фото показано с : rusnovosti.ru

Д. НАДИНА: Дарья Надина в студии, наш гость сегодня Андрей Кураев, протодиакон. Здравствуйте. А. КУРАЕВ: Добрый день. Д. НАДИНА: Отец Андрей читал газету, еле-еле отвлёкся, про ракеты пишут.

Вы интересуетесь космической темой? А. КУРАЕВ: Да, конечно. Ракеты стратегического назначения. Д. НАДИНА: Военная техника, конкретные ракеты, Космос? А. КУРАЕВ: Всё интересно, я нормальный советский парень. Д. НАДИНА: Это же мужская история - интерес к технике. А как Вы относитесь к тому, что военную технику освящают, окропляют святой водой, благословляют на бой? Это укладывается в каноны православной церкви? А. КУРАЕВ: Освящаются результаты и сам труд тысяч людей, вся их жизнь с этим связана. Если эти люди нуждаются в том, чтобы высший религиозный смысл появился в жизни, дал бы своё измерение, я думаю, надо идти на встречу. Д. НАДИНА: Я бы в майские праздники в Армении, и в какой-то момент в одном из храмов, монастырей, где мы бывали, проходила служба, и 10 мальчиков-добровольцев, которые должны были ехать служить в Нагорный Карабах, там присутствовали в форме. После этого вышел батюшка, побеседовал с ними, фотографировался, наставлял их. Всякий раз, когда такие вещи видишь, неоднозначное отношение появляется: с одной стороны, духовная помощь тем, кому это необходимо, с другой - получается, что святой отец благословляет на войну, бой, убийства. Как Вы к этому относитесь? А. КУРАЕВ: Я думаю, что отчасти по причине евангельской проповеди в современном мире все воины называют себя оборонителями. В данном конфликте обе стороны говорят, что они защищают свою территорию или хотят её вернуть, нас провоцируют, а мы только отвечаем. В современном мире не принято афишировать, что мы идём грабить соседей или нам нужна какая-то соседняя территория, давно добычу мы не брали - то, что было характерно даже для запорожских казаков. Эта модель поведения в современном мире ушла, и не без влияния христианской этики. Даже в Древнем Риме была формула священной войны за алтари и очаги, за свой народ, за свои семьи, своих детей и за свои святыни, за свою веру - это считалось справедливой войной, и христианство вроде это поддерживает. Но если раньше бывали войны откровенно империалистические, захватнические, то в XX веке и уже несколько раньше, все начали говорить, что они только обороняются, и поэтому обороняясь, мы расширяемся. Д. НАДИНА: А как в Святом Писании трактуется всё то, что касается войны? А. КУРАЕВ: В значительной части Священного Писания о войне говорится с большим воодушевлением. Я имею в виду книги Ветхого Завета. Там война благословляется, к войне призывает сам господь и его пророки, лидеры израильского народа, будь то Моисей или Иисус Навин, идут вперёд на бой кровавый, святый и правый. Там есть даже геноцидные формулы, что все целые народы типа филистимлян должны быть стёрты с лица земли. В Новом Завете таких призывов уже нет, но и там есть очень интересный эпизод: Иоанн Креститель встречается с солдатами римской армии, оккупационной для Израиля той поры. Эти воины готовы принять веру еврейских пророков, пожив в Израиле, и они идут к Иоанну Крестителю как к пророку за духовным советом. И он не говорит им: «Бросайте ваши мечи, складывайте ваши панцири, уходите из армии», он говорит только одно: «Слабых не обижайте». Даже неся воинское служение, ты не можешь нести ответственность за качество отдаваемых тебе приказов, но то, что зависит от тебя, - не усугубляй беды тех людей, среди которых ты будешь своё воинское служение нести, особенно мирного населения. Не должно быть азарта по принципу: сколько раз увидишь - столько раз и убей, вы нас грабили, поэтому я имею право тоже сейчас забыть все сдерживающие обстоятельства и оторваться в своём насилии по полной. Вот это Иоанн Креститель и вся христианская церковь осуждают, что не означает, что это исполнялось в последующей истории христианских этносов государств. Д. НАДИНА: Получается, что нет никакого конфликта между православной этикой, которая говорит: «Не убий, подставь другую щёку» и милитаристской составляющей? А. КУРАЕВ: Есть серьёзный конфликт, но он внутренний, по-своему творческий. Бесконфликтная жизнь