фото показано с : aif.ru

Пианистка с мировым именем, родившаяся в Киеве, Валентина Лисица в интервью рассказала о том, почему променяла сытую жизнь в США на возможность ездить в Донбасс.

Пианистка с мировым именем, родившаяся в Киеве, Валентина Лисица в интервью aif.ru рассказала о том, почему променяла сытую жизнь в США на возможность ездить в Донбасс, вранье и травле западных СМИ, концерте в Мариуполе 9 мая, трагедии Дома профсоюзов в Одессе, украинских учебниках истории, написанных по методичкам заокеанских хозяев, и 12-часовых занятиях на инструменте.«Собаки лаяли и дрались»Владимир Полупанов, aif.ru: – Валентина, с удивлением узнал, что вы недавно выступили на Международном фестивале в Охриде в Северной Македонии. Из-за вашей гражданской позиции вас же на Западе должны были везде отменить.Валентина Лисица: – Да, 99% моих концертов за рубежом отменились.– Почему в Македонии это стало возможным?– Не интересовалась, честно говоря. Неделей раньше я выступала на закрытии фестиваля в Тоскане, в историческом средневековом городке на открытом воздухе. Это тихое место. Люди слушали музыку с перехваченным дыханием. И тут прибежали собаки, начали лаять и драться между собой. Когда мы сидели и ужинали с итальянцами в ресторане после концерта, они меня спросили: «Тяжело играть на улице на открытом пространстве? Эти собаки вам не мешали?» «Я больше боялась не собак, а того, что придут мои родные украинцы с какими-нибудь перформансами с кровавыми тряпками», – ответила я. Как только я это сказала, итальянцев прорвало. Они мне признались, что накануне концерта украинцы звонили организаторам, писали мэру города – требовали отменить моё выступление. Женщина-мэр коротко ответила им в их стиле и сказала, что придёт на концерт и перед его началом сама выступит. Меня удивило, что она действительно пришла и сказала красивую речь о том, что Рахманинов (которого я играла) – это часть европейской культуры. В общем, мне повезло. Есть в Европе люди, которые относятся с понимаем к тому, что происходит. А чаще происходит по одной схеме – создаются организованные группы (думаю, этим занимаются украинские посольства), которые делают всё, чтобы концерт не состоялся. Когда отменили моё выступление в Будапеште, организатор мне честно написал, что мой концерт отменили по приказу из посольства Украины.– То есть посольство Украины может приказать отменить концерт мировой звезды, коей вы являетесь?– Да. Они инициируют потоки писем, звонят, шантажируют, создают ощущение массовости. Как по мановению невидимой дирижёрской палочки в СМИ одновременно выходят негативные статьи. 9 мая этого года я в очередной раз поехала с волонтёрской группой в Донбасс. Под конец дня ребята нашли пианино, вытащили его на перекрёсток, и я сыграла прямо на улице. Подходили люди, мы спели «День Победы». Это видео стало вирусным в сети. После чего в один день во всех европейских газетах на всех языках вышли совершенно одинаковые статьи, написанные будто под копирку. Такое ощущение, что её писали в украинском посольстве или в МИД Украины.– Что писали?— Писали, что пропутинская пианистка Лисица выступила в оккупированном Мариуполе, сплясала на костях. Присочинили, что я дала там 5 концертов, исполнив «советские патриотические песни». Я не удержалась и ответила журналисту Le Figaro, чья статья тоже была написана в этому же духе, что Чайковский, Рахманинов, Шопен, Лист и Бетховен (музыку которых я играла в тот день) очень удивились бы, узнав в себе авторов «патриотических советских песен». Журналист сравнил моё «отвратительное поведение» с талантливым певцом из батальона «Азов»*, который, пока я «плясала на костях», исполнил в подвале «Азовстали» песню, победившую на «Евровидении». Журналист предпочёл не заметить другие таланты этого человека — к примеру, его фирменную пиццу в форме свастики.— Признаюсь, потрясён вашим мужеством и бесстрашием. Вы родились в Киеве, долгое время прожили в США. Но в итоге переехали в Россию, ездите в Донбасс с концертами. Что вас заставило это сделать? Вы сразу разобрались, что на самом деле происходит?