Чтобы обезвредить украинских «ждунов» саперам Бумера приходится действовать быстро.

Поля усеяны снарядами НАТО, а на дорогах поджидают FPV-дроны на оптоволокне. Со всем этим ежедневно приходится сталкиваться командиру группы взрывотехников отряда БАРС-16 Евгению Келпш с позывным Бумер. У него за спиной служба в Советской Армии, потом в Российских вооруженных силах, а с 1995-го в ФСБ. Евгений участвовал в КТО на Северном Кавказе, кавалер 2-х Орденов Мужества, медалей к Ордену «За слуги перед Отечеством» первой и второй степеней, ведомственных наград и знаков отличия.Бумер рассказал военкору aif.ru не только о том, как происходит разминирование донецкой земли, но вспомнил, как участвовал в операции по ликвидации лидера боевиков Аслана Масхадова.«Ждун» на обочине«Дроны-ждуны очень коварная штука. Оператор сажает такую птицу на обочине дороги, по которой осуществляется снабжение войск. Ждет, когда появится техника, и наносит удар. Уйти от такого практически невозможно. Впрочем, как и заметить заранее», — говорит командир группы саперов БАРС-16 с позывным Бумер, доставая из багажника своего автомобиля совершенно целый дрон-камикадзе с огромной катушкой на корпусе.Убийственная «игрушка» в его руках — это украинский дрон-камикадзе на оптоволокне. Армия России стала применять эту технологию первой еще под Курском. ВСУ же пришлось догонять, и, к сожалению, у них это неплохо получилось. Об этом говорит поблескивающая на солнце леска, которой окутаны поля близ позиций добровольческого отряда.«Этот дрон сидел и ждал, когда появится цель. Мы обследовали дороги на предмет мин и других сюрпризов от противника с помощью специального оборудования, и наткнулись на него. На нем стояла боевая часть от РПГ-7. Все было усилено самодельным зарядом пластида. Чтобы его обезвредить, я действовал быстро. Приблизился к нему с тыльной стороны, посмотрел внимательно. Увидел, обрезал оптоволокно, и затем уже разбирался с боевой частью», — вспоминает Бумер.Главная задача группы, которой он руководит, — это обнаружение и обезвреживание боеприпасов и взрывчатки в зоне действия отряда. Взрывотехники занимаются поиском неразорвавшихся снарядов, обезвреживают упавшие «камикадзе» и пресекают диверсии с взрывчатыми веществами. Все находки уничтожаются на специальном полигоне.Немецкие мины на русской земле«Судя по тому, что мы находим, на вооружение у ВСУ сейчас в основном мины и взрывчатка производства стран НАТО. Советские запасы постепенно сходят на нет, и остались уже в меньшем количестве. Вот, например, достаточно редкий экспонат — это немецкая противотанковая мина направленного действия. Устанавливается неподалеку от дороги. При появлении техники, мина наносит направленный удар в корпус танка. Эффективная штука и очень редкая в наших краях», — демонстрирует Бумер находку, которую сегодня ему предстоит уничтожить.По словам взрывотехника, эту мину бойцы его группы обнаружили в оперативном тылу. Бумер не исключает, что работать могли диверсионные группы противника, перешедшие линию фронта. Сапер укладывает немецкую мину в яму и цепляет к ней дистанционный взрыватель на радиоуправлении. Мы прячемся за холмом, и вскоре раздается оглушительный взрыв.«Ну вот, очередной подарок от уважаемых европейских партнеров уничтожен, — говорит Бумер. — Впрочем, украинцы неплохо уже справляются и сами. Уверенно могу сказать, что они начали производить собственные мины-лепестки. Есть у них и взрывчатка собственного изготовления. Достаточно неплохая».Для Бумера текущий контракт уже третий в зоне СВО. За это время он успел обезвредить десятки западных снарядов и мин, которые в том числе были начинены химическими и отравляющими веществами, которые запрещены различными международными конвенциями.«В зоне СВО я работаю чуть больше года, но начал с добровольцами еще летом 2022-года. Меня пригласили обучать основам специальности "взрывотехник" бойцов армейского резерва, которые собирались ехать в зону СВО. Спустя пару лет, сам решил подписать контракт, понимая, что мои компетенции необходимы на переднем крае», — говорит Бумер.