на земле не бывает, конфликтов не бывает на кладбище и, может быть, в раю. В земной жизни конфликты бывают разные, они креативные, порождают проблему, не дают её заклеить лейкопластырем. В данном случае это этическая проблема, которая для многих людей существует, независимо от религии, и иногда бывает нужно взять на душу грех, чтобы избежать греха большего. Иногда приходится делать выбор между хорошим и лучшим, между плохим и худшим. К сожалению, в нашей жизни такие ценностные конфликты, конфликты ценностей бывают. Случается, что нужно взять на душу грех участия в войне. Солдат грешит, когда участвует в боевых действиях. По правилам он подлежит отречению от церкви в не зависимости от того, какая это война. По правилу Василия Великого - три года отлучение от причастия, от церкви солдата, вернувшегося из военного похода. Василий Великий сам не очень понимает смысл этого правила, но говорит, что так принято до него, до IV века. В православном понимании грех - это рана, которую я сам себе наношу. Пожарник бросается в горящий дом, выносит ребёнка из огня. Он всё сделал правильно: и по приказу, и по голосу совести, но это не означает, что огонь его не коснулся. Он тоже может ожоги дыхательных путей получить, отравиться, ему тоже после этого нужно реставрационное лечение, нужно прийти в себя, отдохнуть в санатории. Точно также солдат не мог воевать без ненависти к врагу, и раз так, то он себя точно ранил, свою душу. Очень важно, чтобы ожесточение, военный взгляд на вещи, когда всё чётко: где свои, где чужие, очень понятны и простые способы решения проблем, этот стиль мышления, восприятия людей он не перенёс в свой родной город, в мирную жизнь. Для этого он должен, вернувшись домой, не хвастаться боевыми подвигами, орденами, медалями, а переживать это. Д. НАДИНА: Солдаты, которые воевали, убивали, могут рассчитывать на искупление грехов? А. КУРАЕВ: Да, безусловно, любой человек может на это рассчитывать, не только солдат, но даже разбойник. Вопрос в том, насколько саднящая боль, есть она или нет. Очень много солдат с Великой Отечественной войны пришли в семинарии и монастыри. В ходе боевых действий, ходя по границе жизни и смерти, они приходили к вере. Один из самых известных таких священников - это ныне живущий архимандрит Кирилл Павлов, всероссийский духовник 70-80-х лет. К сожалению, многие годы он в очень тяжёлом, болезненном состоянии доживает свои дни, но он участник Сталинградской битвы, человек, который тянул фронтовую лямку. После этого, прямо в шинели, мобилизовавшись, он пришёл в Троице-Сергиеву лавру, поступил в семинарию, потом принял монашество. Безусловно, церковь уважает подвиг солдата, поэтому желает помочь им тем, чем может, духовным наставлением, чтобы не было того, что позднее психологи называли «вьетнамским» или «афганским», «чеченским» синдромом. Чтобы этого не было, человек должен уметь совмещать в себе эти две конфликтные вещи: с одной стороны, моя вина, что я был на этой войне, причинял людям боль, смерть, а с другой - если бы остался дома, то не исполнил бы свой человеческий долг, церковный в том числе. Д. НАДИНА: А как быть с войнами, в которых участвуют представители разных конфессий, возвращаюсь опять же к конфликту вокруг Нагорного Карабаха. В глазах церкви конфликт приобретает другое значение? А. КУРАЕВ: Думаю, что да. История внутрикавказских, закавказских конфликтов всегда это показывала. Когда рухнула Российская империя, Брестский мир, Россия вышла из Мировой войны, с Турцией война была для нас крайне успешна, армия генерала Юденича благополучно захватила Трапезунд захватила, войска вынуждены были уходить, у них не было поддержки в тылу, из столицы, где совсем другая власть. А местное население начинает понимать, что они сами должны решать свои проблемы, это касается и грузин, и азербайджанцев, и армян, и других этносов. Начинается создание народных ополчений. Те же самые курды, которые сегодня в жёстких отношениях с турками, тут же объединились для войны против армян и грузин. Д. НАДИНА: И принимали активное участие в геноциде армян. А. КУРАЕВ: Геноцид был уже позади к этому времени, он происходил на другой территории. Ощущение конфессиональной