фото показано с : svoboda.org

ЛГБТ-активистка Полина Симоненко вышла 20 октября на Красную площадь с листом бумаги, на котором было написано слово “Смерть”. Трансгендерную девушку задержали, доставили в отделение полиции “Китай-город” и осудили на 10 суток за повторное нарушение правил проведения митингов.

После освобождения Полина Симоненко рассказала Радио Свобода, почему вышла на акцию и чем занималась во время ареста.  

– Я не планировала одиночный пикет. Я в воскресенье вечером пошла гулять. Я почувствовала себя плохо. Мир стал казаться плохим и темным местом. Как будто все хорошее незначительно и краткосрочно. Подобное последний раз я чувствовала, когда узнала, что трансгендерную девушку ее мать насильно отправила в центр для реабилитации наркоманов. Эта девушка не была человеком с наркозависимостью.  Я шла через Большой Москворецкий мост, мимо народного мемориала в честь убитого политика Бориса Немцова. Это тоже на меня как-то повлияло. Мне захотелось что-то сделать. Я села на Красной площади напротив Кремля, достала лист бумаги и написала на нём красным маркером слово “Смерть”. Это действие дало мне сил, я почувствовала, что как-то противостою этому плохому. По моему мнению, люди за стеной забыли, что они смертны. И не думают, кем они останутся в памяти следующих поколений.  

– Как реагировали прохожие на ваш пикет?

Мне страшно попасть в мужскую камеру в спецприемнике

– Они смотрели с интересом, спрашивали, о чем это. Один человек написал на листе бумаги “Жизнь” и некоторое время сидел рядом со мной. Пикет был недолгим, потому что меня забрали полицейские. Они увезли меня в участок, я там провела ночь, на следующий день суд вынес мне наказание в виде ареста на 10 суток.  

– Ваше паспортное имя не совпадает с тем, которое вы себе выбрали. Как полицейские на это реагировали?

– Меня уже доставляли в этот участок, и полицейские, видимо, запомнили мое лицо. Так что они не очень сильно удивились. Полицейским часто смешно из-за несовпадения моего гендера с полом в паспорте. Они называют меня “оно” или придумывают мне имя, соединив мужское имя, написанное в паспорте, и женское, которым я себя называю, и которое я считаю своим настоящим именем. Возможно, это должно меня оскорбить. Я не оскорбляюсь. Когда меня задерживают, я готова к любым высказываниям и не принимаю их близко к сердцу.

– Как приняли решение поместить вас в пустую камеру? Они учли вашу трансгендерность?

– Я не знаю. Меня спросили, курю я или нет. Я ответила, что нет. Тогда они сказали, что камер для некурящих у них сейчас нет, и отправили меня в пустую камеру. В спецприемнике я с полицией почти не общалась. И не знаю, что они обо мне думали.  

– Это был ваш первый арест?

– Да. До акции на Красной площади меня задерживали несколько раз. Наказание выносили в виде штрафов, которые я не могу оплатить из-за небольших доходов. Сейчас все деньги уходят на аренду жилья и гормональную терапию.  

– Чем вы занимались во время ареста?

В спецприемнике не хватает хорошей литературы. Нужно туда принести книги

– Два дня мне было некомфортно. Но я нашла себе занятия. Прочитала 800 страниц учебника по программированию. Решала математические задачи. Решила только одну. Писала всякое, что приходит в голову. Думала, что я хочу сделать, когда освобожусь. Я прочитала несколько книг из библиотеки спецприемника. У них весьма специфическая подборка книг. Много книг о Сталине, войне и советских колхозах. Из приличного там нашлись “Над кукушкиным гнездом” Кена Кизи, “Доктор Паскаль” Эмиля Золя, “Ключ из жёлтого металла” Макса Фрая, “Прощай оружие” Эрнеста Хемингуэя, романы и рассказы Александра Куприна и Кнута Гамсуна. В спецприемнике не хватает хорошей литературы. Нужно туда принести книги.  

– Вы будете принимать участие дальше в пикетах и протестах?

– Я буду осторожнее. Из-за ареста мне пришлось взять отпуск за свой счет на работе и отказаться от своих планов. И, если честно, мне немного страшно попасть в мужскую камеру в спецприемнике. Велика вероятность, что полицейские определят меня в камеру в соответствии с данными в паспорте. А там уже все будет зависеть от того, какими людьми окажутся мои сокамерники.  

– Почему вы принимаете участие в оппозиционных митингах?

– Я не думаю, что могу изменить ситуацию, но хочется как-то действовать.   Поэтому я принимаю участие в оппозиционных акциях, начиная с антикоррупционного митинга “Он вам не Димон”. Я выходила на пикеты против преследований ЛГБТ в Чечне, на шествия против недопуска независимых политиков на выборы в Мосгордуму.  

