фото показано с : aif.ru

Шоу-бизнес не самое прибыльное занятие, уверен артист и предприниматель.

Бизнесмен и певец Эмин Агаларов в интервью АиФ.ru рассказал о нехватке денег, стоимости раскрутки артиста, скандале на премии «Жара» с Тимой Белорусских, секрете успеха Моргенштерна, новом музыкальном жанре «кальян-рэп» и подарках, которые даже не распаковывает.Владимир Полупанов, АиФ.ru: — Вы заявили как-то, что вам надоел шоу-бизнес. С чего вдруг?Эмин Агаларов: — Интерес к нему у меня не пропадает. Другое дело, что с точки зрения денег это не самое прибыльное занятие, по сравнению со всем остальным, чем занимаюсь. Учитывая потраченное время, там нет того масштаба и размаха. И потом артисты — очень творческие, сложные, непредсказуемые люди. В бизнесе всё-таки ты работаешь с людьми, которые привыкли быть более структурированными. У артистов часто появляется масса причин от обязательств уклониться.— Перед вами артисты тоже слово не держат, часто подводят?— Не могу сказать, что подводят. Но иногда расстраивают. Я не жалуюсь. Всё очень просто. Когда занимаешься стройкой, ты её можешь объехать и сразу решить вопросы. Если занимаешься артистом — это же люди — тут сложнее.— Люди помельчали?— Артисты зациклены на мелочах. Когда я приезжаю на концертную площадку, если в гримерке нет окна или туалета рядом, я даже никому не выскажу претензию. А есть артисты, которые говорят: «Не выйду на сцену, потому что у меня гримёрка без окна».— В период пандемии весь шоу-бизнес оказался в глубокой, как бы сказать мягче..., яме. В этом году и вам пришлось проводить фестиваль «Жара» в экстремальных условиях. В первый день «Крокус» был заполнен на четверть, во второй фестиваль проходил при пустом зале, без зрителей.— Да, в первый день было разрешено пускать в зал 1,5 тыс зрителей в 6-тысячный зал (когда есть хотя бы такое количество зрителей, это даёт какую-то энергию). Но в ту же ночь вышло постановление, что на площадке может быть не более 50 человек. А у нас только персонала около 1 тысячи. Но куда деваться? Раз сказали, значит, будет 50 человек. При локдауне закрылись не только концертные залы, но и все наши торговые центры, фитнес-клубы, больше 50 ресторанов. Это не является сюрпризом, хотя это каждый раз удар по бизнесу. Мы к этому, к сожалению, за последнее время уже привыкли. — Я правильно понимаю, что фестиваль «Жара» временно прописался в Москве? Обычно вы его проводите летом в Баку.— Да, это так. Но в следующем году планируем вновь вернуться на родные берега Каспия.— Я читал, что в следующем году планируете выделить один день, когда будут выступать только иностранные артисты. Это так?— Да, у нас запланирован international day. Мы хотим сделать фестиваль международным, расширить его горизонты.— Какого калибра будут артисты?— Это будут представители Европы и Турции. В Азербайджане очень популярны турецкие артисты. Их там очень ждут.— Типа Таркана?— Совершенно верно. Мы их разбавим украинцами, англичанами, румынами, немцами, французами: Morandi, Outlandish, MONATIK и т.д. Это наши первые пробные шаги. Первый канал, как конструктор «Лего», будет подбирать артистов под свой формат для телевизионной версии. Как правило, молодые артисты в эту версию не попадают, так как у канала взрослая аудитория. Но я хочу сделать так, чтобы фестиваль транслировали и в других странах, из которых на него приезжают артисты.— Фестивали весьма затратное мероприятие. Насколько справедливы утверждения, что они не окупаются?— Первые 5 лет существования это обычно «минусовая» история. Как и любой бизнес, он не может приносить доход с первого и даже со второго года. Единственный бизнес, который сразу приносит доход — это майнинг криптовалют. Если бы не пандемия, и у меня была бы возможность проводить фестиваль в Азербайджане последние два года, я бы уже вышел либо в плюс, либо в ноль. Если на первом фестивале было 50 артистов и 2 тысячи гостей, то на тот, который проходил в Баку 2 года назад, было продано 12 тысяч билетов на один только день. На взлётной полосе стояло около 30 privat-джетов из разных стран (России, Украины, Казахстана, ОАЭ и т.д.). Это подтверждает тот факт, что продаются очень дорогие билеты со столами.— С чем связано, что фестиваль проходит в Баку?— Изначально потому, что у меня там есть крупный проект — Sea Breeze. Это большой курортный посёлок на берегу моря. Лет 10-15 назад я там проводил свои концерты для его популяризации. Потом начал приглашать других артистов, позже мы сделали сборный концерт — так родилась идея делать фестиваль. Баку — это солнце, море, пляжи, настоящая жара. У нас 3 сцены у бассейнов. Есть танцевальный партер, кресла, столики с обслуживанием, всё это на открытом воздухе. «Жара» — очень атмосферное мероприятие.