солидарности, а курды и турки - мусульмане, для них это было важнее, чем всё остальное и собственные обиды. Д. НАДИНА: Мы по-прежнему не отходим от такой постановки вопроса. То, что происходит в Сирии сейчас, можно ли это укладывать в религиозную солидарность или Вы по-другому воспринимаете наше вмешательство в этот конфликт? А. КУРАЕВ: Одна из нескрываемых целей российского участия с сирийском конфликте - защита вытесняемого из Сирии христианского, православного меньшинства, тот хрупкий статус-кво, который был там даже в условиях османско-турецкой империи, сейчас надломлен. Здесь есть и эта нотка тоже, она не главная. Если бы она была главная, то Россия стала бы реагировать ещё четыре года назад, а не сейчас. Несомненно она есть, в риторике она звучит. Д. НАДИНА: Если говорить вообще о религиозной солидарности: немало войн вела наша страна, принимала участие в большом количестве именно из-за религиозной солидарности. Исторически как Вы рассматриваете эти явления и процессы: там было больше политики или там была религиозная солидарность? А. КУРАЕВ: Всё вместе. Религиозных войн у нас было не так уж много, в основном, это русско-турецкие войны, особенно последние, когда откровенно стояла цель не просто защита православных народов, порабощённых турками, но и доступ к святыням Иерусалима, святой земле, и Крымская война с этим была связана. Драка шла из-за того, кто будет носить титул покровителя христиан турецкой империи: Россия, Австро-Венгрия или Франция с Англией. Да, эти мотивы были. Поэтому не вполне корректные тезисы некоторых публицистов, проповедников, историков, которые говорят, что Россия никогда не вела религиозно мотивированных войн. Это не совсем так, но чисто религиозных войн история не знает. В реальной истории любая война, пусть даже идёт под религиозными знамёнами, вспыхивает, развивается и питается в том числе и массой других трений, целеполаганий. Целеполагания лидеров могут не иметь ничего общего с целеполаганием рядовых солдат, они могут совсем не совпадать. Очень часто эти высокие люди могут решать проблемы личной власти, внутридинастические разборки. Д. НАДИНА: И это тоже. А. КУРАЕВ: Но для публики будут заявлять, что мы за нашу веру воюем. Что касается солдат, то, может быть, батюшка в проповеди скажет, что вы защищаете нашу святую веру, неважно какую, а для себя они решают свои гораздо более конкретные задачи: дочке на приданное собрать или от злой жены уйти на какое-то время, заработать на старость - мотивация может быть самой разной. Д. НАДИНА: Убийство на войне представителя другой конфессии - грех или нет? А. КУРАЕВ: Убийство любого человека - это грех, и на войне в том числе. Д. НАДИНА: Много шума наделали слова Всеволода Чаплина в прессе, что миру нужна большая война, потому что светскость - мёртвая идеология, слишком комфортная и спокойная жизнь у нас вредит обществу. Тогда было очень много на этот счёт разговоров, многие ополчились на Всеволода Чаплина, а кто-то, наоборот, стал говорить, что это полностью укладывается в позицию церкви, христианства. А какой у Вас на это взгляд? А. КУРАЕВ: Что касается позиции Русской православной церкви, то патриарх не оспорил ни это, ни одно другое заявление Всеволода Чаплина. Когда он это говорил, он был официальным спикером, представителем нашей церкви. Его слова не были отозваны даже после его отставки, тем более, тогда. Очевидно, такова же позиция патриарха Кирилла, пока не сказано нечто обратное. Я не отрезаю слова того Чаплина от позиции патриарха, хирургическую операцию по разделению сиамских близнецов я проделать не могу, мне для этого нужна помощь самого патриарха или хотя бы отца Всеволода, чтобы он чётко сказал, что эта позиция была чисто его, и он с патриархом её никак не согласовывал, не ловил её флюиды, это чисто его авторская позиция. Но он этого тоже не сказал. Д. НАДИНА: А в рамках Писания, канонов православной церкви? А. КУРАЕВ: Для церкви война - это зло. Считать, что можно использовать гильотину как средство от перхоти, и зазывать мастеров гильотинщиков для этого очень странно. Действительно, религия, в том числе и христианская, может помочь человеку выжить в бесчеловечной ситуации потери