— Я прекрасно помню, как я увлеклась украинством. Когда ещё училась в Киевской консерватории в начале 1990-х, нас уже «привлекали» — заставляли, в частности, раздавать на улице листовки за «незалежность». Теперь мне это смешно сознавать, но тогда было не до смеха. Теперь понимаю, как работают эти технологии. Это похоже на секту, в которую людей затягивают.После распада СССР мы с мужем стали первыми украинскими музыкантами, которые получили золотые медали на международном конкурсе и уехали жить в Америку, где сразу попали в цепкие объятия украинской диаспоры. Мы вписались в американскую жизнь. Наши дурацкие наивные юношеские мечты осуществились — мы купили красную спортивную машину, дом в Майами с бассейном. Мы стали настоящими американцами и долгое время не следили за политикой, за тем, что реально происходило. Все войны прошли мимо нас. Помню, какая была пропаганда во время вторжения Соединенных Штатов в Ирак. Мы смотрели новости по телевизору и верили, что иракскому народу нужно освобождение от тирана, что американцы пришли туда, чтобы спасти демократию. Только недавно, копаясь в интернете, узнала, что сцена, когда иракский народ валит статую Саддама Хусейна, была постановкой. Это все организовали американские военные — нашли каких-то отморозков, заставили свалить статую и сняли всё на камеру. А народ стоял и безмолвствовал. Мне это очень напомнило то, как валили статую Ленина в Киеве 8 декабря 2013 года, и как народ плясал на голове поверженного памятника. Майдан стал рубежом. Наши родители жили тогда в Киеве, и по телефону рассказывали нам совершенно другое, чем то, что писали СМИ. И я стала доносить правду в соцсетях про майдан, про захваты администраций, про трагедию в Одессе 2 мая 2014-го. И меня впервые стали «отменять», что вызвало большую полемику в СМИ. Но, мне кажется, благодаря этому я достучалась до людей.Я очень хотела поехать играть в Донбасс. И когда пришло предложение от директора Донецкой филармонии Александра Порецкого выступить в Донецке, я прыгала от радости. Мой первый концерт там состоялся в День памяти и скорби 22 июня в 2015 г. Тогда пришло около 15 тысяч. Люди ехали не только из центра, но и с окраин, которые постоянно обстреливали. Все понимали, что такое скопление людей для киевского режима было «аппетитной» целью. Но нам, можно сказать, повезло. Мы слышали только отдалённую канонаду. Я тогда дала концерты везде, где было возможно, — в Дебальцево, Горловке... С тех пор езжу в Донбасс регулярно, иногда даже два раза в год. Даю мастер-классы, встречаюсь с детьми в школах, училищах, выступаю с концертами, однажды даже играла на перроне вокзала.– Почему для вас поездки в Донбасс так важны?— Все, даже те, кто до посещения Донбасса были большими скептиками, возвращаются оттуда другими людьми, перерождаются. Все хотят приехать ещё и ещё. Я прекрасно их понимаю. Одно дело — 100 раз увидеть это на картинках в интернете и совсем другое — воочию. Большую часть жизни я развлекала людей на Западе, для которых мой концерт — это такое же развлечение, как поход в ресторан, на бокс или футбол. Нет особой разницы. Поэтому всегда чувствую эту дистанцию между собой и той публикой. А приезжаешь в Донбасс и понимаешь, что люди пришли не развлекаться. Для них музыка — это врачевание души. Я вижу и чувствую, как им нужна каждая нота, как она отзывается в их сердцах и душах! И остановиться невозможно. Поэтому я и продолжаю туда ездить. — Давайте поясним читателям, какое у вас гражданство?— У меня 4 гражданства — украинское, которое пока никто не отнял, американское, ДНР, и российское я получила 10 февраля этого года, за две недели до начала спецоперации. Гражданство РФ я получала по ускоренной формуле как гражданка ДНР. Мне пришлось для этого ехать в Ростовскую область. Помню, я похвасталась российским паспортом в соцсетях, и какие-то «доброжелатели» написали: «Поздравляем, ты купила билет на "Титаник"». После стольких лет скитаний (а я жила в Америке, во Франции, Италии) я приехала на Донбасс в 2015-м году и почувствовала себя дома в первый раз с 1991 года. — Что все-таки явилось главной причиной для получения российского гражданства?