фото показано с : aif.ru

60 лет назад во время Карибского кризиса было несколько попыток предотвратить ядерную войну. Но удалось это только советскому разведчику и американскому журналисту.

28 октября — 60 лет со дня окончания Карибского кризиса. Тогда, в 1962 г., мир на 13 дней завис над пропастью. К счастью, Джон Кеннеди и Никита Хрущев смогли договориться. Сегодня мы расскажем о тех людях, которые им в этом помогли.Расстановка силА началось все с Турции. В 1961 г. правительство этой страны, опасаясь (зря, как позднее выяснилось) захвата Советской Армией Черноморских проливов, согласилось разместить на своей территории американские баллистические ракеты средней дальности (БРСД) «Юпитер». Со своих позиций в районе Измира ракеты, имевшие дальность 2400 км, могли долететь не только до Москвы, но и до предместий Ленинграда.Советское руководство во главе с первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым нашло хорошее, как тогда казалось, ответное решение — разместить на революционной Кубе советские БРСД Р-12 и Р-14. Первые имели чуть меньший, чем у «Юпитеров», радиус действия, зато вторые летали на 4500 км. Тогда никому не пришло в голову, что мир может быть поставлен на грань ядерной катастрофы. В конце июля 1962 г. первое советское судно с вооружением и личным составом прибыло в порт Гаваны. Об этом знало высшее руководство КПСС и Советской Армии, знали солдаты и офицеры на судах, идущих через Атлантику.Резидент КГБ в Вашингтоне полковник Александр Феклисов этого не знал. Не знал он также и того, что именно ему вскоре предстоит сыграть одну из важнейших ролей в преодолении Карибского кризиса.«Полковник Александр Семенович Феклисов прослужил в КГБ 35 лет, 15 из которых он провел за рубежом, — рассказала в интервью aif.ru его дочь Наталия Феклисова-Асатур. — В 1960-1964 гг. он под псевдонимом Александр Фомин работал как резидент советской политической разведки в Вашингтоне.14 октября американский самолет-шпион обнаружил на Кубе 42 почти укомплектованные стартовые площадки для советских ракет средней дальности (РСД), способных нести ядерные заряды. По своим ТТХ они могли "достать” любой объект на доброй половине территории США.Жителей Нью-Йорка и Вашингтона охватила паника. Чтобы как-то нормализовать ситуацию, американское руководство во главе с президентом Джоном Кеннеди попробовали договориться с СССР по официальным дипломатическим каналам. Однако посол Анатолий Добрынин и постпред при ООН Валериан Зорин не были официально проинформированы своим руководством о размещения ракет на Кубе. Поэтому они отрицали этот факт на встречах с американской стороной. Американцы им не верили, поскольку на руках у них была аэрофотосъемка американской воздушной разведки. Официальные дипломатические встречи зашли в тупик. Защищенной телефонной линии связи между Кремлем и Белым домом тогда еще не существовало (она появится через полгода после разрешения Карибского кризиса). Хрущев и Кеннеди вели переписку радиотелеграммами. Их зашифровывали, после передачи расшифровывали, переводили и только потом могли доставить первым лицам. На это уходило много времени. Был необходим личный канал связи для глав государств или их представителей.Такой личный контакт существовал у Роберта Кеннеди, министра юстиции США, брата президента США Джона Кеннеди. Он поддерживал контакты с Георгием Большаковым, советским атташе по культуре, полковником военной разведки. Однако по распоряжению советского руководства и военного командования Большаков уверял Кеннеди, что на Кубе развернуто только оборонительное советское вооружение, которое не представляет для США никакой опасности. К сожалению, американцы перестали доверять и Большакову. Им надо было искать новый канал связи с СССР». Игра без правилК тому моменту советник Фомин обзавелся в Вашингтоне полезными связями и знакомствами. Одним из них был политический обозреватель телекомпании ABC News Джон Скали. Американский телекомментатор и русский советник регулярно встречались и обсуждали события в мире. Фомину он был интересен тем, что тесно контактировал c госсекретарем Дином Раскаом, а с братьями Кеннеди был знаком еще со студенческой скамьи.22 октября Скали позвал русского резидента (он догадывался, кем на самом деле служит советник Фомин) на ланч в ресторан «Оксидентал» на Пенсильвания-авеню. Там и сейчас средний чек больше, чем принято в Вашингтоне, а в 1962 г. он вообще числился шикарным заведением.«Эта встреча прошла нервно и результатов не принесла, — продолжает Н. Феклисова-Асатур. — Скали обвинял Хрущева в агрессивной политике и навязывании президенту США русской повестки по Западному Берлину. Вернувшись домой, отец услышал по американскому телевидению обращение Кеннеди к нации, в котором было сказано о плане введения морской блокады Кубы.С этого момента обмен телеграммами между первыми лицами стал ежедневным, а риторика — предельно жесткой. Кеннеди требовал убрать ракеты с Кубы, а Хрущев — гарантий неприкосновенности острова и лично Фиделя Кастро. Кроме того, лидер СССР требовал демонтажа американских ракет "Юпитер” в Турции. 26 октября отец пригласил Джона Скали на встречу в тот же самый ресторан. Американец рассказал русскому, что Кеннеди с трудом сдерживает военных из Пентагона, которые склоняют его к бомбардировке Кубы и высадке на остров морского десанта утром 29 октября. По данным американской разведки, именно к этому времени русские должны привести свои ракеты в боевую готовность».