и страдания, это одна из основных социальных, культурных, психологических функций религии, что имел в виду Маркс, называя религию опиумом народа, и это совершенно справедливо. Мне не известны случаи, чтобы религии с этой целью предлагали бы эти сложности организовать, чтобы потом их героически преодолевать. Во все времена жизнь эти трудности подсовывала в изобилии. Да и современный мир не так уж сильно от этого отличается. Наконец, простите, но для того, чтобы размышлять так, надо быть радикальным кастратом, человеком, у которого нет детей и который о них даже не мечтает. Если бы у отца Всеволода были свои дети, наверное, прежде, чем сказать: «Пусть сильнее грянет буря, желательно термоядерная», он сначала заглянул в колыбельку к своим малышам, а потом подумал, желает ли он им пройти через это испытание. Д. НАДИНА: Вы расшифровали, и эта метафора перестала быть такой мощной. Примем несколько звонков. Здравствуйте. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Ирина, Москва. Как Вы относитесь к гонениям после никоновской реформы к носителям тогда традиционной нашей религии? До сих пор храмы старообрядческие в Москве не отданы старообрядцам и не восстанавливаются, даже на Бауманской известная церковь. А. КУРАЕВ: Это некий миф, что русские староверы - это староверы, это люди очень модернистской психологии. Такое часто бывает в истории, когда человек или группа людей считают себя носителем какой-то традиции, но на самом деле, создают её на коленке. Типичный пример - гении эпохи Возрождения. Они считают, что возрождают античные традиции, но на самом деле - творили новую культуру. Это можно сказать и про протестантов типа Лютера или Кальвина, им казалось, что они воссоздают раннее христианство, но на самом деле они создавали новую культурную религиозную парадигму. Тоже можно сказать и о лидерах русского раскола XVII столетия. Конечно, протопоп Аввакум - это человек новой европейской культуры. До него никто не писал такого рода саможитий. Это очень интересно, когда человек сам себя описывает со стороны, рассматривает - для духовных лиц это было крайне не характерно: ни в Византийской империи, ни в истории русского православия, до аввакумовского. Это человек с новым, европейским самосознанием, я в этом ничего плохого не вижу. Это не батюшка из глубинки, это человек из московского интеллектуального кружка, который при ином раскладе, они все были близки к царю Алексею Михайловичу, могли быть лидерами движения боголюбов, которое они некоторое время возглавляли. Гонения против них, конечно, преступление, это плохо. Если бы карты легли иначе, Аввакум не постеснялся бы такие же методы применить против никониан. Несколько оскорбительно было бы для русского православия считать Аввакума и его единомышленников носителями исконной православной веры в наших краях. Никогда такого значения обряду Русская православная церковь и её лидеры не придавали, как Аввакум в XVII веке. Достаточно напомнить, что во времена святителя Алексия, митрополита Московского и Сергия Радонежского, Дмитрия Донского, на Руси прошла радикальная смена всего устава богослужения, и никакого раскола или дискуссии в обществе это не вызвало. А здесь небольшие поправки, по-своему необходимые. Многие из них спорные, но какая-то унификация должна была произойти, а научно-исторические, литургические методы той эпохи не позволяли вычленить наиболее древние пласты богослужения и обратиться к ним. Неизбежно было, что унификация, в какую бы сторону она не шла, она будет странной, что-то древнее будет забыто, даже в аввакумском варианте, заменено что-то новое или наоборот. Плюс к этому совершенно не очевидно, что всё более старое должно считаться лучше, чем новое. Это тоже аксиома старообрядческого мышления, которое нельзя считать аксиомой для христианского православного мышления в целом. Что касается современности, то это правда, не все храмы возращены старообрядческим общинам сегодня в Москве. Насколько я понимаю, главная причина в позиции самих общин. Это не противодействие Московской патриархии, они экономически не могут содержать и реставрировать эти храмы. Д. НАДИНА: Только что в выпуске новостей говорили про Парад 9 