Проект JUSTNIGHT продолжается, и сегодня мы заглянем за театральный занавес и узнаем, как живет ночью театр Урал Опера Балет, открытый еще в 1912 году. Здание театра – один из символов города. Благодаря современной подсветке особенно он красив ночью. Однако, бродя по его холлам, пустому залу и узким лабиринтам-коридорам, складывается ощущения, что время здесь остановилось и столетний дух все еще тут, веселый и довольный.     Конечно, насчет духа-призрака – это преувеличение: люстры с потолка здесь никогда не падали, декорации тоже, не слышно тут и инородных звуков, а мистика если и бывает, то только во время спектаклей. Хотя… многие, наверное, многие помнят шокирующую новость о том, как солит театра, тенор из Уфы Ильгам Валиев порвал рот во время постановки в 2018 году.       В театре признаются, что единственное, чему они не могут найти объяснения, так это неполадкам с техникой. Можно проверять ее хоть с утра до самого представления, но она почем-ту все равно может подвести. В последний раз такое случалось на Ночи музыки в сентябре этого года.     «До концерта все ходили, настраивались. Световики, дежурные, звукотехники. Но вначале что-то случилось со звуком – солист поет, а ничего не слышно. Из толпы тихий крик: «Микроофооон». После начальника концерта спрашиваю: «Что такое?». Он уверяет, что все проверяли. Техника – она такая, в самый ответственный момент что-нибудь случается. Быстро исправили», - делится историей заместитель директора по художественно-постановочной части Андрей Плешаков.     Андрей Витальевич ответственный не только за происходящее на сцене, но и за все, что происходит в другой части здания, к которой имеют доступ только сотрудники. Обычные зрители, боюсь, даже и не знают какая эта часть большая. За сценой находится еще 5 этажей, подвал, балетные залы, множество кабинетов, большое пространство для художников-декораторов и огромный ангар, куда может заехать грузовик для погрузки и выгрузки декораций. И все это соединено маленькими тесными коридорчиками, в которых вместо привычных сторон движения принято ходить по мужской и женской стороне. В общем-то, и сам театр поделен на две половины для каждого пола. Даже балетные залы, окна которых видны с проспекта Ленина, находятся на «разных полюсах» здания.     А еще в этих коридорах можно легко потеряться. Их много, в них проходят ровно два человека, а если в костюме, то и меньше. Лестничные проемы не менее узкие, но есть лифт! Ориентироваться в таких почти лабиринтах довольно сложно. Даже перепутать этаж очень легко. Новые сотрудники первоначально теряются, привыкать приходится не одну неделю. А вот охранники здесь ориентируются довольно хорошо. Именно они каждый вечер проверяют, везде ил выключен свет и все ли кабинеты закрыты.     В огромном помещении, можно даже сказать, ангаре, располагаются декораторы. Почти половину зала сейчас занимает черное полотно, которое сохнет после третьей покраски. Еще четверть – какие-то золотые полоски и фреска. Вдоль дальних стен – различные стеллажи, краски. Еще на одной запоминается старое зеркало, через которое можно разглядывать потолок. Рядом макеты сцен, а также диванчик и маленький столик, на котором размечена доска для шахмат, лежит карандаш, блокнот-скетчбук и лист бумаги. Есть тут еще пара старинных письменных столов. Одним словом, идеальное убежище для творческого процесса. Жаль только, что особо импровизировать здесь нельзя.     «Сколько времени дали, столько и уходит. Общаемся с художниками, редактируем, если что не так. Хранить негде», - не отрываясь от чертежа, говорит нам один из декораторов.     Работа кипит и в костюмерных цехах. Одни прорабатывают костюмы к следующим представлениям, вторые - шьют, а третьи - примеряет уже готовые. Все по плану, на будущее.     Костюмы можно увидеть и в коридорах. Некоторые здесь сохнут, например, пачки после вчерашнего балета,а другие уже приготовлены для спектакля на завтра.     Заведующая вечерними цехами по обслуживанию спектаклей Татьяна Развозжаева уходит из театра одной из самых последних:   «Костюмеры приходят, гладят костюмы, развешивают. Смотрю, чтобы никто ничего не перепутал. Ухожу, наверное, после 23:00. Все зависит от спектаклей. Когда балеты, то  получается раньше. Стирка костюмов происходит на следующий день. К тому же, не все можно стирать. Какие-то с камнями, с росписями - проходимся паром. Костюмы у всех индивидуальные», - рассказывает Татьяна.   