Он не мечтал ни о карьере врача, ни о пути священника. Но судьба распорядилась иначе

«Бога я не видел, но много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил», — сказал однажды хирург Войно-Ясенецкий.90 лет назад были впервые опубликованы его «Очерки гнойной хирургии». Для врачей они и сегодня настольная книга. А их автор теперь — святитель Лука Крымский (в этом лике святости почитаются архиереи, канонизированные Церковью за праведную жизнь, особые заслуги в качестве духовных пастырей и труд на устроение Церкви).За «Очерки» Валентину Войно­Ясенецкому присудили Сталинскую премию I степени. Из 200 тыс. премиальных рублей 130 тыс. он отдал пострадавшим во время войны детям. Самого доктора Великая Отечественная застала в ссылке. «По дороге до Красноярска меня очень подло обокрали, — вспоминал он. — Подсел молодой жулик и долго "заговаривал мне зубы", пока за его спиной два других жулика опустошали мой чемодан. В Красноярске нас недолго продержали в какой-то пересылочной тюрьме и оттуда перевезли в село Большая Мурта... Там я первое время бедствовал без постоянной квартиры... Едва ходил от слабости после очень плохого питания в ташкентской тюрьме».«прошу направить в госпиталь»«Отсиживаться» врач не хотел и написал председателю президиума Верховного совета Калинину: «Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта и тыла... Прошу направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку». Определили его в эвакуационный госпиталь № 1515.По 10–11 часов в операционной. Тысячи раненых. Большинство выживало. Но не всё было под силу даже врачу от Бога. «Тяжело переживаю смерть больных после операции, — писал он сыну. — Было три смерти в операционной, и они меня положительно подкосили... Молился об умерших дома, храма в Красноярске нет».Всех пациентов он знал в лицо. Каждый был для него не просто «случаем из практики», а страдающим человеком. Оттого раненые радостно приветствовали хирурга, некоторые даже салютовали высоко поднятыми ногами. Но...Ему самому было уже за 60, и однажды организм не выдержал. Три недели доктор провёл в больнице, потом долечивался дома. Коллеги советовали работать не больше 4 часов, не делать операции. Согласись он на такие условия — это был бы не Войно-Ясенецкий.В 1944-м доктор уже в Тамбове — главным хирургом больницы. Курировал полторы сотни госпиталей, читал лекции, вёл приём в поликлинике. Принимать на дому сил уже не было, но больные из отдалённых деревень не понимали этого, называя его «безжалост­ным архиереем». И иногда Войно-Ясенецкий делал исключение... «В подряснике, халате и с крестом на шее шёл в палаты. Доктор-священник... Это было чем-то невероятным», — вспоминали коллеги. Приходя к раненым, он читал молитву, потом приступал к процедурам. А когда однажды мусульманин спросил: «Почему вы обо мне молитесь?» — хирург ответил: «Религии разные — Бог один».Жену спасти не смогОн не мечтал ни о карьере врача, ни о пути священника. После художественного училища в Киеве думал поступать в Академию художеств в Петербурге (позже научный труд «Регионарная анестезия» доктор снабдит своими иллюстрациями). Но... сын католика и православной, Валентин рано начал читать Евангелие. И был сражён словами Спасителя: «Жатвы много, а делателей мало».Решив стать одним из «делателей», он поступил в мединститут. Судьбой была предначертана ему и встреча с сестрой милосердия Анной Ланской. Дав обет безбрачия, девушка отказала двум коллегам и самоотверженно трудилась (за это её прозвали «святой сестрой»). Но Войно-Ясенецкий был настойчивее. И во время Русско-японской войны в Чите повёл Анну под венец. Там молодому хирургу доверили заведовать отделением. Он сразу начал делать сложные операции. Анна во всём помогала. Они много раз переезжали. И всюду к чудо-доктору нескончаемым потоком шли больные. Когда один нищий после операции, сделанной Войно-Ясенецким, прозрел, все слепые, уцепившись друг за друга, потянулись к врачу.(По горькой иронии судьбы спустя несколько лет сам доктор «потерял» один глаз, а в 1950-е полностью ослеп. При этом продолжал принимать дома больных и ставить точные диагнозы.)Неожиданно у Анны диагностировали туберкулёз. Незадолго до этого муж обратил внимание на «заразное» одеяло, с которым к ним (супруги уже жили в Переславле-Залесском) приехала свояченица. Ради спасения Анны в марте 1917-го семья перебралась в Ташкент. Валентин возглавил городскую больницу, организовал хирургическое отделение. Но время было неспокойное. Октябрьские бои, без которых не обошлось установление советской власти, привели к огромному числу раненых. Оперировать приходилось и днём, и ночью. Доктор не раздражался, помочь был готов всегда и всем. Только спасти жену оказался не в силах.Она уже не могла убирать дом, готовить. Валентин накручивал на щётку старые бинты и мыл полы. Сотрудники больницы тайком от него приносили Анне продукты, а она отдавала их детям. Арест супруга по ложному доносу окончательно подкосил её. Через сутки его отпустили. Вернувшись в больницу, он как ни в чём не бывало приступил к операции. Жена же больше не вставала. Последние 12 ночей Валентин сидел у её постели, а днём работал. В октябре ­1919-го 38-летняя Анна ушла в другой мир. Четверым детям было от 6 до 12 лет. Мать им заменила бездетная вдова София Велецкая, работавшая у хирурга операционной сестрой.11 лет в острогах и ссылкахВалентин по-прежнему много времени уделял работе, но всё больше задумывался о вере. И всё чаще бывал в храме. Через год он был посвящён в чтеца, певца, иподиакона, затем в диакона, иерея. В больницу теперь ходил в рясе и с крестом. В операционной повесил икону Божией Матери и перед операцией молился. В 1923-м доктор-иерей был тайно пострижен в монахи с именем Лука (в честь святого апостола — врача, иконописца) и возведён в сан епископа Ташкентского.Земной путь его продлился 84 года. Из них 11 лет доктор провёл в острогах и ссылках. И сожалел лишь о том, что за это время мог бы спасти тысячи людей. Он видел то, что не видели другие врачи. Вылечивал тех, кого считали безнадёжными. И умер на родине, в Крыму. Три дня в июне 1961-го люди шли, чтобы попрощаться с любимым архипастырем (15 лет он был здесь архиепископом Симферопольским и Крымским).Реабилитировали хирурга только в 2000-м. Тогда же Архиерейским собором РПЦ врач от Бога был признан святым. А спустя 14 лет, в день его памяти и обретения мощей, Крым вернулся в Россию.P. S. Покойная доктор Лиза, спасавшая бездомных и тяжелобольных, считала: «В мединститутах и училищах врачей и сестёр нужно заставлять читать некоторые фрагменты из его трудов».А митрополит Симферопольский и Крымский Тихон, проповедуя в день памяти святителя Луки в этом году, назвал его «безупречным христианином». Книгу о нём епископ пишет уже несколько лет. Даже название придумал: «Мракобес, Коба и его крестник». В разработке ОГПУ-НКВД доктор-священник имел кличку Мракобес...

Подробнее читайте на aif.ru ...