В июне 1950 года начались боевые действия между КНДР и Южной Кореей. Северян поддерживал СССР, южан — западные страны во главе с Соединёнными Штатами. Советский Союз изначально не использовал в этой войне собственные вооружённые силы, и позднее оказывал помощь очень дозированно.

США, напротив, с самого начала интенсивно воевали самостоятельно: боевая ценность южнокорейских войск была очень низкой, и без прямого участия американцев армия южан просто бы развалилась. Однако после того как северянам не удалось сбросить противника в море и линия фронта стабилизировалась, начали сказываться преимущества американцев.

Главным козырем США стала авиация. Постоянные мощные налёты на коммуникации и города наносили северянам огромные людские потери, причём и среди военных, и среди гражданских. К тому же американцы быстро начали атаковать не только цели на территории Кореи, но и объекты союзных северянам китайцев — по китайскую сторону границы. 8 октября 1950 года произошёл совсем уж из ряда выходящий инцидент: была атакована советская военная база Сухая Речка.

Вероятно, конкретно этот налёт действительно был случайным (Госдепартамент — крайне редкий случай — немедленно принёс официальные извинения). На этом фоне Мао поднял вопрос о воздушном прикрытии китайских войск и северных районов Кореи. Собственные корейские и китайские ВВС тогда были слишком слабы, чтобы противостоять американцам. Сталин благосклонно отнёсся к этой идее. Так в небе КНР и КНДР появились самолёты советского 64-го аваикорпуса. Первые советские МиГи появились над Кореей 1 ноября 1950 года, и с тех пор их операции не останавливались.

Прямое участие СССР в войне не признавалось, поэтому советские лётчики действовали только в глубине дружественной территории. Воюющие в Корее части были оснащены новыми реактивными истребителями МиГ-15. Неофициально зона их действий называлась "аллея МиГов", и с точки зрения американцев это был наиболее трудный для воздушных операций район. Даже появление новейших американских истребителей F-86 ("Сейбр") не привело к подавлению советской авиации на "аллее". Однако "Сейбры" не были главной целью МиГов. Советские истребители атаковали в первую очередь ударные самолёты противника.

Рейды тяжёлых бомбардировщиков B-29 "Суперфортресс" ("Суперкрепость") наносили тяжелейший ущерб северянам. Далеко не все они удавались, но если бомбардировщики успешно заходили на цели, эффект мог оказаться опустошительным. Так, 28 августа 1950 года 47 "суперфортрессов" разбомбили радиотехнический завод в Кимчхэке, уничтожив его практически до основания. Первые налёты проходили почти безнаказанно.

Однако с появлением МиГов над фронтом американские стратегические бомбардировщики начали нести потери. Конечно, "двадцать девятый" не являлся лёгкой целью. Это были технически совершенные, очень прочные бомбардировщики, каждый из которых нёс целую батарею из 12 крупнокалиберных пулемётов. Правда, эта мощь имела свою обратную сторону. Самолёт был очень дорогим, и к тому же, если его сбивали, терялся не один лётчик, а экипаж в 11 человек сразу. Однако уничтожить В-29 было крайне сложной задачей, даже если его не прикрывали истребители.

Одной из ключевых целей американских бомбардировщиков был мост через реку Ялуцзян у города Синыйджу. Этот мост соединяет Китай с Кореей, и по нему шёл непрерывный поток грузов и подкреплений в КНДР. Для северян это была жизненно важная артерия, и из-за постоянных бомбардировок всех путей снабжения её значение только росло. Всю зиму американцы методично бомбили мосты и железнодорожные станции в пограничье с Китаем. Разумеется, мост через Ялуцзян не мог остаться без внимания. Правда, защита переправы была соответствующей.

Переправу прикрывала 324-я истребительная дивизия на МиГ-15 во главе с Иваном Кожедубом — некогда лучшим асом антигитлеровской коалиции. Иван Никитович одним из первых освоил реактивные самолёты, и когда СССР вмешался в корейский конфликт, Кожедуб, как один из лучших авиаторов СССР, разумеется, отправился на новую войну — уже в качестве командира соединения. На помощь корейцев и китайцев надежды было мало. Эти страны только оправлялись от мировой войны, развитой индустрии они тогда не имели, так что азиатских лётчиков приходилось сначала даже не учить летать, а просто откармливать.

