фото показано с : znak.com

Чуть больше трех месяцев прошло с момента выявления первого заболевшего коронавирусом среди жителей Челябинской области

Чуть больше трех месяцев прошло с момента выявления первого заболевшего коронавирусом среди жителей Челябинской области. И сегодня те единичные случаи, бунты против обсерваторов для граждан Китая, первая тысяча заболевших и даже ежедневные брифинги губернатора через ВКС кажутся далекой историей. Заболевших в регионе почти семь тысяч, растет число пневмоний с индивидуальным подходом к лечению каждого пациента, заполненные госпитали и медики, уже привыкшие методично надевать химзащиту перед обходом пациентов. О том, как Челябинская область живет в условиях эпидемии, как с ней борется, какие есть успехи и какие провалы, Znak.com поговорил с первым вице-губернатором Ириной Гехт, которая на сегодня является, пожалуй, самым погруженным во все эти процессы человеком. - Три месяца прошло. Тогда госпитальные базы организовывали с колес, и казалось, что эти койки никогда не заполнятся. На тот момент не было понимания картины. В первую тысячу не верилось совершенно. Мы боялись граждан Китая, а вирус нам привезли европейцы. Мы просчитывали тогда прогнозы, и самый пессимистичный прогноз был 4 тыс. заболевших. Казалось, что на уровне тысячи-двух пройдем эту историю. Прогноз делали, исходя из данных по стране, из того, что мы предприняли все меры по блокированию границ, по недопуску сюда иностранных граждан. Потом, когда начала болеть Москва, с каждого рейса в аэропорту Челябинска было порядка пяти человек с положительными анализами, тогда мы поняли, что ситуация развивается совершенно по-другому. Мы начали болеть позже других регионов и позже Москвы, и совершенно точно выиграли за счет этого время, успев полностью оборудовать госпитальные базы. При посещении базы в ОКБ-3 я не ожидала реакции врачей, которые сказали: да, тяжело, но у нас впервые все есть. Это и медоборудование, и средства индивидуальной защиты, и лекарства. Поддержка власти и общества в отношении труда врачей, которую мы сегодня видим, - это бесценно. Впервые за многие годы опрос выпускников школ показал, что врачами хотят стать 21% детей. Такого в новейшей истории России не было никогда, - говорит Ирина Гехт. - Может быть, это все выплаты и повышение зарплат? - Не думаю. Скорее - это возросший престиж профессии, признание, которое врачи получили. И это заслуженно. Впервые только 16% школьников хотят стать айтишниками, а 21% - врачами, хотя ранее IT-отрасль всегда забирала лучших выпускников школ. Мы, конечно, заинтересованы в таком развитии событий, в покрытии кадрового дефицита. Доктор - это человек на пьедестале в обществе с точки зрения его признания и авторитета, хорошо, что это возвращается, хоть и в таких непростых условиях. - Условия действительно непростые. Заболевших в Челябинской области много, и статистика не радует. - Да, сегодня мы уже перешагнули за 6,5 тыс. инфицированных. С одной стороны, это объективная реальность, поскольку у нас большой регион. И если смотреть соседние субъекты, то в той же Свердловской области уже за 10 тыс. заболевших, Нижегородская область и ближе к Москве - другие цифры. Сейчас мы видим нюанс: Челябинск стал болеть позже всех в области. Сначала переболел юг - это Магнитогорск, который сейчас пошел на спад и показывает другую картину. Челябинск только вступает в пик заболеваемости. - Почему? - Сложно сказать. Магнитогорску статистику дали крупные очаги. Но город предпринял серьезные меры по купированию роста и по тотальному выявлению контактных лиц, порой их приходилось даже притормаживать в тестировании возможных контактов. Это, может быть, где-то сегодня смешно, но они локализовали эту историю и, показывая большие цифры еще несколько недель назад, сегодня вышли на стабильную картину и снижение. Также как и Златоуст, где тоже достаточно быстро был локализован очаг. Там было