— Материальные ценности (машина, дом с бассейном)— это всё очень хорошо и мило. Но когда их имеешь, либо хочется больше, либо неинтересно совсем. Без этого можно жить. Но поступиться принципами, которые нам внушали родители, — честностью, верностью и т.д. — я не могу. Вот это и явилось главной причиной, по которой мы с мужем приняли такое решение. Первый раз по мне катком прошлись санкциями в 2015-м году. Но потом вроде закрыли глаза на мою позицию, и я продолжала успешно концертировать по миру. Потом был перерыв из-за ковида. В начале 2022 года моя карьера снова стремительно пошла вверх — мы подписали контракт с крупной звукозаписывающей компанией на 7 лет. И вот пришёл февраль. И нужно было занять позицию. Отмолчаться — это не позиция. Если бы я встала на сторону Киева и Зеленского, я бы сейчас имела сотни концертов, заняла бы нишу тех русских музыкантов, которых отменяют. Ведь так поступили многие украинские коллеги. В марте этого года Анну Нетребко в опере «Турандот» в «Метрополитен-опере» заменили на украинскую певицу Людмилу Монастырскую. А нас с детства учили, что быть «штрейкбрехером» — это позор. Я не смогла предать свой народ, свою землю, память своих родителей за материальные ценности. Это одновременно сложное и в то же время простое решение. — 2 мая этого года вы сыграли на улице напротив украинского посольства в Москве в память погибших в Одессе 2 мая 2014 года. Перед выступлением вы сказали: «Пока зло не наказано, пепел Одессы будет стучать в наших сердцах». Почему эта трагедия вообще стала возможна?— Одесса для меня родной город. Все каникулы проходили в семейном колхозном «поместье» под Одессой. Семья по маминой линии переехала туда из Калужской губернии еще во времена царской России. Я, можно сказать, случайная киевлянка. Поэтому трагедию 2 мая 2014 года в Доме профсоюзов я восприняла близко к сердцу. Как это могло произойти, что явилось причиной, думаю, будут анализировать многие годы, писать книги. Для меня самое простое объяснение того, что произошло на Украине — это сектантство. Когда детей заманивают в группы смерти и толкают на самоубийство, им кажется это игрой. В такую «группу смерти» умные люди на Западе, которые умеют дергать за веревочки, заманили весь украинский народ. Как обычно начинается вербовка в секту? В душу, мозг вселяют сомнения. Ребенку говорят: «По секрету можем тебе сказать, что твои родители — на самом деле не твои родители». Рассказывают красивую легенду о том, что он родился в богатой аристократической семье, и его в детстве подменили, украли, купили. Как только человека отрывают от корней, далее мелкими шажками двигают туда, куда нужно. Я очень хорошо помню, как эти корешки подрезали у нас, киевских школьников. Не помню точно, какой это был год, может быть, 1989-й. Нам в начале учебного года в библиотеке выдали учебники «Истории Украины». Помню, я сидела дома на балконе и читала этот учебник и впервые наткнулась на информацию о том, что исконные украинцы — это круглоголовые землепашцы, строение их черепа отличается от строения черепов русских людей. Я трогала свою голову, чтобы убедиться в этом. Только много лет спустя поняла, что эти школьные учебники издавались по методичкам, написанным в Канаде и США. Вот так мелкими шажками закладывали в сознание информацию о том, что украинцы отличаются от русских, что им ближе европейская семья, а не Россия. — Один украинский музыкант написал мне вначале спецоперации: «Ничего неожиданного. К этому шло. Россия ведёт борьбу со злом на Украине». А как вы это воспринимаете? — Безусловно, это борьба добра со злом. Но они перемешаны между собой. Сейчас идут дискуссии на тему, когда мы освободим территорию ДНР (Херсон, Запорожье, Одессу, Николаев), где мы должны остановиться и сказать «хватит», потому что за этой чертой мало наших людей, мало добра? Кто-то предлагает даже «согнать всё зло