Советские авиаторы, многие из которых успели повоевать с нацистами, были гораздо лучше подготовлены, вдобавок перед вступлением в бой Кожедуб потратил много сил, чтобы дообучить их. Лётчики, назначенные воевать в Корее, перед отправкой налетали по 55 часов за три месяца (в спокойной обстановке это пристойный налёт за год), причём особое внимание уделялось экстремальному пилотированию — выходу из штопора, бою на предельно коротких дистанциях. В учебных боях Кожедуб постоянно участвовал лично. Так что мост прикрывала отлично сколоченная, натренированная команда профессионалов, готовых отбить любую атаку.

12 апреля 1951 года мост стал целью мощнейшей группировки бомбардировщиков. На цель пошли сразу 39 В-29 (вылетело 48, но часть вернулась на базу из-за неисправностей). Их прикрывало такое же количество реактивных истребителей "Тандерджет", а в резерве остались опаснейшие "сейбры". Эта армада, конечно же, могла легко уничтожить мост. Однако события пошли по неожиданному сценарию.

Падение "крепостей"

Около девяти утра были замечены первые самолёты, которые не стали вступать в контакт с вышедшими на перехват МиГами. Однако через 50 минут была засечена "коробка" сразу из 20 самолётов, затем ещё одна, а в 10 утра — третья. Стало ясно, что это не рядовой налёт.

Кожедуб ещё после обнаружения первой группы привёл в полную готовность свои истребители. Так что к десяти часам атакующие бомбардировщики уже ждали в воздухе с распростёртыми объятиями. В 10:10 капитан Лев Иванов обошёл передовое звено истребителей эскорта и сверху обрушился на первый В-29. Атака велась на огромной скорости, стрелки бомбардировщика не смогли противопоставить ему ничего. Так начался один из самых известных воздушных боёв корейской войны.

Первые очереди МиГов прошли мимо, но сблизившись, истребители начали добиваться попаданий. Вскоре одна из "крепостей" вывалилась из ордера и, дымя, ушла со снижения. Дальнобойных ракет ещё не существовало, поэтому лётчики видели разрывы собственных снарядов на фюзеляжах противника. Пока одни бились в "собачьей свалке" с американскими истребителями, другие атаковали бомбардировщики.

Американцы фатально недооценили дальность обнаружения их с земли и скорость реакции истребителей и теперь оказались в очень неудобном положении под ударами со всех сторон. Второй — и действительно фатальной их ошибкой стало оставление "сейбров" в резерве, в то время как более старые "тандерджеты" просто не могли оказывать эффективное сопротивление. Однако везёт тому, кто везёт: русским хватило бойцовских качеств, чтобы блокировать эскорт минимальными силами и в первую очередь атаковать именно главную цель — бомбардировщики. Убедившись, что атакующая группа засветилась целиком, Кожедуб бросил на бомбардировщики все силы своей дивизии.

Последний резерв — восьмёрка МиГов старшего лейтенанта Бориса Бокача — в пятнадцати километрах от моста натыкается на четыре "крепости" с эскортом из 16 истребителей. Отправив четверых товарищей воевать с эскортом, Бокач во главе оставшейся четвёрки бросается на бомберы. Бой шёл на малой дистанции: каких-то 400 метров. Пулемёты "суперфортрессов" непрерывно изрыгают огонь, но крупные и сравнительно медленные бомбардировщики — неплохая цель, а по ним бьют из намного более мощных автоматических пушек. Бой идёт на таких дистанциях, что противники отлично видят и друг друга, и собственные попадания.