— Тем не менее, концерты отменяются или переносятся на неопределённое время. А строительство, которым вы занимаетесь, даже в самый жёсткий локдаун не останавливалось. Так ведь?— Стройки продолжаются. Хотя тоже есть свои трудности, связанные с ковидом. Но шоу-бизнесом я всё равно буду, так или иначе, заниматься. Мне это очень нравится. Как вы знаете, я продал рекорд-лейбл Zhara Music (он сменил название, став российским подразделением Warner Music — Atlantics Records — Ред). С одной стороны я доволен этой сделкой, с другой — немного выпал из какой-то части шоу-бизнеса, частью которого являлся, будучи владельцем лейбла. Согласно условиям контракта, я не могу заниматься этим видом деятельности какое-то количество лет, чтобы не конкурировать с покупателем. Но, думаю, что рано или поздно меня в это обратно втянут.— С кем из наиболее известных артистов у вас были контракты?— Из топов — Моргенштерн, HammAli & Navai, Jony, Andro, Эллаи, Elman и т.д. (лейбл занимался дистрибуцией музыки этих артистов).Очень много азербайджанских артистов, поскольку менеджмент лейбла имеет азербайджанские корни. Мы попали в тренд в связи с изобретением нового жанра «кальян-рэп», который появился, благодаря нашим стараниям и усилиям, особенно моего партнёра по бизнесу Бахтияра Алиева (Bahh Tee).— В чём его суть? Это музыка для кальянных?— Суть его в простоте, использовании определённых битовых рисунков, аккордов и музыкальных оборотов. Но главное — это не читка текста и не пение. Ты как будто рассказываешь историю под музыку (напевает): «Давай с тобой сыграем в прятки. И я тебя искать не буду». Это клёвые песни, искренние, настоящие.— Но при этом вы такие не поёте.— Сейчас начинаю. Мне нужно было время на подготовку.— Сколько сегодня нужно вложить денег в артиста, чтобы вывести его на звёздную орбиту? Давайте для примера возьмём Моргенштерна.— Давайте не будем. Потому что он пришёл к нам уже состоявшимся артистом. А вообще, артиста с нуля можно сделать за 20-40 млн рублей. Это деньги, которые некоторые наши звезды иногда тратят на съёмку одного клипа.— Поскольку Моргенштерн был артистом вашего лейбла, вы несёте какую-то ответственность за него?— Я уже нет. — Считаете, что он по праву занимает первые строчки хит-парадов и признаётся «музыкантом года»?— Не могу сказать, справедливо это или нет. Есть музыканты, которые намного круче него, но мы про них мало что знаем. Потому что у них хромает маркетинговая составляющая.— Спрошу по-другому: вы такую музыку слушаете?— Будет неэтично критиковать эту музыку. Но я её не слушаю. Хотя и понимаю, почему она востребована. Алишер неглупый парень и с точки зрения коммерции всё делает правильно. Его успех неслучаен. Он умеет быть на слуху и это монетизировать.— У него много текстов про деньги. Какие чувства у вас это вызывает?— Восхищение. Человек, который может петь про деньги — очень крутой чувак. (смеётся). Я бы не смог. Мне интереснее петь о любви.— Когда человек поёт про деньги, это значит, то он «из грязи в князи»?— Этот тренд начал не Моргенштерн. Всё пришло к нам из Америки. Если говорить о деньгах, то на мне самая дорогая вещь — часы, которые стоят 150 тысяч рублей.— Не прибедняйтесь. У вас, наверняка, есть вещи и подороже.— Есть. Мне иногда их дарят. Но я их никогда не надеваю. В сегодняшних реалиях мне лично некомфортно носить часы, которые стоят 50 или 100 тысяч долларов — то есть больше, чем зарплата за несколько лет человека, с которым я работаю. Единственное, что позволяю себе — так это дорогие машины. Могу себе это позволить. Но при этом не выставляю свои фото на фоне дорогих машин в Инстаграм. Считаю, что это просто неприлично.— А сколько вложено в артиста Эмина Агаларова, можете сказать?— Никогда не считал. Но, думаю, меньше, чем в остальных артистов, которыми я занимался. Может быть, за все годы 1 миллион долларов.— Так мало? С чем это связано?— Я сам себе и продюсер, и артист. Продвигать самого себя — сомнительное занятие. В этом случае у тебя постоянно внутренний конфликт с самим собой. Я вкладывался, по сути, только в материал: сочинение песен, запись. А концертная деятельность очень быстро стала доходной.— Ксении Собчак вы признались, что ваш концерт стоит 100 тысяч долларов. И даёте вы примерно около 10 концертов в год?