фото показано с : aif.ru

«Я собирался быть художником, но познакомился с Никитой Михалковым и встал на скользкую стезю», – признался актёр, художник-постановщик, режиссёр Александр ­Адабашьян, ­который 10 августа празднует 75-летие.

«Я собирался быть художником, но познакомился с Никитой Михалковым и встал на скользкую стезю», – признался актёр, художник-постановщик, режиссёр Александр ­Адабашьян, ­который 10 августа празднует 75-летие.В беседе с «АиФ» Александр Артёмович, в копилке которого роли практически во всех фильмах Михалкова, вспомнил самые яркие эпизоды своей жизни, которые вполне могли бы послужить основой для ­сценариев.Про бельгийскую королевуВ детстве я думал, что стану водителем трамвая. Потом решил, что буду клоуном. Учился я неплохо, но был шалопаем, поэтому такая профессия мне в принципе подходила. Меня за моё шалопайство даже как-то погладила по голове королева Елизавета Бельгийская.Я учился во француз­ской школе, которая была единственной на всю страну. Поэтому, когда приезжала какая-нибудь франкоговорящая персона, её везли в нашу школу: мол, пожалуйста, вот обычная советская школа, где учатся обычные советские дети, а по-французски говорят не хуже парижан. Хотя обычного в нашей школе было мало: французский мы учили с первого класса и некоторые предметы преподавались на нём.В год визита к нам королевы я учился в 8-м классе. Нам, мальчишкам, было велено ходить по чёрной лестнице, чтобы не портить общий вид. Потому что мы были лохматые, кто-то даже небритый, кто-то покуривал. А девочкам в белых фартучках и с бантиками разрешалось идти по парадной лестнице. Но я умудрился вылететь в вестибюль именно в тот момент, когда заходила королева. Затормозить я уже не успевал и почти столкнулся с делегацией, успев заметить перекошенное лицо директрисы. Кто-то из королевской свиты, видимо, наблюдавший на парадной лестнице дрессированных младшеклассников, при виде меня сказал: «Дети всегда дети». Королева любезно согласилась, погладила меня по голове и пожелала успехов. «Шалун!» – выдавила из себя директриса.Не знаю, повлияло ли королевское благословение на меня или нет, но клоуном быть я перехотел. Уже в старших классах решил поступать в Строгановку. Поступил со второго захода. Так бы я и стал художником, если бы не по­знакомился с Никитой Михалковым. На 4-м курсе я с ним над его курсовой картиной поработал, потом был «Свой среди чужих... ». Так меня и затянуло в кино.Папа, технический человек, сокрушался, что я на такую скользкую творческую стезю встал. А мама, чистый гуманитарий, была не против.Как воспитывали КалягинаС Никитой Михалковым работать было одно удовольст­вие, он всегда старался, чтобы актёры были всем обеспечены. Все это ценили. Но иногда всё же случались проблемы. Так, Александр Калягин на съёмках «Неоконченной пьесы для механического пианино», что проходили в городе Пущино, частенько опаздывал на площадку. Потому что по дороге заходил в книжный магазин: он завёл там знакомства с местными девушками. Его вежливо попросили прийти вовремя, он пообещал, но продолжал опаздывать. Ему уже строже сказали: «Остальные ждут вас. Неловко!» Он снова пообещал и снова слова не сдержал.Была у нас симпатичная девушка, администратор Татьяна. Никита Сергеевич попросил её зайти утром за Калягиным и привести его на съёмки. Но хрупкая Таня не смогла утащить Калягина из книжного магазина. Когда они появились на площадке, Никита Сергеевич обрушился на Таню: «Мы с вами расстаёмся!» Она долго извинялась, кто-то из артистов за неё вступился. Михалков ответил: «Артисты могут делать что хотят. А администратор должен чётко выполнить указание режиссёра». Калягин отвёл меня в сторону и сказал: «Это же я виноват. Почему он на неё кричит?» Я ему говорю: «Сан Саныч, вы идите пока в гримёрку». Когда Калягин ушёл, Никита на глазах у всей группы извинился перед Татьяной. Оказалось, этот спектакль он разыграл специально для того, чтобы Калягин прекратил опаздывать. И он с тех пор стал приходить вовремя.