Одну из "крепостей" решетят едва ли не в рукопашной: капитан Назаркин сближается на сто метров и загоняет несколько очередей из пушки прямо в пилотскую кабину. В эфире царит дикая неразбериха: какофония на русском и английском едва позволяет разбирать команды. Однако русские на удивление быстро ориентируются: например, эскадрилья капитана Шеламонова не находит истребителей, которые была отправлена перехватывать, — и тут же переориентируется на бомберы. Что советским истребителям успешно привили за годы Великой Отечественной и последующее время боевой подготовки — так это инстинкты хищников: оказавшись вне боя, никто не начинал кружить, ожидая новых приказов, — лётчики непрерывно искали противника и чрезвычайно цепко висли на хвосте у "крепостей".

Большинство "крепостей" не были уничтожены. Однако о выполнении задачи их экипажам не приходилось и думать. Вдобавок разные машины получили повреждения очень разной степени и не могли сохранять строй. Самолёты горели, у многих была повреждена часть двигателей. Из-за этого им приходилось снижаться — аккурат под зенитные пушки корейцев. Надо отдать должное американским бомбардирам: многие из них пытались дотянуться до заветных мостов даже в таком виде. "Крепости", изорванные очередями пушек, без строя, по одной-две машины ковыляли к мосту на уцелевших двигателях и даже сбрасывали бомбы, но о прицельном метании уже и думать не приходилось. Одна из опор моста получила повреждения от близкого разрыва, исправленные в кратчайшие сроки.

Во время этой резни над полем боя наконец появились "сейбры", но в свалке они просто оказались не в силах сориентироваться. Над рекой Ялуцзян шёл потерявший всякую форму ближний бой, и новые участники безнадёжно отстали от общего хода сражения. На ход боя они уже не влияли.

Всего американцы потеряли по крайней мере 7 "сверхкрепостей": две разбились в непосредственной близости от цели, ещё пять дотянули до моря или собственных аэродромов, но были полностью выведены из строя и не восстанавливались. Советская заявка в 10 уничтоженных "суперфортрессов", конечно, оказалась несколько завышенной, но такое преувеличение обычно для войны: разглядывать, что точно произошло с горящим и снижающимся противником, лётчику обычно некогда, а "двадцать девятые" могли пережить даже пожар и полное разрушение какого-то из двигателей.

В некоторые из них приходилось вколотить чуть ли не весь боекомплект истребителя, чтобы они действительно начинали падать. Повреждения разной степени тяжести получили ещё 19 "крепостей". Многие вышедшие из боя американские самолёты вернулись с убитыми и ранеными на борту, в некоторых оставалось только по 4–5 здоровых авиаторов из всего экипажа. Всего погибло, пропало без вести или очутилось в плену как минимум 40 американских авиаторов зараз — по опубликованным именным спискам.

Американская заявка в 20 сбитых МиГ-15 не лезет вообще ни в какие ворота: дело в том, что в итоге не подтвердилось уничтожение ни одного советского истребителя. Два самолёта с красными звёздами получили повреждения и были отремонтированы. Кроме бомбардировщиков были сбиты два "тандерджета". Самолёты выходили из боя и садились на аэродромы. Серафим Субботин израсходовал снаряды и последние минуты боя провёл имитируя атаки.

Приземляясь, он обнаружил, что топливо тоже закончилось: двигатель остановился ещё во время снижения, так что лётчик спланировал на аэродром уже с пустыми баками. В это время неподалёку с куда меньшей радостью спускались парашютисты — лётчики сбитых самолётов. Борису Абакумову пришлось даже уклоняться, чтобы не протаранить спасающегося авиатора. Сергей Крамаренко, ас ещё прошлой войны, рассказывал позже, что казалось, будто над Ялуцзяном высажен воздушный десант.

Кожедубу звонили отовсюду — из ставки Ким Ир Сена, Пекина, Москвы, местная полиция сообщала о пленных. Тем более блестящая победа не была омрачена ничьей смертью, так что настроение на позициях было отличным. Этот ас показал высочайшие качества не только в качестве истребителя-индивидуалиста, но и в роли командира — всего за время войны в Корее его дивизия отвоевала с зубодробительным соотношением своих и чужих потерь в самолётах — почти 10 к 1. А мост через Ялуцзян продолжал работу. Он цел и сейчас. .

Подробнее читайте на life.ru ...