в бандеровский заповедник». А если там окажется 15% людей, которые за Россию, даже если 5% — после каких цифр мы можем подвести и черту и сказать: оно того не стоит? Это дилемма, которую нам предстоит решать. Я все-таки надеюсь на то, что с течением времени, после прекращения пропаганды и круглосуточного промывания мозгов всё нормализуется. После того, как мы зашли на территорию Запорожья и Херсощины, где люди жили с промытыми мозгами, отключили украинское телевидение, люди стали приходить в себя. По Европе в первые месяцы спецоперации прокатилась страшная волна русофобии. Уровень ненависти просто зашкаливал. Такое ощущение, что европейцы вспомнили свое нацистское прошлое. Но с приближением зимы люди начинают просыпаться и задаваться вопросами: а как мы будем выживать? Уже даже в Америке задают такие вопросы: почему мы выделяем столько денег американских налогоплательщиков украинскому режиму при том, что сами страдаем? Люди хоть и очень медленно, но просыпаются. И на Украине тоже. И задают вопрос — за что они гибнут? Всем уже очевидно, что это не конфликт России и Украины. Это НАТО воюет против России. Украина — это просто плацдарм, а украинцы — пушечное мясо. Чем больше людей на той стороне будут это понимать, тем ближе будет победа добра над безусловным злом. Может быть, это наивно звучит, но мы не смогли уничтожить зло в лице фашистской Германии. Да, была капитуляция, Нюрнберг. Немцы долгое время говорили, что они получили прививку от нацизма. А сейчас говорят, что они избавились от стыда. Значит, всё начинается заново. Полностью зло истребить невозможно. Но чтобы зло не казалось привлекательным, чтобы оно не рекрутировало новых сторонников, оно должно быть унижено и растоптано. — Когда вы обозначили свою позицию, про вас писали гадости, устраивали провокации, отменяли концерты. Сейчас это уходит?— Ненависть никуда не делась. Удивительно для меня, что много агрессии мне прилетало от моих коллег, однокурсников. Казалось бы, культурные люди, должны что-то понимать. Все говорят, что музыка должна быть вне политики. Но на днях удалили мой аккаунт на Youtube, который у меня был с 2007 года. У меня там было 300 млн просмотров, 200 миллионов подписчиков. В соцсетях я попросила людей, чтобы они писали в техподдержку, руководству Youtube, чтобы мой аккаунт восстановили. Но достучаться пока не удалось. Зато на мои странички пожаловали дорогие коллеги по музыкальному бизнесу, накидали картинок с разрушенными домами и написали: «Наслаждайся своим Мариуполем». После моего выступления в Мариуполе 9 мая отменили массу моих европейских концертов. Мне стали писать: «Теперь вы, наверно, радуетесь, что никогда больше не будете играть для культурных европейцев, немцев. Езжайте и играйте для своих бурятов». Почему-то им кажется, что играть для бурятов менее престижно, чем для немцев. В классической музыке много расизма. Уважаемые люди совершенно открыто высказывают мнения типа «все китайцы играют как пишущие машинки или роботы». — А что говорят о русских? — У нас самая лучшая в мире пианистическая школа, это такая же торговая марка, как и русский балет. О русских музыкантах говорят, что они хорошо играют Рахманинова, но не понимают (в эту строчку можно вписать любых иностранных композиторов) Моцарта, Бетховена, Баха и т.д. И вот когда музыканты из Германии написали мне о том, что я больше не буду играть для немцев, а только для бурятов (они считают, что это оскорбительно), я решила, что очень хочу сыграть в Бурятии. Я и стала говорить об этом в интервью. В спецоперации принимает большое количество бурятов, самые лучшие ребята отдают за это свои жизни. И в качестве благодарности бурятскому народу я очень хотела к ним приехать и сыграть. И это случится 26 августа — будет бесплатный концерт в Улан-Удэ на открытом воздухе. Концерт будет транслироваться. И немцы тоже смогут посмотреть. Потом у меня будет концерт в Казанской филармонии. А в Казани — изумительный оркестр, прекрасные фестивали, там классическая музыка — мирового уровня. Примерно на эти