фото показано с : rusplt.ru

К 100-летию исхода из Крыма Русской армии генерала Петра Врангеля

«Русская планета» и радио «Радонеж» продолжают цикл материалов о православном взгляде на события в стране и мире. В центре внимания - 100-летие исхода из Крыма Русской армии генерала Петра Врангеля.Уходящий год, кроме прочих круглых дат, знаменовался еще и 100-летием исхода из Крыма Русской армии генерала Петра Николаевича Врангеля.По этому поводу было достаточно много публикаций в разных СМИ, в основном в духе советской пропаганды о «чёрном бароне», мечтавшем насадить в России так называемые «прежние порядки».Диктатор - либералНо ведь она, что называется, «канает», учитывая уровень осведомленности, как бывших советских граждан, так и нынешнего молодого поколения «рассеян». Апологеты протухшего лозунга 100-летней давности «Все на борьбу с Врангелем!» в своём большинстве даже не удосуживались разобраться в его внутренней политике. А она радикально отличалась, как от прежней - «деникинской», так и от более продуманной «колчаковской», скорее тяготея к смелым столыпинским реформам или даже эсеровским экспериментам. Кое-что из его опыта вполне пригодилось бы и сейчас. Но обо всем по порядку.Барон П.Н. Врангель честными историками и хорошо знавшими его людьми из своего окружения, считается и считался едва ли не самым большим либералом из всех белых военачальников, как это не покажется странным. Человек, одарённый многими талантами и способностями, прекрасный организатор и аналитик, он чётко видел и осознавал гибельность внутренней политики, проводимой своим предшественником - Главкомом Вооруженных Сил Юга России А.И. Деникиным. Тот предполагал законсервировать все накопившиеся проблемы («держать и не пущать») до созыва Учредительного собрания – этой приманки, на которую ещё «клевали» в 1917 и начале 1918, но которая перестала привлекать народ в разгар бушевавшей Гражданской войны, как не отвечавшая изменившимся требованиям времени «пустышка». Верховный правитель России, адмирал А.В. Колчак тоже не был готов к серьёзным переменам, лелея мечту о скором освобождении страны от большевистского ига, откладывая все решения до победы над краснымиИ лишь барон Врангель (которому было отпущено всего чуть более полугода на реализацию своего проекта) чётко осознавал, что откладывать на потом остро стоявшие проблемы нет времени; и что только реальные уступки и компромиссы, прежде всего в вопросах землевладения и местного самоуправления, могут изменить не только расстановку сил, но и сам ход войны. Он верил в это! И это давало сил ему и его не столь многочисленным, но преданным и поверившим офицерам и солдатам Русской армии. Закупоренный в Крыму, он понимал, что победить он может, только приобретя в союзники самые широкие слои населения, начиная с крестьян. Сделать это можно, решив пресловутый «земельный вопрос».Смелый реформаторЕго взгляды формировались под влиянием специалистов, в первую очередь аграриев, которые сходились к единственно правильной формуле - передаче общинной и помещичьей земли обрабатывавшим её крестьянам. Сам потомственный аристократ, помещик, барон «и прочая, и прочая», готовился к этому нелёгкому шагу вполне сознательно, испытывая серьёзное давление со стороны таких же помещиков в своём окружении. Итогом его раздумий и планов, после прихода к власти в апреле 1920 года, стал целый пакет реформ - революционных по своей сути законодательных актов.Как признают честные историки, вовсе не симпатизировавшие белым, как например, автор книги о Несторе Махно из серии ЖЗЛ Василий Голованов:«…ни одно правительство времён Гражданской войны, за исключением разве что большевистского, не обнаружило способности в столь короткие сроки формулировать и утверждать законы такой важности, какие были приняты правительством Юга России. Принятый за два только месяца пакет законов (декларация по национальному вопросу, закон о земле, закон о волостных земствах и сельских общинах) сделал бы честь любому режиму, вступившему на путь реформаторства, и, безусловно, в мирное время стал бы для страны целительным лекарством, уникальной возможностью излечить застарелые, вечно обостряющие болезни»В частности закон о земле предписывал все земли: казенные, муниципальные, помещичьи и прочие передать в руки готовых обрабатывать их крестьян! При этом помещикам оставлялась приусадебная земля с садами, огородами, что было вполне разумно и гуманно. Де-факто признавался революционный, по сути, передел земли – кто ей владел на момент издания закона – тому она и принадлежала! Никаких реквизиций и изъятий! Правда за неё всё-таки назначался выкуп – сравнительно небольшой: пятая часть урожая ржи или пшеницы с рассрочкой в 25 лет. Вполне здравые требования и разумные сроки! Единственной, пожалуй, оговоркой, носящей явно политический оттенок, было требование отстранение от землевладения коммунистов и тех, кто, взяв землю, в итоге сам не обрабатывал её – то есть откровенных лоботрясов – первых союзников большевиков на селе.