По просьбе некоторых героев ради их безопасности мы изменили имена или скрыли фамилии и …

По просьбе некоторых героев ради их безопасности мы изменили имена или скрыли фамилии и города.

«Люди должны знать, что они не одиноки»

Екатерина, просила не называть город

Екатерина была на трех антивоенных акциях. Ее не задержали — «ограничилось только неприятными разговорами с полицейскими». Но девушка перестала выходить, потому что силовиков на улице было больше, чем протестующих.

— Один в поле не воин, и в тюрьму неохота. Пугает насилие, которое могут ко мне применить во время пикета или в отделе полиции. Минимум, что я могу сделать, — продолжать делать репосты, подписывать петиции. Если будет крупная акция, я, конечно, пойду, — сказала она «7х7».

Дмитрий Гаврилов, Чебоксары

Дмитрий живет в Подмосковье, но приезжает на родину в Чебоксары. Он вышел на акцию сам, потому что не нашел, к кому можно присоединиться. Чтобы развернуть плакат, ему понадобилось время: «собирался с духом». После двух минут пикета Дмитрия отвезли в опорный пункт полиции, где на него составили протокол.

— Протест не обречен. Особенно для тех, у кого есть дети. Страх страхом, но страх за жизнь своего ребенка сильнее, чем страх за то, что отберут свободу, работу, квартиру или что-то еще. Люди будут вредить как могут этой власти — другого выхода нет, — говорит он.

Дмитрия не пугает дело об административном правонарушении, но он не хочет получить уголовный срок: «Дети растут, им нужно дать образование. Вот в 60–70 лет будет проще. Там уже все дела сделаны и можно посидеть».

Дмитрий Гаврилов. Фото из личного архива героя

Любовь, просила не указывать город

Любовь вышла с плакатом 26 февраля — через два дня после начала военных действий. За пикет девушке дали 10 тыс. руб. штрафа. Теперь ее протест ушел «в социальные сети и распространение информации, моральную поддержку пострадавших людей»:

— Столько шума навела я одна с ватманом — трое полицейских и двое омоновцев меня задерживали. Аж майора с выходного вызвали. Но пикеты обречены — шансов мало. Хороша идея с лентами: люди должны знать, что они не одиноки, и нужен символ этого неодиночества.

На вопрос, чего Любовь боится в публичном протесте, она сказала, что ею руководит не страх, а вредность: «Хочу мести, а для красивой мести нужны время и место».

«Никто ничего не делает»

Екатерина Новикова, Псков

Екатерина выходила на пикеты с 24 февраля, пока не появилась статья о дискредитации вооруженных сил. В марте она пережила обыск, причем силовики забрали телефон и у ребенка: «Детям пришлось во всем этом принимать участие, я считаю, это не лучший урок жизни для них».

— Больше всего боюсь за детей. Если меня посадят, какой будет их судьба? Выходить страшно даже с пустыми листами. У нас отняли простые слова «война» и «мир», у нас включается самоцензура. Единственный выход был выйти на улицу. Теперь, к сожалению, государство забрало и этот выход, — сказала Новикова.

Николай Кузьмин, Псков

Николай стоял с одиночным пикетом в первый день протестов, успел уйти от задержаний. Потом у центральной площади Пскова стали дежурить полицейские. Кузьмин их «проверял»: спрятался за памятник, чтобы посмотреть, придут они задерживать его или нет. Пришли, но плаката в руках у псковича не было.

— Прямо сейчас протест, скорее всего, обречен. Потому что большие риски в виде уголовного преследования даже за правдивые слова.

Я боюсь уголовного преследования, у меня был обыск — вынесли технику на 150 тысяч рублей, — объяснил Кузьмин.

Он предполагает, что пользователи соцсетей будут «мягко намекать на что-то стихами, цитатами Льва Толстого». Сам Николай пишет «мягкими формулировками». А чтобы меньше переживать, перестал читать новостные Telegram-каналы и купил абонемент в бассейн.

Николай Кузьмин. Источник: pskov.yabloko.ru

Сергей Кузнецов, Ижевск

Сергей выходил на антивоенную акцию 24 февраля. Теперь у него апелляция — «адвокат попросил на некоторое время остановить активную политическую деятельность».

— Протест обречен, поскольку часть населения запугана репрессиями, а другая пропитана российской пропагандой. Оппозиция в моем регионе картонная, ни на что серьезное она не способна. Плохо, когда люди критикуют действия власти, но при этом ничего не делают и считают, что ничего один человек не изменит.

«Протест будет не очень демонстративным»

Николай Дьячков, Иваново

Николай, по его выражению, «нахватал уже много всего». У него два дела об административном правонарушении — повторное за участие в публичной акции и первое по статье о дискредитации вооруженных сил. Протест Дьячкова продолжается через жалобы на полицию и распространение информации в интернете:

— Очень хотелось бы выйти в одиночный пикет, но понимаю, что мне за это сразу прилетит вплоть до уголовной статьи.

Ивановец считает, что главная задача протестующих — «выжить и дождаться того момента, когда большая часть людей осознает масштаб беды». А пока нужно создавать «закрытые небольшие группы, напоминающие подполье»: «Это не обреченность. Это иная форма жизни протеста».

Тихий протест. Как жители регионов без слов реагировали на события в Украине

Юлия, просила не указывать город

Юлия пикетировала 6 марта. В течение минуты ее «схватили и доставили в отдел». Теперь у девушки штраф 30 тыс. руб. и угроза уголовного дела, если она выйдет с плакатом вновь. Вместо пикетов активистка ходит гулять на площадь в своем городе, по предметам зеленого цвета ищет в толпе «своих».

— Протест ушел в кухонные разговоры, граффити на улицах, символику в виде ленточек. Люди ищут способы сопротивления. Чего я боюсь? Всего боюсь. Все запуганы.

Кристина, Ярославль

Девушка собиралась выйти на пикет «Отвяжитесь от Украины и моей 13-й зарплаты» 23 февраля. А 24 февраля поняла, что «опоздала со своими мягкими формулировками». Теперь она боится выходить на улицу, потому что у нее «ребенок на руках»: если год назад Кристина участвовала в пикетах с коляской, то теперь считает эту практику слишком опасной.

— Протест будет не очень демонстративным — на кухнях, в интернете, в коллективах, эзоповым языком, — сказала она.

Есть ли смысл в пикетах

Главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов в интервью корреспонденту «7х7» сказал, что «тактически пикеты ни на что не влияют». При этом каждый протестный выход на улицу — это «историческое явление»:

— Рано или поздно и этот протест, возможно, задавят. Но то, что люди продолжают высказывать свою позицию несмотря на риск, несмотря на ненависть и репрессии, — это очень ценно и важно.

С точки зрения журналиста, в истории есть примеры, когда меньшинство оказывалось право. Именно перед этим меньшинством — теми, кто выходил на протесты, — будут отвечать сторонники другой точки зрения.

«Есть надежда, что часть обезумевших одумается». Главред «Медиазоны» Сергей Смирнов — о реакции российского общества на военные трагедии

Подробнее читайте на 7x7-journal.ru ...