Мая - как вообще Вы к военным парадам относитесь, будучи воцерковлённым, религиозным человеком? А. КУРАЕВ: Когда я был мальчишкой, то ждал их, любил смотреть. Сейчас возраст не тот, поэтому возникает вопрос: а зачем оно надо? Я могу себе представить, зачем это надо, но именно с этим я как раз не вполне соглашусь. Надо ли так навязчиво и так затратно держать людей в состоянии мобилизации со всеми синдромами, о которых мы говорили, прививать людям атмосферу военных лет, когда предельно ясно, что мы - святые, а наши враги - просто ад на земле? Надо ли сегодня такое двуцветное мировосприятие насаждать, особенно обращаясь к молодёжи - это несколько странно. Вопрос в размахе парада. Мероприятия, посвящённые дате Победы, наверное, нужны, они проходят во всех странах-победителях, а масштаб странен. Это не красит нашу страну. В прошлом году большинство опрашиваемых наших сограждан отвечали, что главное событие годы - это Парад Победы, 70-летний юбилей. Юбилей давнего, векового события - главное событие моей современной жизни? Какая нищая у вас жизнь, нищая не в евангельском смысле слова. Как же вы так себя деградировали до такого состояния? Д. НАДИНА: Сейчас идёт пасхальная неделя. Я очень люблю Пасху, потому что это сопровождается настоящим праздником: красят яйца, ходят по домам. Я родом из Мордовии, у нас дети ходят по домам, говорят: «Христос Воскресе», «Воистину Воскресе», яйца раздают - это настоящий праздник. Очень многие у нас примерно также, как я, воспринимают Пасху. Где заканчивается бытовое православие и любовь к празднеству, и где начинается праздник религиозный в Вашем понимании? А. КУРАЕВ: Главное помнить основы этого праздника, что мы отмечаем воскресение Господа нашего, Иисуса Христа, после того, как он принёс себя человечеству в жертву ради нашего спасения. Все другие религии говорят о том, какие жертвы люди должны приносить своим богам, и только Евангелие рассказывает о том, какую жертву бог принёс людям. Это главное событие религиозной истории человечества. Если человек об этом помнит, и ради этого что-то меняет в себе, своей жизни, идёт в пасхальную ночь в храм, молится, причащается, то после этого как он празднует у себя дома, по бытовому, уже не так важно, это некий факультатив. Д. НАДИНА: 4 миллиона пришли в церковь в эту пасхальную ночь из 146. Это много или мало для нашей страны? А. КУРАЕВ: По крайней мере, все храмы были переполнены. Наверное, это немного. С другой стороны, мне хотелось бы посмотреть аналогичную статистику по другим странам: Румынии или Италии, было бы интересно сравнить. Даже если мы смотрим на Древнюю Русь, то там вместимость тогдашних соборов не предполагало наличие одновременно всех горожан в храме, площади были очень маленькие. Посмотрите Успенский Собор в Кремле, сколько там сейчас по пропускам пускают, представляете, если там царь, патриарх, свита, бояре - кому ещё поместиться? Другие городские, приходские храмы ещё меньше. Тем не менее, мы высокого мнения о религиозности той поры. Я бы не позволял себе слишком очаровываться этими цифрами, считать их слишком маленькими или ещё какими-то. Храмов нужно больше в Москве - это точно, в этом я согласен с нашим патриархом. Д. НАДИНА: В той же Армении уже Пасха прошла, и сейчас ничего не происходит, на Украине тоже всегда широко отмечают. Какая разница между тем, как Пасху отмечаем мы здесь, в России, и в других странах? А. КУРАЕВ: Армяне Пасху отмечают вместе с нами. Вспомним, что в знаменитом иерусалимском схождении Благодатного огня участвуют именно православные и армянские иерархии в Великую субботу накануне Пасхи. Д. НАДИНА: Это было пасхальное воскресенье, нигде в колокола не били, церкви были пустые. Местные сказали, что Пасху уже отметили. Я очень удивилась. А. КУРАЕВ: Рождество у нас в разные дни с армянской церковью, а Пасху, казалось, что одновременно празднуют. Традиции празднования Пасхи могут различаться, даже в рамках одного и тоже же православия. В Грузии стол, кулинарные блюда другие. На Украине называют пасхой то, что мы называем куличом, а творожной пасхи они вообще не знают в украинской православной кухне ближе к Западу. Это нормально. Бывают милые, местные традиции: