фото показано с : svoboda.org

Радиоантология современной русской поэзии. Стихи московского поэта Андрея Орлова, известного в интернете под именем Орлуша. По его словам, «в интернете ни одной моей биографии. Те, что напечатаны в Википедии или где-то, не соответствуют действительности».

Автор книги «Стихи и рингтоны».

  окна давно, чтобы нас

Не увидели страшные люди без глаз.

Перерезанный шнур не погасит экран,

Посыпающий солью зияние ран.

В каждом слове – зловещий кровавый кисель,

Заводных соловьёв ядовитая трель.

Никому не пиши, никому не звони,

Мы остались с тобою в России одни.

В дверь услышав звонок, открывать не спеши:

За тобою пришёл человек без души,

У него вместо мозга – густой холодец,

Как у всех сердобольных людей без сердец,

Изо рта – краснозвёздных идей перегар,

На холодном лице – черноморский загар,

Он готов на последний, решительный бой,

Сверлит двери глазок его глаз голубой.

Мы с тобою остались в России одни,

Не кукушка, а ворон считает нам дни,

Он добычею скорой считает твой глаз,

Как и всё, что останется скоро от нас.

К сожаленью, удел у страны – бестолков:

Быть лишь словом на форме плохих игроков,

А берёзам судьба – превратиться в муляж,

Лечь зелёными пятнами на камуфляж,

Чтобы мы, обитатели нашей страны,

Были миру на фоне страны не видны.

Я болею душой, я по праздникам пьян,

Как любой из живущих вокруг «россиян»,

Но довольно давно уже в дней пустоте

Стали гости не те, да и тосты не те.

Иногда даже некому руку пожать,

А ведь мне с ними рядом в могиле лежать,

Среди тех, кто поёт под шуршанье знамён

Есть хозяева милых мне с детства имён,

Но в последние дни изменились они.

Мы с тобою в России остались одни…

Совершенно, похоже, лишились ума

Лжевладимир, лжесуздаль и лжебугульма,

Через сотни наполненных скрепами клизм

В нас качают лжеверу и патриотизм

Между рёбрами ноет, инфарктом грозя,

И остаться невмочь, и уехать нельзя.

И уехать нельзя, и остаться невмочь.

Прочь отсюда? Но где эта самая «прочь»?

Мы останемся здесь, но секрет сохрани:

Мы с тобою в России остались одни.

* * *

Она материлась довольно редко,

Она извинялась, звоня мне ночью,

Любила тонкие сигаретки,

Меня любила. Наверно - очень.

Она под дождь уходила утром.

Без поцелуев, без звона чашек,

Она считала, что это - мудро

При отношениях дурацких наших.

Она считала меня уродом:

"Тебе бы в цирке смешить дебилов".

Она встречалась со мной три года.

А может быть, это четыре было?

Она всегда приносила виски

И треугольник рокфорный сыра,

А вдруг вчера принесла сосиски

И, почему-то, пакет кефира.

Она сказала, что "так не может,

Кефир - домой, и сосиски - мужу",

Что "как же всё надоело, боже!

И он мне нужен, и ты мне нужен!"

Она впервые со мной простилась,

Она сосиски забрать забыла.

Такси по сонной Москве катилось.

А может, это в Нью-Йорке было.

 * **

По небу летят утки.

Летит уголком стая.

Мне хочется к ним жутко.

Они же - на Юг, знаю.

Они зимовать будут

В каком-нибудь там Чаде,

А я тут бумаг груду

«Лопачу» жратвы ради.

Их будут кормить дети,

Им будут махать руки,

Им солнце всегда светит.

Я к уткам хочу, суки!

Я к уткам хочу, гады!

Чтоб стала мечта - былью!

Свободы хочу ради!

И чтоб за спиной - крылья!

И чтоб вместо ног - лапки,

И чтобы как все - крякать

И чтоб - не нужны тапки,

И чтоб - нипочём слякоть!

И чтобы моя Нюся

(Она, как и я, утка)

Ушла б от меня к гусю,

А я бы страдал жутко.

И чтоб я летел, плача

В красивейший день, летом

И тут бы в меня, значит,

Предательски, влёт, дуплетом.

Мой трупик несёт Бобик,

Хозяин его хвалит,

Утятница - мой гробик,

Стакан до краёв налит.

В живот насуют яблок

И салом натрут шкурку

А после - сожрут, падлы,

А после - споют "Мурку":

А после - ещё песню

Про то, как "летят утки".

Я - так не хочу. Честно.

Мне даже чуть-чуть жутко.

Я лучше куплю водку,

Я лучше попью сутки,

Я знаю теперь чётко:

Не надо мне быть уткой!

P. S. Всё ужасно в жизни зыбко.

В общем, я хочу быть рыбкой!

* * *

Что бы, и кого я ни любил,

Говорю ответственно и хмуро:

Я – один из тех, кто подло сбил

Самолёт, летевший до Лумпура.

Нету у меня страны иной,

И сегодня, как ни горько это,

Я национальности одной

С так умело пущенной ракетой.

Я сейчас на первых полосах

Мировых газет, жесток и страшен,

Я и сам себе внушаю страх

Тем, что я частица слова RUSSIAN.

Я национальности одной

С тем, кто говорит, что «не хотели»,

С тем, кто в небе над чужой страной

Выбирал без сожаленья цели.

Прозвучит кощунственно и зло

Эта запоздалая банальность:

Может, мне с тобой не повезло,

А тебе – со мной, национальность?

Мой народ, который позабыл

И простил себе себяубийство,

Я вчера с тобою вместе сбил

Лайнер в украинском небе чистом.

Да, сегодня я – один их них,

Тех, кто мне противен, гнусен, гадок –

Тех, кто хочет, чтобы у других

Было больше взлётов, чем посадок.

Сбили все, кто весело в facebook

Размещал зловещих орков лица,

Сбили те, кто установку «Бук»

Тайно гнал через свою границу,

Сбили те, кто словом вдохновлял,

Кто вооружал скота и хама,

Сбили те, кто мальчика распял

Между КВНом и рекламой.

«Боинг» никуда не долетел,

Но ещё не кончились мученья:

Двести девяносто восемь тел

В Грабово, в плену у ополченья.

Кучки иностранных паспортов,

Тапки, шляпки, детские игрушки,

И проломлен трупом жалкий кров

Безымянной грабовской старушки.

Кто конкретно и откуда сбил,

Следствие, должно быть, установит,

Ну а я останусь тем, кем был –

Русским по рождению и крови.

И пока политиков умы

Не готовы для перезагрузки,

Я за них признаюсь: сбили мы.

Я – виновен, потому, что русский.

Вторая тема: «Колыма — Освенцим без печей»

В разделе «Воспоминания» речь пойдёт о колымских лагерях и писателях Варламе Шаламове, авторе «Колымских рассказов», и Георгии Демидове, авторе книги «Любовь за колючей проволокой» и других книг.

«Мои любимые пластинки» с петербургским историком Юлией Кантор (о польском пианисте Владиславе Шпильмане и домашних концертах в усадьбе Набоковых).

Подробнее читайте на svoboda.org ...