же даты у меня был назначен концерт в Дюссельдорфе. Вы знаете, что я собираюсь сделать? Отправить письмо организатору концерта в Дюссельдорфе и предложить ему написать письмо, осуждающее политику Олафа Шольца, министра культуры Германии и всего немецкого правительства в качестве условия своего приезда. Отплатить им за все издевательства, которые они обрушили на головы российских музыкантов, когда требовали от них отречься от своей Родины, писать письма, осуждающие действия России на Украине. Причем, эти письма не особо помогали тем, кто их писал. Нетребко писала, другие музыканты тоже. Но при этом их концерты всё равно отменяли. Сейчас я даже не могу себе представить, что можно приехать и сыграть для немцев. Для меня это будет очень трудно. Мы играем для всех и не спрашиваем, кто сидит в зале, кого они поддерживают, какие у них политические взгляды. Но я подумала, что мне действительно тяжело будет выйти на сцену именно в Германии, зная, что их правительство поставляет танки и пушки, которые убивают детей на Донбассе. Помню, я играла в Донецке в 2018-м году, а на следующий день мне надо было лететь и играть в Берлинской филармонии. Уже тогда мне было очень трудно выходить на сцену в сытой Германии и играть для людей, для которых это развлечение, зная, что после концерта они не побегут в бомбоубежище, а пойдут в ресторан есть вкусную еду. — Как вы относитесь к отмене русской культуры на Западе, запрете исполнять русских классиков? Это же явная глупость, разве нет?— Глупость, совершенная в бессильной злобе. Невозможно отменить Чайковского, который вместе с Бетховеном является самым исполняемым композитором в мире. Как можно требовать отменить эту музыку, вычеркнуть огромный пласт культурного наследия, которое принадлежит всему человечеству? Мы все — одна большая семья на маленькой планете. И отнять у нас музыку Рахманинова, Чайковского только потому, что эти композиторы не могут написать письма с осуждением спецоперации, глупость. Если бы европейцы прочитали книгу Толстого «Война и мир», они бы лучше поняли, что происходит сейчас. Это дало им больше понимания, чем их новостные каналы.Моя мама — ребенок войны, она жила в оккупации под Одессой, и много рассказывала мне об этом. Хорошо помню один эпизод из её рассказов. Когда в их деревню зашли немцы, они ходили по домам в поисках партизан и евреев. Никого не нашли. Поймали рыжего кота, с которым мама спала в обнимку, согнали людей со всего хутора и устроили показательную казнь — молодые немецкие солдаты надели коту на шею дощечку с надписью «Жидван» и повесили его. Они хохотали, радуясь своему остроумию. Им было очень весело. Мама, как и все дети, ревела. А ее парализованный дед, мой прадед, со своего кресла, комментировал происходящее. Немцы плохо понимали по-русски, иначе бы его застрелили. Дед говорил: «Не отворачивайтесь, дети, смотрите, запоминайте, вот это ваша Европа, вот это ваша культурная нация!». И вот недавно министру культуры Германии Клаудии Рот в Одессе подарили украинскую марку с «посланием русского корабля». Она хохотала, посылая русских на три буквы. Она наверняка считала свою выходку чрезвычайно остроумной. Ей тоже было очень весело. А я вспомнила слова прадеда. — Я где-то прочитал, что европейцы отменяют не русскую культуру, а культуру вообще вместе с памятью, историей, совестью и стыдом. Это закат Европы как цивилизации, вам не кажется?— Как цивилизация, безусловно, Европа сама себя уничтожает. Мы говорим о Евросоюзе, как об одной единице, но он никогда не был единым. Это такое же временное явление, как и военный блок НАТО. Все военные союзы появляются и исчезают. Они недолговечны. Европа — на самом деле маленький, перенаселенный континент. И она всегда воевала внутри себя. Как пауки в банке европейцы пожирали друг друга на протяжении всей своей истории. Даже сейчас это видно по тем, как мы называем это, трениям или расколу внутри Евросоюза. Какие-то страны ставят свои интересы выше интересов заокеанских хозяев. Венгрия никогда не была другом России. Но, тем