– Как вы определяете вашу гендерную идентичность?

– Мне часто задают вопрос: мальчик я или девочка. У меня почему-то каждый раз какой-то ступор, когда меня так спрашивают. Хочется теперь сделать себе значок, что я не мальчик и не девочка, и повесить на сумку. Но много текста для значка. Мне не нравится этот вечный безальтернативный вопрос со всего двумя вариантами через “или”. Я вроде как агендерна, и правда не мальчик и не девочка. Я не знаю, какого я гендера, и для меня это не очень важно. Для меня гендер – это условность. У меня нет чёткой идентификации себя в качестве девушки. Я не знаю, что значит быть девушкой, и не чувствую, что я вот прямо девушка. Я – это просто я. Гендер, на мой взгляд, – это что-то очень условное. Кажется, что это больше набор стереотипов, чем что-то реально существующее. Но в нашем обществе точно есть две социальные роли – мужская и женская. Незнакомый человек обязательно отнесёт тебя к какой-нибудь из них, и от этого будет зависеть его отношение к тебе. Из двух ролей мне более симпатична вторая. Скорее всего, я предпочла бы общество, где этих ролей нет вообще и отношение к человеку не зависит от его половых органов. Но я не могу выбирать. Гендерные стереотипы мне неприятны, и я не собираюсь им соответствовать, будь они мужские или женские. Но в бинарном обществе я выбираю женскую репрезентацию, потому что так мне комфортнее. Так меньше социальной и телесной дисфории.

Гендер мне кажется чем-то очень условным. Кажется, что это больше набор стереотипов, чем что-то реально существующее

– Вы от насилия на почве трансфобии страдали? 

– Недалеко от общежития ко мне стали агрессивно приставать какие-то люди, пытаясь узнать, какого я пола. Один из них пошел на меня, но другой его удержал, и я убежала. Как-то зимой я ехала автостопом в районе Ростова-на-Дону. Люди, которые меня подвозили, стали угрожать тем, что увезут меня в место далеко от трассы, постригут, побьют, заберут мои вещи, высадят и я останусь там замерзать. Но они высадили меня из машины на трассе, сказали, что здесь таким, как я, не место, и посоветовали быстрее убираться. В другой раз я шла по переходу с Манежной площади на Моховую с радужным флагом на плечах. Там на меня напали двое мужчин. Они пытались отнять флаг и душили меня им. Эти люди сказали, что таких, как я, "русских педиков в Чечне и Дагестане сажают на бутылку". Вокруг было много людей, но никто не вступился.  

Вокруг было много людей, но никто не вступился

– У вас были проблемы с трудоустройством из-за того, что вы трансгендерная девушка?

– Когда я приходила на собеседования в женском гендере, сотрудники отдела кадров говорили, что лично они ничего против трансгендеров не имеют, но коллеги меня не поймут, и отказывали в трудоустройстве. Так что найти работу в женском гендере мне не удалось. Сейчас я работаю в мужском гендере. Мне не очень это комфортно, но коллеги не готовы принять меня такой, какая я есть. Так что на работе я не буду в ближайшее время делать каминг-аут.  

– Когда и как вы сделали каминг-аут?

– Мне 23 года, каминг-аут я сделала больше двух лет назад. Но родителям я об этом напрямую не говорила, хотя, скорее всего, они догадывались. Родители узнали, прочитав мою страницу в социальной сети. Я разместила пост, после того как поменяла имя на женское.

– Как родители отнеслись к вашему каминг-ауту?

– Родители меня не приняли. Мне с ними крайне сложно разговаривать, потому что у них своеобразная картина мира. Родители считают, что мне надо меняться, лечиться от трансгендерности. Я с родителями почти не общаюсь. С 15 лет я живу отдельно.  

– Почему вы решились на каминг-аут?

Прятаться очень неприятно и тяжело. Мне противна мысль прятаться и скрывать

– Я начала переход. Я долгое время себя не принимала, стеснялась своей трансгендерности. Считала это чем-то стыдным и грязным, с чем нужно бороться. Я знаю, что многие трансгендерные люди пытаются сначала принять свой приписанный гендер, изменить себя так, чтобы в него вписываться, переделать себя. Я тоже хотела вписаться. Но это было слишком больно и неестественно, мне приходилось играть роли и притворяться. Мне было очень плохо, казалось, что я всех обманываю. Я не помню, как и почему это произошло, но я решила, что не буду больше скрывать себя. Прятаться очень неприятно и тяжело. Мне противна мысль прятаться и скрывать. Когда я сделала каминг-аут, я почти ни с кем не общалась, только с одной девушкой. Она меня поддержала. Сейчас вокруг меня есть еще и другие люди, которые меня принимают. .

Подробнее читайте на svoboda.org ...