О том, что было дальше, сам Феклисов-Фомин писал в книге «Признание разведчика. Миссии: атомная бомба, Карибский кризис». Вот что он ответил американскому журналисту:— Президент должен отдавать себе ясный отчет, что вторжение на Кубу равносильно предоставлению Хрущеву свободы действий. Советский Союз может нанести ответный удар по уязвимому для США месту в другом районе мира.Скали, видимо, не ожидал такого ответа. Он долго смотрел мне в глаза, а потом сказал:— Ты думаешь, Александр, это будет Западный Берлин?— Как ответная мера, это вполне возможно, — сказал я.После этого журналист быстро прервал встречу и отправился в Белый дом, а Фомин — в свое посольство.Блефовал ли русский резидент? Возможно. Никто не давал ему права угрожать танковым броском на Западный Берлин, не согласовав это с руководством. Как он позднее вспоминал, это был порыв его души, импровизация. Он рискнул и выиграл. При этом он, как и советские дипломаты, не был официально уведомлен о размещении ракет на Кубе. Но все они смотрели американское телевидение и читали американские газеты. Телеграмма без санкцииНе прошло и 4 часов, как Скали вызвал Фомина на новую встречу. Он передал американские условия разрешения Карибского кризиса, подчеркнув, что его уполномочил сделать это президент Кеннеди:— СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН;— США снимают блокаду острова;— США публично берут на себя обязательства не вторгаться на Кубу.Фомин пообещал немедленно все передать в Москву. На этом встреча закончилась.«В посольстве отец быстро составил телеграмму и, как положено по дипломатической субординации, пытался отправить ее в Москву с визой посла, — говорит дочь А. Феклисова. — Советский посол в США Анатолий Добрынин подписывать телеграмму не стал, сославшись на отсутствие полномочий по ведению подобных переговоров. Позднее отец вспоминал, что Добрынина подвел чересчур шаблонный узковедомственый подход к жизненно важному вопросу.Однако у резидента КГБ был, разумеется, и собственный выход на Москву. Шифротелеграмма ушла в Центр только за его подписью. Вскоре о ее содержании был проинформирован Кремль». Черная суббота27 октября вошло в историю Карибского кризиса как «черная суббота». Вторжение на остров казалось неминуемым. Над Кубой советской ракетой был сбит высотный разведчик U2, пилот погиб. Военные требовали разрешения президента начать боевые действия, но Кеннеди выжидал и следил за каналом связи «Скали — Фомин», который сам инициировал сутками ранее.Москва пошла навстречу, но с одним условием. Вечером 27 октября советский посол Добрынин вел тяжелые переговоры с Робертом Кеннеди и настаивал на обязательном включении в условия урегулирования пункта о выводе американских ракет «Юпитер» из Турции. Условие было принято. Однако СССР и США договорились не афишировать это в течение 6 месяцев.Утром следующего дня, 28 октября, в Вашингтон прилетела телеграмма: Кремль согласен на американские предложения. Радиотелеграмму передали из Москвы открытым текстом, так что в тот же день об избавлении от угрозы ядерной войны узнал весь мир и вздохнул с облегчением. Яблони и пальтоВ ресторане «Оксидентал» над тем самым столиком, где переговаривались Фомин и Скали, в 90-х годах разместили бронзовую табличку. Она повествует, что тут в 1962 г. решалась судьба мира. Есть и фотография Скали, а вот портрета Фомина явно недостает, да и фамилия его не упомянута. Для посетителей ресторана он «таинственный русский мистер Икс». Хочется добавить, что в США роль канала связи «Скали — Фомин» была признана давно и сразу. В СССР всю славу присвоил себе МИД.«После Карибского кризиса отец дважды встречался с Джоном Скали: в Москве и в Вашингтоне, — рассказывает дочь резидента. Она в 1962 г. училась в 10 классе советской школы в СССР. — В Москве в 1989 г. Скали и Феклисов поспорили из-за текста на табличке в ресторане "Оксидентал”. Но отец все же подарил Скали бутылку армянского коньяка. В Вашингтоне в 1992 г. они вновь встретились, и Скали подарил папе ежедневник, который до сих пор хранится в нашей семье. Скали умер в 1995-м, так и не написав мемуаров. Отец написал 2 книги о своей работе разведчика. Он ушел в 2007 году в возрасте 93 лет.Отец посадил на даче прекрасный сад с яблонями и вишнями, который до сих пор радует нашу семью. Для сада он привез из Америки механическую газонокосилку и очень любил косить ею газончик перед террасой. Она до сих пор в сохранности и работает, хотя мы давно купили современную. В семье сохранилось и твидовое пальто "в елочку”, которое отец тоже привез из Америки. У пальто своя история. В Нью-Йорке друзья посоветовали ему сменить одежду, пошитую в ателье МИД, на американский гардероб. Среди прочего отец купил пальто и с тех пор надевал его в холодные дни на все встречи с агентами. Он считал, что пальто приносит удачу. Мама с папой окрестили его Spy Coat — шпионское пальто. Отец привез его в Москву. На даче он надевал его в осеннее время, когда работал в саду и на огороде. Я пальто вычистила, отреставрировала, заменила подкладку. Spy Coat по-прежнему хранится в нашей семье».

Подробнее читайте на aif.ru ...