колоссальное количество контактов - более двух тысяч. Сегодня статистика там фактически ушла на нет. Опять же мы видим Миасс, который, если честно, просто забил на все, и сегодня те показатели заболеваемости, которые у них есть, - это результат отношения людей к введенным ограничительным мероприятиям. - Забил на все - это отдыхающие, которые ринулись на природу с приходом тепла? - Это и приезжие, и местные, и полное игнорирование ношения масок, и масса горожан на улицах. Вот и результат. Причем у них заболеваемость достаточно тяжелая: около 60% - это пневмонии. Это не бессимптомные больные. По Миассу ситуация гораздо сложнее с точки зрения тяжести, нежели по области в целом. - Почему так произошло? - Однозначного ответа нет. Вирус ведет себя очень избирательно и странно. У нас есть примеры: мы не так давно выписали 94-летнюю пациентку, которая поступила около месяца назад с 80-процентным поражением легких, была взята на ИВЛ, затем снята с ИВЛ, хотя снятие с ИВЛ - это процентов 10-13% от заболевших - а потом выписана домой 18 июня. И есть 24-летний парень, за которого буквально бились, предпринимая все усилия, проводили федеральные консилиумы, но не сложилось. Порой вирус ведет себя, как лотерея. В какой-то ситуации помогает плазма, и человек после переливания выздоравливает, в другом случае - и трехкратное переливание бесполезно. - То есть переливание плазмы от переболевшего помогает не всегда? - Не всегда. Как и препараты помогают не всегда. Здесь и какие-то особенности организма, и иммунный ответ. Это все предстоит изучать и делать выводы. Москва говорит, что после выздоровления появляются осложнения в виде миокардитов и синдрома Кавасаки у детей. Такие случаи в Москве есть. У нас не зафиксировано, если говорить о детях. Вообще у нас переболели 465 детей в возрасте до 18 лет, из них 26 - до года. Все остальные - с 10 до 17 лет. Все в легкой и средней форме. У 4% были пневмонии. Есть самый маленький пациент - новорожденный ребенок, родившийся от ковид-положительной мамы. Это внутриутробное заражение, ребенок родился на 36-й неделе. Сейчас с ним все благополучно, никаких проявлений не было. И был малыш месячный в Златоусте, там тоже все хорошо. Ну и 94-летняя бабушка. - А если говорить в общем: какие категории болеют, какие умирают? - Характерные истории есть. Самая высокая летальность у людей 70+. При этом больший прирост заболеваемости сейчас нам дает возрастная группа 18-29 лет. Это молодежь, которая игнорирует меры, тусуется большими компаниями. Примерно в 1,4 раза увеличилась заболеваемость в этой группе за последнюю неделю. 65+ тоже дает прирост. Но я бы это отнесла к особенностям организма и восприимчивости к вирусу. Здесь наибольший риск осложнений. Социальный статус: большинство заболевших - это рабочие, те, кто работают на производствах. И вторая по численности группа - это пенсионеры. Кроме того, 90% умерших у нас в регионе страдали ожирением, в том числе среди молодых людей и людей среднего возраста. У нас по летальным исходам женщины пока умирают больше, чем мужчины. 66% заболевших сейчас нам дают очаги, в том числе домашние, 33% - это где уже не установлен контакт. Это существенно. Всего зафиксировано 336 множественных очагов, 291 из них домашний. - А можем ли мы сегодня по результатам тестирования на антитела говорить о каком-то коллективном иммунитете? - Нет. Порядка семи тысяч человек прошли ифа-диагностику. Иммунная прослойка - 3,6%. Это очень мало. По сути, мы не болели. Это и свидетельство того, что мы действительно сдерживали всю эту историю. В Москве - это 17%. Сейчас начали массовое исследование силами Роспотребнадзора, которое тоже позволит сделать вывод, насколько сформирован иммунитет в городах-миллионниках. - Сегодня, когда, казалось бы, уже понятно, что нужно защищаться и принимать определенные меры, мы видим случаи массового заражения на производствах, в медицине. - Большой прирост в последнее