2020-6-3 13:31 |
В конце мая, когда экономисты в разных странах активно обсуждали, как может выглядеть выход из нынешней рецессии, британское правительство впервые разместило на аукционе трехлетние облигации номиналом 3,8 млрд фунтов с доходностью минус 0,003% годовых. Счастье для правительств Страна стала одним из многих эмитентов бондов с отрицательной доходностью, присоединившись к клубу Японии, Германии и более чем десятка других государств. Как оказывается, в период кризиса, когда вроде бы всем нужны деньги, государству доплачивают за то, чтобы дать ему в долг? Насколько устойчива подобная практика и к чему она может привести? Появление первых облигаций с отрицательной доходностью было зафиксировано в Японии в 2008–м и в Швеции в 2009 году, а рост их предложения происходил на фоне того, как по всему миру ЦБ опускали ставки до нуля и ниже в стремлении заставить банки инвестировать в экономику. Если говорить просто, то такая ситуация позволяла коммерческим банкам не начислять проценты на остатки по вкладам, а, напротив, требовать с клиентов плату за обслуживание, что приводило к сокращению хранящихся средств (что и означает отрицательную доходность). Центральные банки также требовали с кредитных организаций плату за ведение корреспондентских счетов, и покупка обязательств правительства с нулевой или отрицательной доходностью была выгодна, так как средства обесценивались в этом случае медленнее, чем на корсчетах, а бумаги считались абсолютно ликвидными. В августе 2019 года общий объем бумаг с отрицательной доходностью достиг $17 трлн, что на тот момент составляло около 30% глобального долгового рынка. При этом до половины долговых бумаг стран ЕС приносили отрицательную доходность, а чемпионом выступила Австрия, выпустившая беспроцентные облигации с погашением через 100 лет. В период кризиса подобная практика имеет спасительный эффект: власти могут занимать средства у центральных банков или на рынке бесплатно — и направлять их на развитие экономики, как это делают сейчас в США или в Европе, раздавая деньги гражданам. Близкие к нулевым ставки позволяют наращивать госдолг, снижая при этом затраты на его обслуживание. Так, например, при Билле Клинтоне в 2000 году госдолг США составлял 55% ВВП, но на выплаты по нему уходило 12,5% бюджетных расходов, а сейчас долг достиг 110% ВВП, а его обслуживание стоит лишь 7,8% бюджетных трат. В этом отношении минимальные ставки — счастье для правительств, а отрицательные даже позволяют им де–факто не отдавать долг, обесценивая его. Нет никакого сомнения, что именно возможность властей создавать значительную дополнительную денежную массу является одним из оснований устойчивости современных западных экономик. В нынешних условиях эти новые деньги не продуцируют инфляцию, так как вбрасываются в экономику тогда, когда потребительский спрос очень низок, — при этом они резко поднимают стоимость активов (так, за 5 недель после того, как власти США поддержали граждан и бизнесы на $2,23 трлн, капитализация фондового рынка в стране выросла на $5,26 трлн). По сути, наращивая государственные обязательства, правительства куда эффективнее поддерживают спрос, чем кажется: они не только раздают деньги оказавшимся без работы, но и увеличивают стоимость ценных бумаг, в которые инвестированы средства компаний медицинского страхования и пенсионных фондов. Сегодня экономисты расходятся во мнениях о том, насколько стабилен нынешний тренд. Когда экономика оживет, стоимость обслуживания гигантского долга может вырасти. Однако, с одной стороны, на фоне хозяйственного роста увеличатся и налоговые поступления, с другой — государство всегда может занять у центрального банка, а выплаченные проценты вернутся в бюджет в следующем финансовом году. На мой взгляд, сейчас рано говорить о том, какое влияние окажут отрицательные ставки на долгосрочное развитие мировой экономики, однако как минимум в течение одного–двух циклов новая модель может быть успешной. В последние месяцы мы видели, как тот же Банк Англии легко и непринужденно увеличил свой баланс на сумму, сопоставимую с объемом золотовалютных резервов, которые Россия накапливала более 15 лет, а ФРС выкупила обязательства казначейства США на сумму, превышающую резервы Народного банка Китая. Речь не о том, что западные страны нашли "палочку–выручалочку", а скорее о том, что они показали всю ограниченность политики накопления резервов, популярной у развивающихся стран с "азиатского" кризиса 1997 года. То, что мы сегодня видим в противостоянии "вертолетных денег" и "резервных фондов", напоминает эпизод арабо–израильской войны 1973 года, когда 18 израильских вертолетов UH–1 за 1 день, не понеся потерь, уничтожили 90 египетских танков. Новые тренды говорят о том, что упование на резервы бессмысленно и будущее — за странами, способными гибко управлять государственными заимствованиями, а не припасенными "заначками". Столкнутся ли они когда–то с проблемами? Вероятно. Отрицательные ставки — вещь довольно новая и потому рискованная. Однако России стоит думать не о том, как могут "сломать себе шею" ее "партнеры", а о том, как ей самой достичь обретенной ими степени финансовой свободы…
Подробнее читайте на dp.ru ...