— Я имел в виду корпоративные выступления. Иногда бывает 5, а иногда и 20. Понятно, что в период ковида таких выступления стало меньше.— Для чего вам нужно выступать на заказниках, если вы можете позволить себе этого не делать?— Не могу сказать, что я большой фанат корпоративов. Но у меня всё время нехватка ресурсов. Ко мне довольно часто обращаются за помощью. И если мне предлагают слетать недалеко и выступить за хорошие деньги, чтобы потом кому-то помочь, не вижу смысла отказываться. Понятно, что есть себестоимость — работа музыкантов, администраторов и т.д. Но это всё равно весомые деньги, соизмеримые с теми, что зарабатываются реальным бизнесом. Можно открыть ресторан, который за год принесёт 30-50 тысяч долларов. Но на ресторан ты тратишь массу сил и времени — строительство, дизайн, кухня, дегустации, менеджмент. Поэтому если я откажусь где-то спеть, меня люди не поймут.— Мой друг Отар Кушанашвили несколько лет назад пригласил меня за компанию на свадьбу сына одного авторитетного человека в Сочи, на которой Григорий Лепс пел «Рюмку водки» раз 10. Помимо основного гонорара заказчик платил за каждое исполнение, засовывая деньги в карман артисту. С одной стороны — деньги есть деньги, с другой стороны — всё это выглядело довольно комично и нелепо. Вы готовы так «прогибаться»? И вообще, какие «капризы» заказчика готовы терпеть, какие нет?— Если капризы в рамках разумного, почему бы нет. Не думаю, что это «прогиб». Григорий Викторович очень отзывчивый в этом отношении человек. И потом, если людям нравится песня, почему бы не повторить её столько, сколько они этого хотят. В конце концов, мы все работаем для публики. У меня были похожие ситуации. Но мне, наверно, чуть легче, чем другим артистам, отметать «непристойные» предложения.— Помимо фестиваля, вы проводите ещё и премию «Жара Awards». Уверены, что она объективна?— Я нахожусь у руля этой премии с момента её основания, и, на мой взгляд, она объективна. Некоторые друзья артисты задают мне немного с обидой вопрос: «Почему нам ничего не дали?» Я отвечаю: «Посмотрите по статистике стриминговых сервисов Spotify, iTunes, VK, Яндекс.Музыка и т.д. — вас же честно обошёл тот или иной артист. Это факты».— Неужели не участвуете в распределении «цацек»?— Только как гарант справедливости. Мы награждаем артистов, опираясь на статистику. У нас возникали разговоры: «Может, этого артиста уберём из номинации, потому что он оскорбил премию...?»— Что это за артист, если не секрет?— Тима Белорусских. Он больше чем на час опоздал на церемонию награждения, где для него был зарезервирован стол. А у нас шла съёмка, столы в первом ряду должны быть заняты. Когда он пришёл, статистов попросили освободить столы. Но он записал видео, в котором заявил, что премия ужасная, это не его уровень и ушёл. СМИ подхватили информацию, что Тиму Белорусских обидели, не предоставив отдельный столик. За кулисами он потом извинился. Но в публичной плоскости нет. На следующий год меня спросили: «Мы включаем этого артиста в списки номинантов?» «Если его песня в хит-парадах, мы обязаны это делать», — сказал я. Так что у меня тут нет никакого личного интереса — кому дать, а кому не дать премию.— Но на первых порах вы в ней участвовали как артист и даже получили награду.— Это был единственный раз, когда я участвовал как артист. В итоге я и Григорий Лепс получили награды сразу в нескольких номинациях. Честно говоря, мне было очень стыдно... После чего мы с Григорием Викторовичем приняли решение больше не номинироваться. В первый раз голосование у нас было прямо в зале во время церемонии — мы раздали артистам пульты с кнопками (total fail), и каждый из них мог отдать свой голос.Итоги получились совсем непредсказуемыми, так как многие артисты голосовали за тех, с кем оказались за одним столиком.Но на следующий год мы исправили ошибки и стали вручать награды на основе анализа статистики стриминговых платформ. У нас есть и онлайн-голосование, где время от времени появляются накрутки. Мы их видим. И не ведёмся.— Следите ли за тем, что происходит у конкурентов, например, на премии «Виктория», церемония награждения которой прошла на днях? Ведь вы, насколько помню, были в числе её главных вдохновителей?— Да, был. Но, честно говоря, не слежу.— В этом году очередную награду в номинации «поэт года» получил её учредитель и главный инвестор Михаил Гуцериев. Как вы к этому относитесь?