время нам дают именно очаги. Это и домашние очаги, где на одного заболевшего двое заразившихся, это и производственные очаги: Учалинский ГОК, частная пельменная в Чесме, которая дала 13 условно-положительных сотрудников. Ну и это, конечно, очень крупные очаги в медицинских организациях. В начале эпидемии был Златоуст, который стал некой проверкой на прочность. Но лично для меня вспышка в Златоусте не была неким шоком, потому что то, как там была выстроена система здравоохранения и управляемость этой системой, - это бардак. Система, по логике, дала сбой. - Что там было не так? - Там не было даже врача-эпидемиолога в больнице. Когда есть эпидемиолог - это выстроенные потоки, это обучение и даже муштра медперсонала. Это объяснение того, что нельзя ходить по этажам, что нужно пользоваться СИЗами. Все это должно быть отработано до автоматизма. И там, где это отработано, не случается сбоев. Я смотрю на ОКБ-3. Тьфу-тьфу-тьфу, но там на госпитальной базе на сегодняшний день ни одного заразившегося медика. Там были единичные случаи заноса заболевания в отделения, но на госпитальной базе случаев нет. Это правильно организованный процесс, который позволяет сохранять и беречь медиков. Это федеральный кардиоцентр, который все это время продолжал оказывать плановую помощь. Они большие молодцы, там все очень четко. А Златоуст - это было легкомысленное отношение главного врача ко всем этим процессам, это поставленная на самотек ситуация в отделениях. Вот и результат. Занос был в одно отделение, потом поднялись медики, попили чай в другом отделении - и пошло. Занос через пациентов у нас был практически во всех медорганизациях, потому что порой невозможно с ходу определить наличие вируса. К примеру, в Миассе поступил в медучреждение мужчина с инсультом в состоянии комы. Ему уже после реанимационных мероприятий делают КТ, а она показывает, что у него еще и коронавирусная пневмония. Уберечься от заносов в таких ситуациях достаточно сложно. Но мы три месяца говорим о том, что к любому больному надо относиться как к потенциально инфекционному, то есть защищать себя и других. И все заносы, которые были в областную больницу, дорожную больницу, они все были быстро локализованы и заболеваемость ограничивалась двумя-тремя человеками, не формируя очаг, который начинается от пяти заболевших. Также сейчас закрыто на карантин онкогематологическое отделение в областной больнице, где тоже был занос, там все быстро локализовали. Был Магнитогорск, центр материнства и детства, тоже быстро справились. - Как тогда объяснить вспышку в онкологическом центре - медучреждении, которое считается одним из ведущих в УрФО и где все должно быть отработано до мелочей? И почему главный врач не видит во вспышке ничего страшного? - То, что сегодня произошло в онкоцентре, для меня это на самом деле никакая не стандартная ситуация. И тем более печально, что для главного врача это не стало неожиданностью. Произошло страшное. Во-первых, потому что заболевание распространилось по семи отделениям. Это значит, что не соблюдались никакие противоэпидемиологические меры. Палатный режим в больницах, то есть запрет перемещений по коридорам и между этажами, - мы ввели с апреля. Но здесь, как показала проверка, которая еще ведется, больные не находились в палатах, они передвигались по корпусу, спускались в буфеты. Не соблюдался этот режим и медицинским персоналом. Я думаю, что выводы мы сделаем, и это совершенно точно вина руководства, администрации. Вина в том, что заболело такое количество пациентов, причем пациентов сложных с точки зрения воздействия вируса, потому что, если мы говорим о радиологическом отделении, то там у людей иммунитета просто нет. Нами сейчас принято решение, что каждый выписанный на дом пациент взят на индивидуальный мониторинг. Его будут контролировать, вести. Это наша обязанность сегодня. Состояние каждого пациента мониторят. Тех, у кого есть ковидные