными монополиями. На самом деле такими вопросами должна заниматься прокуратура, она для этого и создана. Но количество конфликтов, которые прокуратура не решает, совершенно безумное. И здесь наше участие очень важно. В нашем сегодняшнем обществе так сложилось, что если нет общественного внимания, то такие гражданские конфликты прокуратура и другие органы стремятся решить к взаимному интересу государственных органов или других монополий. Только в том случае, если есть общественное внимание, они начинают выполнять то, что им предписано по закону и по Конституции. Некоторые этого не понимают. Они говорят: Мы лучше тихонько постараемся решить вопрос, без шума. Мы вне политики . Но на самом деле это значит либо Я не хочу решить вопрос , либо Я хочу его решить криминальным образом , заплатить чиновникам взятки. Я это слышу именно так. Потому что без общественного внимания по-другому решить вопрос в свою пользу невозможно. В 2020 году будет несколько регионов, где мы поможем активистам получить позиции в органах местного самоуправления - Мы приходим к тому, что заниматься общественной деятельностью, не занимаясь политикой, в России практически невозможно. Между тем вы, что меня удивляет, неоднократно говорили, что не занимаетесь политической деятельностью. Вы по-прежнему стоите на этих принципах? - Когда я говорю, что лично я не занимаюсь политической деятельностью, я имею в виду, что я, в отличие от других моих коллег, того же Алексея Навального, Дмитрия Гудкова, и даже в отличие от Егора Жукова, не стремлюсь быть избранным на какой-то государственный пост. Передо мной лично такая задача не стоит. Поэтому то, что я лично делаю, для меня - общественная деятельность. Но это все терминологическая разница. Поэтому когда люди мне говорят: Михаил Борисович, ну ты же занимаешься политической деятельностью . Я говорю: Окей, я занимаюсь . Без разницы. Принципиальная разница в том, что я не претендую ни на один из государственных постов. Это не является моей задачей. - Не является вашей личной задачей. Но в целях Открытой России записано: воспитать молодых политиков, которые дальше пошли бы во власть. - Да. На институциональном уровне мы стремимся, чтобы наши единомышленники получили государственную власть. Чтобы эта государственная власть была сформирована по тем признакам, о которых я уже раньше рассказывал. С большим смещением в сторону парламентской республики. - Есть ли успешные примеры, кроме Санкт-Петербурга? - До Петербурга был успех в Москве (на муниципальных выборах в 2017 году. - Znak.com). Конечно, это в большей степени был успех Гудкова и команды Гудкова. Но наше участие в этом тоже было заметное и значительное. Среди тех кандидатов, которые стали муниципальными депутатами, было 65 человек, которых поддерживали и мы среди других общественных сил. Мы проводили обучение и продолжаем взаимодействовать. Люди пришли в муниципальные органы власти, при этом они столкнулись с ситуацией, что они не понимают, что делать дальше. Таких опытных ребят, как [Илья] Яшин, [Юлия] Галямина и [Константин] Янкауснас не так много. Остальным нужна помощь. Мы стараемся помогать настолько, насколько это возможно. В 2020 году будет несколько регионов, где мы постараемся помочь местным политическим активистам получить позиции в органах местного самоуправления. - Вы можете назвать эти регионы? - Пока не могу. Не потому что я скрываю. Просто мы для себя еще пытаемся определиться. Но думаю, что два-три региона будет. - Еще один проект, к которому вы недавно присоединились - Союз независимых публицистов. Это ваша идея? - Нет, это идея [Александра] Невзорова. Я к нему отношусь с уважением, хотя он человек иногда крайних взглядов и мы иногда с ним вежливо ругаемся. Тем не менее он человек очень интересный и своеобычный. И когда он предложил мне присоединиться к проекту, я сказал, что готов. - А зачем вам участие в этом проекте? - У меня есть несколько традиционных каналов коммуникации. Главные - YouTube и Twitter. Я также публикуюсь и в Telegram, и на Facebook, и даже в Instagram. Люди, которым интересно то, что я говорю, то, о чем я пишу, имеют возможность эту информацию получать через обычные каналы коммуникации. При этом я считаю, что одна из моих задач - помогать общественным инициативам, которые повышают доверие внутри общества. Я смотрю на Союз независимых публицистов с этой точки зрения: это новая общественная инициатива, уважаемые люди ее поддерживают, это укрепляет наше взаимное доверие и взаимные отношения. Почему бы мне эту инициативу не поддержать? Будет она удачной? Хорошо. Будет она неудачной? Тоже ничего