Гладко было на бумаге…Врангель на его взгляд правильно рассчитал срок принятия и опубликования законов – за 10 дней до начала наступления, позволившего ему вырваться и Крыма на просторы Тавриды и Северного Причерноморья. Однако, занятый больше стратегическими вопросами и фронтом, он упустил важнейший момент, который давно поняли и нещадно эксплуатировали его противники. Барон, очевидно по наивности, считал, что сделал самое главное – принял законы, которые должны увлечь массы, развернув их в его сторону. Однако он упустил тот факт, что после их издания для донесения до ушей, глаз, а главное сознания народа, нужны уже другие инструменты, которых у него, по сути, не было.С этим у белых всегда были проблемы. Они, похоже, так и не поняли огромную значимость информационно-пропагандистского воздействия не только на своих, солдат противника, но и на население. Красные же с первых дней захвата власти, придавали пропаганде и идеологическому обоснованию своей бурной деятельности огромное значение: были созданы, пронизывающие все сферы жизни зарождавшегося советского строя специальные партийные структуры, руководители которых головой отвечали перед ЦК за ход и качество пропаганды. Денег на это большевики никогда не жалели.Тотальная пропаганда, агитация при жесточайшей цензуре во многом способствовали победе красных.Белые и барон Врангель в частности, во многом уступали в такой напористости красным. У них не было такой отлаженной пропагандисткой машины, не было чётких структур, как противостоящих большевистской пропаганде, так и формирующих свою повестку дня, которую нужно было донести до каждого солдата, крестьянина, рабочего, казака, инородца, о чем мечтал генерал. Но этим напрямую не занимались ни одна из созданных им структур, включая знаменитую контразведку. Всё было отдано на откуп, по сути, случайным людям – издателям и редакторам немногочисленных газет, хозяевам типографий и чуть ли не почтальонам.Как признавал один из приближённых к П.Н. Врангелю журналист А.Валентинов, пакет законов в условиях быстро изменяющегося времени преступно медленно доходил до населения. Он указывает и на их главные причины: брошюры с новыми законами, во-первых не раздавались, а продавались и во-вторых, стоили довольно дорого. Газеты, где также публиковались законы, стоили так же дорого, для сравнения - в тридцать раз (!) дороже большевистских, к тому же выходили малыми тиражами, да и те разворовывались. Увы, чаще для хозяйственных нужд. Радио тогда не была доступна широким слоям населения, а почему не использовались те же листовки, которые можно было вполне свободно разбрасывать с аэропланов над селами и городами, не понятно. Отсюда, с уверенностью можно сказать, что Врангель в чистую проиграл большевикам информационную войну, прежде чем потерпел неудачу на фронте, что было вполне предсказуемо, учитывая соотношение сил.Вакуум идеиВалентинов пишет, что, узнав о том, как бездарно и безынициативно продвигается в массы его главный козырь в борьбе с большевиками, он в отчаянии кричал: «Где же мне взять честных, толковых людей!? Где их, наконец, найти». Эти его слова, между прочим, могли бы стать эпитафией всему белому движению, где (особенно в тылу) не нашлось достаточно количества исполнительных, требовательных, прежде всего к себе, людей, безусловно верящих в победу общего дела. И отдающих себе отчёт, что их собственное благополучие и даже жизнь целиком зависит от реализации благих намерений барона.Вопрос Врангеля словно висит в воздухе, оставаясь актуальным для власти и сейчас, сто лет спустя. Его ошибка должна подсказать президенту страны выход, который мне видится в том, чтобы определиться с главной национальной идеей (не путать с нацпроектами), которой у нас до сих пор нет. Например, высказанную еще А.И. Солженицыным идею сбережения государствообразующего народа параллельно с возрождением его самосознания. И свёрстанную под неё мощную пропагандистскую машину.Пока же русский народ, в том числе молодёжь, живёт одним днём, не зная, что будет завтра, постепенно деградирует, вымирая и превращаясь в стадо потребителей. Давно пора задуматься: во-первых, кто будет реализовывать даже гениальные нацпроекты, а во-вторых, кто будет в перспективе пользоваться их плодами?

Подробнее читайте на rusplt.ru ...