открываются колокольни на Светлую седмицу, которая сейчас идёт. Любой человек может залезть на колокольню и позвонить. Было милое исключение в годы учёбы в семинарии: в Троице-Сергиевой лавре можно было залезть позвонить, но было исключение с часу до трёх не звонить, у монахов тихий час, чтобы их не тревожить. Это разнообразие нормально. Д. НАДИНА: Много вопросов от слушателей приходит. Спрашивают, как Вы относитесь к вере Свидетелей Иеговы. «У меня жена - Свидетель Иеговы», - пишет слушатель. А. КУРАЕВ: К ним я отношусь весьма полемично, к некоторым практикам жизни их общин, где весьма попахивает тоталитарной сектой и контролем над частной жизнью человека. В богословии я с ними серьёзно не согласен ни в вопросах оценки статуса Христа, бог или нет, в вопросе воскресения, Троицы - естественно, здесь наши расхождения очень серьёзные. Однако я не вижу оснований для судебных преследований этой религиозной организации в нашей стране. Д. НАДИНА: Пишут про армянскую Пасху - у них раньше. «В центре Киева установили яйцо со свастикой, назвали «Свастя», как Вы к этому отнеслись?» А. КУРАЕВ: Никак не отнёсся, я об этом впервые слышу. Д. НАДИНА: «Я боюсь верующих, им бог всё прощает», - пишет нам Андрей. Разве за всё можно прощение выпросить? А. КУРАЕВ: Расскажу одну историю. Был видный человек в нашей церкви, отец Глеб Каледа, он был тайным, подпольным священников в советские годы. В миру он был доктором геолого-минералогических наук, уважаемым учёным, профессором, а тайно в 70-е годы принял священный сан. Затем в начале 90-х годов, когда вышел из подполья, он стал первым священником, который сам пошёл в тюрьму, в «Бутырку», тогда ещё действующую, в отделение к смертникам, как священник. Отец Глеб рассказывал, что его самого этот опыт очень изменил. Когда он к ним шёл, то его отношение к вопросу о смертной казне было, как у всех: печальная вещь, но необходимая при нашем состоянии нравственности. Но когда он стал исповедовать этих людей, в итоге пришёл к выводу, что стал решительным противников смертной казни. Он пришёл к выводу, что часто казним не виновных людей, не тех. Речь идёт не о судебных ошибках, эти люди были убийцами, но за те годы, что они провели в тюрьме в ожидании исполнения приговора, который может произойти в любой день, человек узнаёт об этом в последнюю минуту, и они месяцы, годы живут в ожидании - за это время они стали другими людьми. У государства нет сканера, в котором могли бы это установить, для него паспортная идентичность - главное. А священникам видно, что это уже другой человек, иначе себя осмысляющий. Всё зависит от самого человека, насколько серьёзно, честно он сам выскребает из себя своё дерьмо. Д. НАДИНА: «Поясните, пожалуйста, как воскрешение Господа сочетается с покраской яиц и куличом?» - спрашивает слушатель. А. КУРАЕВ: Не воскрешение, а воскресение, потому что он воскрес, а не воскресён или воскрешён, он бог, ему не нужна чужая сила, инициатива, чтобы преодолеть смерть. Дальше - это вечная проблема любой религиозной жизни: как я, живя в пространстве времени, в мире своей культуры, могу выразить своё отношение к не изобразимому и к вечному. Всегда будет огромная дистанция. Если просто не пытаться этого делать, то это совсем бездарное решение, просто молчать и ничего не делать. Да, пусть неуклюже, пусть вполне детские рисунки и аппликации мы делаем. С яйцом ассоциация вполне понятна, а вот католический пасхальный заяц мне совершенно не понятен, откуда он взялся и почему должен скакать? Символ плодородия, половой мощи? С яйцом понятно: начало новой жизни, круговорот жизни и смерти. Есть красивая легенда, но она чисто католическая, в православных источниках её нет, на счёт встречи Марии Магдалины и императора, которая преподнесла ему обычное яйцо, а в руках императора оно покраснело. У нас это украшение: что я могу, то украшаю, простите, не было в Средние века дизайнерских контор, не было тату, татуажа кожи, люди украшали то, что у них есть, а у них есть маленькое домашнее хозяйство, где курочки несут яйца. Почему нужно смущаться этим милым, обычным, человечным обычаем, я не понимаю. Мне это очень нравится. А как дети радуются, когда им дают возможность