— Наверно, неправильно поздравлять его с этой наградой, но и критиковать за это тоже не могу. Это личный выбор Михаила Сафарбековича. Я решил, что никогда больше не буду номинироваться на «Жару», потому что это выглядит нелепо, когда человек получает премию, которую сам же и учредил.— На премию «Виктория» вас не номинируют?— Нет. Но я бы эту премию и не хотел получать.— Почему?!— Считаю, что она себя дискредитировала.— Чем же? За номинантов в этой премии голосуют «академики» (представители российского шоу-бизнеса).— Я, как все мы, был «академиком» в этой премии на начальном этапе. И понимаю, что это голосование к реальному положению дел не имеет отношения.— В этом году у вас намечен очередной концерт 11 декабря. Готовите что-то особенное?— Всё особенное — это новые песни. У меня в концерте звучит около 20 произведений. 10-12 песен — это хиты, которые из года в год повторяются. Но мы переделали аранжировки. Со мной около 10 лет работает музыкальный директор из Англии Ричард Тейлор, который отвечает за высокую музыкальную планку. Специальные гости моего концерта — Григорий Лепс и Jony, с ними мы споём дуэтные песни.— А 10 декабря в «Крокусе» вы будете выступать на образовательном форуме «Репутация». О чём будете говорить?— Мне досталась тема «Экономика строительства»— Это же довольно скучно.— Про шоу-бизнес, конечно, рассказывать веселее. Но у меня большой опыт и в сфере строительства. Поэтому буду говорить о том, какие есть хитрости, на что надо обращать внимание.— И на что же?— Любое строительство начинается с проекта. Ключ к успешному девелопменту заключается в успешном проектировании. Любой архитектор предлагает не очень экономичные решения — широкие коридоры, много непродаваемого пространства, двухцветное фойе. Чем-то из этого надо жертвовать. Коридор может быть не 2.40, а 1,80 м. Если у вас здание на 1 тысячу метров, на каждом этаже вы можете сэкономить по 50, умножайте на 20 этажей — это уже плюс 1 тысяча продаваемых метров. Себестоимость строительства зависит исключительно от вас. Если вы не вникаете, у вас обязательно будет перерасход в материалах и рабочей силе. Для того, чтобы из этого сделать бизнес, стройкой нужно заниматься лично.— Но не самому же класть кирпичи?— Но самому их покупать и самое главное — рассчитывать. Садишься с калькулятором и начинаешь считать. Вы должны знать, сколько стоит кубометр бетона и сколько на этот кубометр нужно арматуры. Когда вам приносят смету, возможно, окажется, что нужно на 30% меньше. Многое зависит от скорости. Чем быстрее строишь, тем дешевле всё обходится. Обычно строят объект за 2-3 года. Мы сейчас набрали хорошую скорость. У нас цикл строительства здания с отделкой под ключ — год. Без отделки — 6-7 месяцев (любой площади).— Строительство сегодня по-прежнему самый выгодный бизнес?— Он самый понятный и неволатильный.— Какова средняя прибыль?— От 20 до 25%. Это звучит очень круто. Но проблема заключается в том, что ты не всегда можешь продать всё, что построил. Обычно часть прибыли оседает. Но рано или поздно ты это всё равно продаёшь.— Можно сегодня строить без привлечения мигрантов?— Конечно, возможно. У нас есть свои кадры, но они в дефиците и, как правило, дороже. И ковид сыграл свою роль, и количество строек увеличилось в разы. Не все хотят работать за (предполагаю, что такова месячная зарплата квалифицированного строителя) 70-80 тысяч рублей в месяц. Услуги мигрантов стоят дешевле. Но они менее эффективны. Если человек впервые в жизни берёт валик и начинает красить стены, КПД у него будет почти нулевым. Поэтому нужно искать золотую середину.— 12 декабря вам исполнится 41 год. Что такому человеку, как вы, можно подарить на день рождения, чтобы удивить и порадовать? Когда-то я задавал этот вопрос Алле Пугачёвой, и она ответила: «Колготки, потому что они всё время рвутся».— Меня радуют творческие подарки. Когда просто снимают на видео тёплое поздравление — это то, что невозможно купить. Всех прошу не дарить мне подарки. Всё, что нужно, у меня и так есть. А чего нет, куплю.— Но мечта-то у вас какая-то осталась?— Полететь на Луну я не мечтаю. В первую очередь хочется, чтобы были здоровы близкие — родители, дети, друзья. Хочу реализовать все задачи, которые перед собой поставил. Достроить всё, что задумал. Тот же Sea Breeze буду строить ещё, наверно, лет 10. Это большой город с сотнями зданий, среди которых: больница, университет, школа, детский сад и т.д. И вообще, чтобы все мои проекты развивались — это то, ради чего я прихожу на работу каждый день.

Подробнее читайте на aif.ru ...