проявления, мы госпитализировали. Но, опять же из результатов проверки, - вовремя не были изолированы в этом учреждении лихорадящие пациенты, то есть пациенты с высокой температурой находились в общих палатах. Нарушений там достаточно много, и мне печально, что это произошло в больнице третьего уровня. Я была удивлена словам Важенина о том, что мы так долго держались . Это не аргумент и не предмет гордости. Это провал с точки зрения организации. Семь отделений - это очень много. Это значит, там не было организовано вообще никаких мер. Итого на сегодня там 23 человека госпитализированы на ковидные базы, остальные заболевшие и контактные без симптомов находятся дома под наблюдением. Первый занос в онкоцентр был 2 июня - медсестра заболела, затем 4 июня вторая медсестра. - То есть занос в данном случае был со стороны медперсонала? - Да. Это был медперсонал, и разошлось по отделениям. А поскольку разошлось так широко, хотя эпидрасследование еще продолжается и у них не складывается все в один очаг, то были нарушения. Занос в радиологическое отделение 2 и 4 июня - совершенно точно один очаг. Он дал нам порядка 23 заболевших в начале июня. И второй занос - под сотню человек - еще один очаг. Здесь больше всего заболевших в урологическом отделении, в маммарном центре. На мой взгляд, там как раз отделения теплым переходом связаны, и это курсирование пациентов, в том числе контактных. Пациенты восприимчивы к вирусу. Среди медиков там минимум заболевших, среди пациентов достаточно много. Здесь разбираться будем, но даже первый выход туда показывает нарушение всех эпидпредписаний, которые необходимо было соблюдать. Всего на сегодня в онкоцентре 127 случаев, из них медработников - не более 20 человек. - Почему контактных пациентов выписывали домой своим ходом до получения результатов теста? Ведь это разносится по всей области. - Это тоже предмет отдельного разговора с онкоцентром. Все усилия сейчас мы предприняли, чтобы не оставить этих людей без внимания. В данном случае - нахождение дома для них более безопасно, нежели в больнице. - Сколько медработников в целом заболело за время эпидемии? - На сегодня 587 медицинских работников заразились. Врачей здесь минимум, это средний и младший медперсонал. По части из них уже определено, что заражение произошло при исполнении трудовых обязанностей, они получат все причитающиеся выплаты. 62 человека эти выплаты получили, по 80-ти документы отправили. По остальным идет определение. Мы сейчас говорим врачам - защищайтесь. СИЗы есть в достаточном количестве. Мы до конца года на обеспечение всех больниц СИЗами выделили 195 млн рублей - это колоссальные деньги, чтобы максимально защитить медработников, чтобы у них не было страха. И максимальная защищенность сейчас зависит индивидуально от каждого медработника. Когда меня одевали в защитный костюм, я поняла, как важно все надеть таким образом, чтобы не проникало вообще ничего. - Мы начали говорить о Челябинске, который только вышел на пик. Как болеют люди, много ли тяжелых и все-таки хватает ли здесь скорых, баз КТ, почему появляются случаи, когда по 45 часов ждут бригаду пациенты? - Когда идет пик по гриппу, происходит примерно то же самое: скорая работает по максимуму и такие сбои, когда пациент ждет 45 часов, все же единичные. Когда идет процесс массовой госпитализации, а мы на прошлой неделе в сутки госпитализировали порядка 200 человек, это неизбежно. Причем я не говорю о других вызовах, это только госпитализация и это практически все подтвержденные пневмонии. В этом случае, конечно, есть ожидание. Есть ожидание и на КТ. Но никому не было отказано, всем проведены исследования. У нас 9 пунктов КТ по области, сейчас в ночь открыли в Челябинске КТ в медакадемии и дорожной больнице. Диагностику делают всем. И за счет этого мы видим, что повысилась выявляемость рака легкого, туберкулеза. Хочется верить, что за счет этого мы спасли кого-то от