побить эти яйца - хотя бы ради детской радости стоило бы это принять. Д. НАДИНА: Вы очень любите передвигаться на мопеде, депутаты Госдумы сегодня предложили наказывать владельцев чрезмерно шумных мотоциклов штрафом в размере 10 тысяч рублей. Вам, как к пользователю, вопрос: что Вы думаете по этому поводу? А. КУРАЕВ: Я с этим совершенно согласен. У меня ослик довольно тихо, прилично себя ведёт, но есть люди, которые находят в этом кайф, в полуночи громыхать без глушителя. Я думаю, штрафы здесь вполне уместны. Д. НАДИНА: «Левада-центр» провёл исследование и выяснил, что большинство наших сограждан отказались выходить на митинги. Как Вы относитесь к митингам и к тому, что люди собираются таким образом? Это можно считать сторожением народности, соборности? А. КУРАЕВ: Сам я на митинги никогда в жизни не ходил, и не собираюсь делать этого впредь. Я с домоседами в этом отношении, если нас большинство, я этому рад. У нас в стране митинги делятся на две категории: те, на которые сгоняют и те, с которых разгоняют. Д. НАДИНА: Лучше не ходить ни на те, ни на другие? А. КУРАЕВ: По-моему, да. Д. НАДИНА: Последний вопрос из светского мира: следите ли Вы за выборной гонкой в США, где Дональд Трамп остался единственным кандидатом в президенты от республиканцев? Всякий раз, когда они баллотируются, заявляют о своей религиозной принадлежности, это важная часть политического багажа. Интересно ли Вам это в религиозном разрезе? А. КУРАЕВ: Это немного не моя планета, поэтому особо не слежу. Я уверен, что «Русская служба новостей» сообщит мне о том, кто же там победил. Д. НАДИНА: Хорошо. Запускаю традиционное голосование: вы за Андрея Кураева или против? Здравствуйте. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Святослав. Может, следует Российской Федерации отказаться от ядерного оружия и места постоянного члена в Совете безопасности ООН? Это же недобитые остатки Советского Союза. А. КУРАЕВ: Вы у психиатра давно были? Я Вам туда советую сходить. Д. НАДИНА: Здравствуйте. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Как можно объяснить ненависть католической церкви к христианству, православию византийскому, когда с IX века раскол произошёл с Николаем I, Папой Римским и гонения всю жизнь идут на православие со стороны католической церкви. Мы же христиане, как это можно объяснить? А. КУРАЕВ: Это можно объяснить только односторонностью Вашей информации. Для большинства католиков существование православных - сюжет для сплетен не более интересный, чем для Вас размышлять об армянской или коптской церкви. Есть на востоке те, у кого есть свои отличия, но я не думаю, что Вы бы при этом услаждались ненавистью к армянам или коптам. Общество точно так же. Отношение обычного католика к православному подобное. Если были ситуации взаимной неприязни, а они были, это обычные пограничные конфликты. Во времена патриарха Фотия в IX веке - это книжная дискуссия, всё кончилось полюбовно. Сегодня грамотные историки говорят, что имя патриарха Фотия - символ экуменизма. Фотий в итоге примирился с римо-католической церковь, не требуя от них отречение от Филиокве. Пусть себе исповедуют, только в общий символ веры не вставляют. Это пример некой взаимной терпимости. Были всплески взаимных огрызновений во времена Второго крестового похода, но за многим шайка разбойников идёт и грабит всё, что есть на пути. Это было падение Константинополя в 1204 году, проблемка была тогда. Но говорить, что католики всегда так относились - это не так, и уж тем более сейчас. Если бы вы хорошо знали историю нашего Отечества, то знали бы, что часто русские дружины воевали вместе с католическими отрядами против язычников литовских. Задача Тевтонского ордена была не в том, чтобы захватить Псков или Новгород, это было им мало интересно, орден имел задачей борьбу с литовскими, прибалтийскими язычниками. Нередко русские дружины оказывали им определённую помощь. Сегодня тем более никакой ненависти нет со стороны католиков на всех уровнях, начиная от бытового, и заканчивая Папой, к православию. Д. НАДИНА: Подвожу итоги голосования: 67% слушателей Вас поддерживают, 33% слушателей почему-то против.

Подробнее читайте на rusnovosti.ru ...