страшного. - Есть ли у вас планы по организации новых медиа-проектов? - Сейчас у меня нет дополнительных планов по сравнению с тем, что уже есть. А это МБХ Медиа в различных его ипостасях, включая замечательный Ёшкин крот , за который меня ругают. Есть Open Media, и есть мои аккаунты. Помимо этого мы расширим работу по еще одному YouTube-каналу. - Вашему личному? - Нет. Этот канал сейчас называется Открытая Россия . Мы его слегка перебрендируем и будем развивать дальше. Думаю, что пока, с точки зрения медиа-проектов, это все. А на 2020 для меня целевая задача - я ищу в регионах тех людей, которые хотят быть или являются лидерами общественного мнения, которые хотят развивать себя именно как политические лидеры. Я хочу помогать развивать их собственные аккаунты, их собственные видео-каналы. - В Екатеринбурге есть популярный общественно-политический блогер Евгений Ройзман. - Евгению моя помощь не нужна. Он скорее сам может мне помочь. Я ищу людей, которые еще не стали Евгениями Ройзманами, но хотят. Я смотрю, есть ли у них потенциал, и, если есть, я готов к взаимодействию. То, чего не хватает, так это таких региональных лидеров. Их у нас маловато. У меня есть инвестиции в Америке и в некоторых других регионах мира - Ранее СМИ сообщали, что сейчас, с точки зрения бизнеса, вы занимаетесь частным инвестированием в фонде Quadrum Global. Активы под его управлением оценивались Forbes в 2016 году $2 млрд. Эта информация соответствует действительности на сегодняшний день? - У меня действительно есть инвестиции в Америке и в некоторых других регионах мира. По понятным причинам я на сегодняшний день не имею возможности инвестировать в России. Хотя на самом деле очень хотел бы. Ситуация достаточно успешная, мы о ней рассказываем. Но об объемах моих личных средств я не раскрываю информацию, поскольку не являюсь государственным деятелем и не претендую на государственные посты, это мое частное дело. - За вас эту информацию уже раскрыл Forbes. - Forbes вправе делать что угодно. Я не подтверждаю и не опровергаю. Когда меня спрашивают, куда я инвестирую, я говорю: да, действительно, у меня есть инвестиции в американские проекты, есть инвестиции в европейские проекты. - Среди активов, управляемых Quadrum Global, называют девять американских отелей в Нью-Йорке, а также штатах Флорида и Иллинойс. Сюда же входят офисные здания в Лондоне и Нью-Йорке, коммерческая недвижимость в Тбилиси и Киеве и жилая недвижимость в Хошимине. - Я не хочу эту тему раскрывать. Это та коммерческая деятельность, которой я занимаюсь, которая позволяет находить ресурсы, чтобы финансировать в том числе общественно-политические проекты. И я совершенно не заинтересован в том, чтобы привлекать к этому дополнительных инвесторов. Или, наоборот, рекламировать свое участие в тех или иных проектах. - В одном из последних интервью вы говорили, что не скучаете по России, потому что ментально - вы там. Действительно заметно, что вы следите за ситуацией в стране. Но уверены ли вы, что, не находясь в России, вы достаточно объективно представляете происходящее там? Не чувствуете ли вы, что с течением времени связь все-таки теряется? - Нет. Я думаю, что связь в моем конкретном случае не теряется. Это проверяется достаточно легко политическими прогнозами, которые я пишу. Я на протяжении 15 лет бизнес-карьеры управлял компаниями, которые располагались в разных регионах России. Компании ЮКОСа, например, были в 40 регионах. Чисто физически постоянно приезжать во все эти точки было бы невозможно. И любой, кто работает в России на федеральном уровне и в том числе с территориями, расположенными в тысячах километров от места дислокации, привыкает к режиму удаленной коммуникации. Ваше издание находится за Уральским хребтом, но это не мешает вам писать о событиях в Москве, Санкт-Петербурге и во Владивостоке. Я сам читаю Znak, иногда вам удается ухватить то, чего не удается ухватить московским изданиям. Я несколько раз в неделю провожу многосторонние видеоконференции. Ко мне постоянно приезжают люди. Количество коммуникаций с людьми не сильно ниже, чем было бы в Москве. У человека, который уехал за границу, два пути. Или человек хочет отринуть то, что у него было до переезда, и интегрироваться в новую жизнь. Этот выбор больше свойственен для молодых людей. Или человек хочет остаться частью России, даже если его с Россией не связывает территория. Если ты 10-12 часов в день занимаешься российской проблематикой, уверяю, ты знаешь про российскую проблематику столько же или даже больше, чем мои коллеги, находящиеся в России.

Подробнее читайте на znak.com ...