Однако на заре Советского Союза, когда молодой выпускник военно-инженерного училища Евгений Келпш по распределению попал служить под Киев, судьба могла распорядиться его жизнью совсем иначе.Вопрос офицерской честиБумер из династии военных, поэтому выбор своей профессии был для него предопределен. В далеком 1990-м году он закончил военно-инженерное училище, по распределению попав служить в город Бровары, что расположен неподалеку от Киева.«Прослужил там год, а затем меня перевели в Киев. Возглавил роту в понтонно-мостовой бригаде. Когда же союз рухнул, появившиеся на его осколках государства, начали создавать собственные вооруженные силы. В 1992-м году на Украине было принято решение о приведении своих вооруженных сил к присяге. Я делать это отказался, — рассказывает Бумер. — Мне казалось бессмысленным присягать Украине. Это измена с моей точки зрения. Власти России, кстати, умнее поступили. Они не заставляли нас принимать очередную присягу. У кого была принята присяга СССР, тот нормально служил. Это для меня был вопрос принципиальный. Вопрос офицерской чести. Поэтому я уехал в Россию».В 1995-м году молодому офицеру поступило предложение поступить на службу в органы госбезопасности на должность взрывотехника. Специальность предусматривала период подготовки длиной в семь лет. Бумер от столь заманчивого предложение отказываться не стал.За годы службы в органах госбезопасности Евгений Келпш принял участие во многих операциях. В числе самых известных, где офицер принимал непосредственное участие — это освобождение заложников в театре на Дубровке в Москве и освобождение детей в Беслане. Впрочем, эти события Бумер вспоминать не хочет, а об операции по ликвидации лидера боевиков Аслана Масхадова рассказывает охотно.«Отменная работа контрразведки»«Там все было на уровне красивого веселого боевика. Помню, что 7 марта мы приземлились в Моздоке. Выгрузились. Нам дали команду экипироваться на месте. Остатки ночи проспали в блиндаже, а на утро погрузились в колонну внутренних войск, которая следовала в Толстой-Юрты, где по сведениям разведки скрывался Масхадов», — вспоминает Бумер.Операция по уничтожению боевиков была строго засекречена, поэтому движение целой колонны войск, было лишь маскировкой. «Мы лежали в кузовах бронированных "Уралов", а на нас сидели бойцы. Нам нельзя было не высовываться и даже курить. Ехали мы несколько часов по сплошному туману. Думал, что здесь богу душу отдам от холода. Доехали, выгрузились, и начали поисковые мероприятия. Это была, конечно же, отменная работа нашей контрразведки. Сразу был обозначен дом, где укрывался Масхадов. В дом запустили собаку, которая села на люк погреба, обозначив, что там кто-то сидит», — вспоминает офицер.Масхадову предложили сдаться, но в ответ было лишь молчание. Тогда после нескольких предупредительных выстрелов в дело вступили взрывотехники. В доме установили несколько килограмм взрывчатки. Произошел взрыв, от которого в доме даже снесло крышу. Террористам еще раз предложили сдаться, в этот раз, получив согласие.& 976 lt;/p>«Масхадов к тому моменту уже погиб от взрыва. С ним в бункере сидел лишь племянник и пожилой секретарь. Помню, я отвел в сторону секретаря и спросил, зачем они отдавали приказ убивать детей в Беслане, — вспоминает Бумер. — Я еще пригрозил ему, что сейчас мы посадим их в вертолет и отправим в Беслан. Он так испугался, что сделал под собой лужу».По словам Бумера, после ликвидации Масхадова жители Толстой-Юрты наконец вздохнули спокойно. К тому времени боевики, большинство из которых были арабскими наемниками, не давали спокойной жизни мирным жителям, притесняя и обкладывая их данью.За увлекательной беседой и не замечаем, как день медленно переходит в сумерки. С наступлением темноты нужно соблюдать осторожность. Даже в относительный тыл, где мы находимся, периодически наведывается тяжелый украинский дрон «Баба-Яга». Не прощаемся, ведь здесь так не принято. Бумеру пора ехать на ПВД, готовиться к выходу на боевые задачи. Мне же в относительно мирный Донецк, где война с недавних пор лишь эпизодами напоминает о себе.

Подробнее читайте на aif.ru ...