не менее, сегодня эта страна оказалась нашим самым лучшим союзником в Европе после Сербии. Это удивительно. Поездив по Европе, пообщавшись с людьми, я поняла — чем больше Европа старается натянуть на себя маску единства, тем больше происходит брожений под этой маской. Чем больше жителей Евросоюза выступают против политики своих правительств, тем больше политики хотят показать видимость того, что у них все в порядке. Рано или поздно это приведет к большим социальным взрывам. В Голландии фермеры уже выходят на митинги. Правда, их протесты не связаны со спецоперацией. Они не выступают в поддержку России. Но это самые настоящие крестьянские бунты, о которых мы знаем только по учебникам истории Европы средних веков. Думаю, что в ближайшее время нечто подобное мы увидим и в других странах. Какие-то правительства уйдут в отставку, хотя надеяться на то, что им на смену придут более адекватные люди, вряд ли можно. Думаю, если даже Трампа не посадят, и он придет к власти в 2024-м году, не думаю, что мы сможем стереть пот с лица и сказать: «Ну, теперь мы будем с Америкой дружить». Нет, конечно. Так что напряжение в мире будет сохраняться. Самое главное нам сохранять позитивный настрой, не думать о том, что о нас скажут в Европе и Америке. Мы очень сильно навязывались западному миру, хотели, чтобы нас полюбили там. Но сегодня мы поняли, что нас если и любили как русских туристов, то за наши деньги. Потому что мы оставляли щедрые чаевые, покупали массу дорогих вещей, недвижимость — то есть поддерживали их экономику. Первым делом как раз застонали и загрустили по поводу отсутствия русских страны с туристическими экономиками — Италия, Испания, Португалия, Греция. Премьер-министр Эстонии на днях заявила, что возможность въезда в Европу является привилегией, а не безусловным правом. Мы говорили, что Европа скатывается в фашизм, а нам отвечали: о чем вы говорите, это надумано? Но разве это не фашизм? Многие люди, по-моему, стали понимать, что происходит. И в Европе, конечно, грядут перемены. Но это не означает, что эти перемены будут благом для нас. Самое лучшее, что мы сейчас можем сделать — это не заботиться о том, что будет происходит в Европе. Не дай бог, нам начать страдать по поводу каких-нибудь английских старушек, которые будут мерзнуть зимой. Не надо проявлять к ним жалость, жалости к нам никто не испытывает. Европейцы даже радуются, когда страдаем мы. Теперь страдают они. Мы должны созерцать на это философски и строить свою страну и свою цивилизацию, концентрироваться на себе. Мир должен вращаться вокруг нас, а не мы вокруг какой-то другой точки. — Я не был на вашем живом концерте. Но посмотрел массу ваших выступлений в записи. Какое же это удовольствие! Но признайтесь, за этой игрой большой труд? Вы говорили, что занимаетесь по 12 часов в день. Неужели так много? — Я, правда, занимаюсь по 10-12 часов в день. Можете спросить моих соседей (смеется). Хотя они не жалуются. У меня 4 концертных инструмента дома в Москве. И они постоянно выходят из строя, нужна постоянная работа настройщика. У меня долгая карьера как у пианистки — 11 лет специальной школы, музучилище, консерватория. Чтобы начать по-настоящему работать, мы готовимся 15-16 лет. Я размышляю о том, что сделали с нашими спортсменами, с теми же нашими чудесными гимнастками, которым запретили участвовать в Олимпиаде и других международных турнирах. Эти девочки проделали адову работу с 3-4 лет. У них не так много времени, чтобы завоевать золотые медали и признание. Их карьера пролетает молниеносно. А им обрубают крылья, не дают выступать даже под нейтральным флагом. Вот это настоящая трагедия. А мы, музыканты, всегда найдем место, где сыграть. Пусть это даже разбитое пианино на перекрестке в Мариуполе. Это также важно, как выступить в каком-нибудь престижном зале. Поэтому ничто не заставит меня прекратить нести радость людям, нашу замечательную классику.* Террористическая организация, запрещена в РФО ситуации в Донецке и его окрестностях читайте >

Подробнее читайте на aif.ru ...