запущенных случаев этих болезней. Практику КТ-диагностики мы сохраним и на будущее. - Аппаратов ИВЛ, лекарств - всего хватает? - Да, хватает, плюс у нас будут еще поставки порядка 500 аппаратов. Встали новые КТ, две лаборатории. Оснащенность госпитальных баз очень серьезная. Это и аппараты по очистке крови, и новые аппараты УЗИ. - Все усилия сегодня направлены на борьбу с новым заболеванием, не получим ли мы за счет этого рост других патологий и смертности от них? - Мы отслеживаем эти показатели. Роста смертности нет. Сейчас минус 942 человека по сравнению с прошлым годом, снижение смертности от внешних причин идет, от ДТП в том числе. Единственное, где мы показываем рост. - это болезни системы кровообращения. Сейчас серьезно этим займемся, отлаживаем работу. Подготовили алгоритм наблюдения таких пациентов. Интересно, что по итогам четырех месяцев у нас произошло снижение онкологических заболеваний, хотя я пока настороженно отношусь к этим цифрам. Плановая медпомощь восстанавливается, и надеюсь, что те уроки, которые мы извлекли из очаговых историй, помогут избежать этого в дальнейшем. Будем надеяться, что все вернется на круги своя. - Поступали ли сигналы от правоохранительных органов по нецелевому расходованию средств или все будет проверяться позже? - Да нет, не позже. Правоохранительные органы не дремлют и уже начали проверки. Пока у нас все хорошо, нам скрывать нечего. Даже при возможности заключать все контракты без конкурса мы это делали короткими аукционами и конкурсами, чтобы потом избежать кривотолков. Стараемся с учетом опыта предыдущих кампаний учесть все нюансы. Прокуратура сейчас активно вышла на все медорганизации с точки зрения медоборудования, выплат медикам. По выплатам я, кстати, считаю, что у нас в целом все проходит хорошо. Те истории, которые прозвучали, они единичные и неизбежные. Мы говорили с руководителями организаций - если есть возможность заплатить, то нужно платить. Просили максимальное количество работников включить. Количество жалоб у нас на этой неделе значительно снизилось. - Когда нам ждать следующий этап снятия ограничений? - Даже с точки зрения третьего этапа мы выполняем два условия: это объем тестирования и количество свободных коек. Тут тоже вопросы больших чисел. Москва, имея несопоставимую с нами заболеваемость и прирост, снимает ограничения. Мы надеемся, что в начале июля нам удастся стабилизировать картину на уровне 120-130 случаев в сутки, которые станут нормой жизни на ближайшую перспективу, хотя раньше нам это казалось колоссальной цифрой. И тогда, если не будет очагов, будет идти снижение госпитализаций, которое мы видим в последние дни - снижение с конца прошлой недели с 230 госпитализаций в сутки до 130 на сегодня, а также снижение летальности, которая пока достаточно высокая, мы сможем говорить о снятии ограничений. Мы, кстати, в отличие от других регионов, честны и открыты в статистике смертности, показывая все показатели: и ковид как основную причину смерти, и как сопутствующую. Другие регионы показывают только одну цифру - где коронавирус основная причина смерти. Поэтому говорить о том, что у нас высокая летальность, опять же, не совсем верно. Еще один момент - успешность нашей истории борьбы с болезнью будет зависеть от отклика населения на принимаемые меры. В Москве этот отклик был. Мы видели пустую столицу, маски, перчатки. У нас пока этого не наблюдаем, но призываем к этому и тогда стабилизируем ситуацию на некоем минимуме. Конечно, вирус не уйдет никуда до сентября и позже. О второй волне вряд ли придется говорить, вирус просто останется с нами, но нам надо изменить свою жизнь и научиться жить с ним. Отношение к этому как к некой ситуации с гриппом, который менее тяжелый и более предсказуемый, нужно поменять. Очень много будет зависеть от нас, нужно понять, что маска, дистанция и обработка рук - все это должно стать нормой жизни.

Подробнее читайте на znak.com ...