Как Михалков «под ноль» постригсяЕщё была история с потрясающим артистом Андреем Поповым, который в то время играл исключительно Героев Соцтруда. Он был красивый, статный, седой, с замечательным бархатным голосом. Михалков предложил ему в «Обломове» роль лакея Захара, но с одним условием: актёр должен побриться налысо. Попов ни за что не желал этого делать, отшучивался, говорил, что играет в театре. Просил: «Дайте мне лысый парик». Но в театре лысый парик проходит, а вот на экране всё это было бы видно. Пришлось идти на хитрость. Договорились, что Попов придёт к гримёру в 3 часа померить бакенбарды. А гримёру мы сказали, чтобы машинку взяла с собой. И вот пришёл Попов к гримёру на примерку, тут открывается дверь, и заходим мы – я, Никита и ассистент режиссёра Сергей Артамонов. И все трое лысые. Попов вздохнул, махнул рукой и говорит: «Ладно, стриги под капусту».Как Ватсона овсянкой обделилиСтав режиссёром, я продолжал работать и как актёр. И в «Шерлоке Холмсе» оказался на одной площадке вместе с Никитой Михалковым. Как мне досталась ставшая культовой роль слуги Бэрримора, я уже и не вспомню. Ходит легенда, что мы с Никитой приехали на «Ленфильм», болтались там и встретили Масленникова, который Никиту пригласил по­пробоваться на роль сэра Генри. Никита показал на меня и по­просил: «Давайте и он кого-нибудь сыграет». Мы долго искали нашим героям разные изюминки. Помню, Масленников придумал приезд этого сэра Генри – он якобы прибыл откуда-то из Америки, с Дикого Запада, в шубе из волчь­его меха. Додумались до того, что решили показать ещё и английский завтрак. Масленников сказал: «Хорошая идея – подать поридж». Кашу, по-нашему. Тогда всем показалось смешно, что Бэрримор будет говорить: «Овсянка, сэр!» Наша ассистент притащила целую кастрюлю этого пориджа. Она так вкусно готовила эту овсянку, как-то в воде её предварительно вымачивала, что на первой же съёмке мы успели её сожрать ещё до слов: «Мотор! Начали!»Вокруг этой овсянки до сих пор ходят разные анекдоты. Мы за кадром придумывали всякие легенды своим героям, чтобы в кадре ярче сыграть. И про один из эпизодов придумали, что якобы Холмс уехал и оставил Ватсона главным вместо себя. А Бэрримора дико раздражает присутствие всяких сыщиков, которые тут командуют. Особенно его раздражает доктор Ватсон. И когда Бэрримор накладывал овсянку, он всем клал по несколько ложек, а Ватсону шлёпал одну. Поэтому во время съёмок у Виталия Соломина на столе лежал блокнотик, где вся страница была исписана одним предложением: «Бэрримор – дурак».Чувство юмора на съёмках вообще очень помогало. Как-то у нас на «Родне», ещё одной картине Михалкова, завязалась игра: нужно было незаметно передать маленькую палку другому. Оператор Андрюша Широков угостил меня рогаликом. Я откусил, а внутри – эта палка. Тогда я эту палку засунул в камеру. Потом уже в кадре я вышел на площадку в образе официанта, пытался надеть ботинки, засовываю ногу, а там – палка.Это были такие радости для разнообразия будней. Теперь на съёмках, к сожалению, такого нет. Я сейчас тоже снимаюсь в разных картинах, но всё как на конвейере: привезли, загримировали, отсняли, увезли. Чест­но говоря, мне в этом процессе участвовать неинтересно, потому что всё очень приземлённо, без души.

Подробнее читайте на aif.ru ...