Одеваться и наносить грим артисты начинают за час. И после того им уже нельзя выйти в буфет или на улицу.     Татьяна Развозжаева отмечает, что работа гримеров в коронавирус изменилась не сильно: добавились только санитайзеры и маски. Конечно, соблюдать дистанцию в 1,5 метра между гримером и артистом не получится, но пока в театре все здоровы.     «Сотрудники театра не могли попасть в здание при температуре большее 36,6 градусов. Они просто отправлялись домой. Всего с начала пандемии было около 20 таких случаев. Из-за ограничений пришлось некоторые оперы временно убрать из-за репертуара. Например, были сложности с представлениями, в которых должны были играть дети», - отмечает  руководитель отдела по связям с общественностью театра «Урал Опера Балет» Семен Чирков.     Бригады грузчиков-монтажеров начинают работать после 17:00 часов, а закончить могут как в полночь, так и только под утро. Каждую ночь к театру подъезжают грузовики: они следуют из Березовского, где располагается склад со всеми декорациями. Бывает, что стоит и еще одна фура – для выездных выступлений.     «Декорации для «Ромео и Джульетты» уходит целый день,  у всех разные графики, обычно около 5 человек, иногда больше - до 10. Для каждой декорации есть техническая база, в ней написана большая часть информации. А меньшая часть идет на откуп опыта. Иногда случаются поломки, приходится восстанавливать, ремонтировать, шить. Особенно в этом плане сложно с «Царской невестой», - делятся грузчики-монтажеры об особенностях работы.   Самой долгоживущей декорацией в театре является «Морозко» - ей 17 лет. «Царской невесте» чуть поменьше – 11. В основном же они эксплуатируются 5-7 лет.     Прибывшие со склада декорации разгружают примерно до 22:00. После чего разбирают и грузят те, что в данный момент размещаются на сцене. Только потом начинается монтаж «новых». На следующее утро они дорабатываются. Выходят на работу осветители и другие дежурные – они проверяют все системы. В 11:00 начинаются репетиции.     Стоим за сценой. На полу линия из ламп – за нее выходить нельзя, так как можно быть увиденным из зала. Сам зал с этой стороны тоже не видно, зато можно рассмотреть небольшой край сцены и немного декораций, которые в виде исключения не покидают здание – например, башня из «Ромео и Джульетты».     [youtube]https://youtu.be/tSasfcLFMg4[/youtube]   А по другую сторону все очень красиво, прибрано и культурно. Сцена и зал выглядят очень атмосферно. Под потолком висит огромная хрустальная люстра, и с партера она кажется такой гармоничной и такой высокой. Однако, миновав бенуар и бельэтаж, посмотрев на нее с балкона, становится тяжело. И дело не в боязни высоты – вниз смотреть не так уж и страшно, а вот наверх… Потолок кажется уже низким, он словно давит, а конец люстры, кажется, уже на уровне глаз. Страшно представить, как там, на дальних рядах балкона, под самым потолком, приходится сидеть любителям оперы.     В бельэтаже расположен музей Екатеринбургского государственного академического театра оперы и балета, экспозиция которого сохраняется с 1986 года. Здесь можно увидеть эскизы костюмов, декораций, портреты, фотографии и макеты. К последним, кстати, так и хочется приделать моторчик и запустить «летать» по коридорам. А еще здесь очень скрипучий пол. Аж, жутко.     После представлений театр пустеет буквально за 30 минут. На ночь в здании остаются около 20 человек: охрана, грузчики, бригада монтажа, дежурные электрики, механики и сантехник. Других желающих остаться и поработать здесь очень мало. Бывает, что задерживаются художники, но только если что-то не успевают и экстренно готовятся к премьере.     «Рабочий день у большинства за редким исключением до 18:00. Цеха не работают, только если аврал. Многое делается в последние дни – дело же творческое. Постановщик может в последний день передумать и перекрасить «задник» из красного в синей. В швейном цехе также могут немного задержаться, если не успевают или приходится переделывать в последнюю неделю перед премьерой», - рассказывает о процессе  Андрей Плешаков.    

Подробнее читайте на justmedia.ru ...