фото показано с : rusplt.ru

Православный священник Георгий Кочетков рассказал об опыте преодоления кризисов в церкви

Пандемия и необходимость соблюдать меры, которые призваны защитить нас и наших близких, дали верующим много поводов задуматься о том, каким может быть церковный ответ на кризисы подобного масштаба и какие вообще ресурсы есть у христианина, чтобы справляться с кризисами в своей жизни.О том, какой опыт преодоления кризисов есть в двухтысячелетней христианской традиции и какие новые возможности открываются в такие моменты, рассказал священник Георгий Кочетков, духовный попечитель Преображенского православного братства, на международной богословской конференции «Паисиевские чтения», состоявшейся 11-12 декабря по благословению митрополита Кишиневского и всея Молдовы Владимира.– Отец Георгий, этот год для всех, для всего мира был непростым – пандемия затронула все сферы, и в церковной жизни многие столкнулись с трудностями: нельзя в привычном ритме ходить в храм, причащаться, живого общения стало меньше. Что такое кризис с христианской точки зрения и как верующим не потерять духовной бодрости в такие времена?– Мы очень часто слышим слово «кризис»: в культуре, в социуме, в церкви, в политике, в национальной жизни, в экономике. В то же время всегда есть люди, которые не боятся и не унывают. В этом и проявляется настоящее влияние христианства.«Кризис» в переводе с греческого означает «суд». И даже Страшный суд – тоже своеобразный кризис, как бы непривычно это ни звучало. Жизнь на любом уровне полна кризисами: маленькими, большими, семейными, личными. Они, конечно, вызывают страхи, но при любых обстоятельствах у человека остается надежда на действие Божье – и значит, на преодоление каких-то старых, заскорузлых проблем и выход на новые рубежи. Как говорил апостол Павел, переживший много опасностей и безвыходных ситуаций, «надежда не постыжает».Мы и на суд Божий надеемся в том же самом смысле – что непрерывная череда страданий человеческих прекратится, прекратится разрушение, которое мы нередко видим в этом мире, лежащем во зле. Надеемся, что не будет зла и греха, то есть будет победа Божья. Ничего, что у нас к кризису отношение со страхом – это нормально, может быть, иногда и надо бояться кризиса, но не слишком, не надо быть подавленным, запуганным им. Так же как и идея Страшного суда не должна повергать нас в ужас. Нельзя ассоциировать кризис только с идеей разрушения, гибели – мира, души и так далее. Наоборот, наш Бог – Спаситель! Христос – Спаситель душ наших, и это важнейшая основа нашей веры.Библия открывает нам, что вся человеческая история началась с мощного вселенского кризиса – грехопадения, которое потрясло самые глубины человеческой души, а вместе с ней и все мироздание. Этот кризис в отношениях между Богом и человеком, когда Бог как бы потерял человека из виду и воскликнул: «Адам, где ты?» – распространился на весь мир. Миром стала владеть не жизнь, а смерть, и сам человек, поставленный Богом управлять творением, оказался порабощен низшим стихиям – погоде, природным катаклизмам, собственной плоти, вышедшей из-под его власти. Но и этот кризис стал для человека и Бога новым поводом для стремления друг к другу, и человеческая история не потеряла своей ценности в глазах Божьих, хоть она и проходит под знаком отпадения человека от Бога.Поэтому мы можем иметь надежду из всякого кризиса выходить победителями. Христианство в этом смысле уникально, оно открывает нам, что для Бога нет ничего более серьезного и реального, чем человек и его способность к любви, свободе, творчеству, общению и самоотдаче.Конечно, есть какие-то особенности современной жизни, которые связаны с некрепостью, нетвердостью нашей веры. Люди немножко пошатнулись, они живут часто раздвоенной жизнью, и это заставляет нас всех больше беспокоиться перед лицом любого кризиса. Эта тревога не случайна: ведь с момента явления Христа в мир мы живем в последние времена, история подходит к завершению, и предупреждения Евангелия «о начале болезней», «войнах и военных слухах», что «брат предаст брата на смерть» сбываются на наших глазах. Любой кризис напоминает нам не только о конечности жизни одного человека или целого народа, но и о конечности всей человеческой истории – чего стоит один только XX век с его многомиллионными жертвами.– Знает ли церковь кризисы тяжелее нынешнего?– В церковной истории кризисов было много, взять хотя бы разделение церкви на западную и восточную. Но не только это разделение XI века, но и любой раскол, любая ересь – это тяжелые кризисы в церкви. Опасности уклонения в христианской жизни есть у каждого и всегда, и не надо их недооценивать. Это не значит, что мы должны только и делать, что оглядываться куда-то назад или всего бояться. Нет, мы должны жить в духе творчества, любви, свободы, это и есть главный импульс христианской жизни, который помогает преодолевать кризисы.Наиболее тяжелыми с точки зрения внешнего устроения церкви стали кризисы секулярного общества. В XX веке это коммунистическая революция, мировые войны, тоталитарные режимы. Церкви пришлось в небывалом масштабе столкнуться с богоборческими силами, которые создавали и создают все новые расколы, позволяющие все сильнее контролировать ее и подчинять государству.В истории подобный кризис, касающийся напрямую устроения церкви, случился в IV веке. Он был связан с принятием императором Константином христианства, поэтому начавшийся тогда период церковной истории еще называют константиновским. С одной стороны, радостное событие – человек, который мог, подобно своим предшественникам, бороться с церковью, ее гнать, вдруг меняет свою позицию. Нечто похожее было и в нашей истории, когда князь Владимир крестил Русь в X веке. И вот, бывшие гонители вдруг становятся сначала терпимыми к церкви и христианству, а потом и дают церкви привилегированный статус в государстве. В этом был свой положительный смысл, это дало мощный импульс для развития христианской культуры, просвещения, фактически христианством был сформирован духовный облик многих европейских стран, в том числе России. Но была и обратная сторона. Церковь все больше смешивалась с миром: чтобы называть себя христианином, стало не обязательно брать на себя крест служения Богу и ближнему. Практика детского крещения получает массовое распространение именно в эту эпоху, и само крещение человека становится не свободным выбором Христа и следования за ним, а знаком принадлежности к той или иной культуре или народу. Многие люди даже не подозревают, что, крестившись, они приносили Богу обеты, подобные брачным, отступление от которых равно предательству.Многие болезненные явления современной церковной жизни связаны с тем, что мы живем в переходное время. Константиновский период церковной истории, для которого был характерен тесный альянс церкви и государства, завершился в начале XX века, а жизни вне этого альянса церкви еще нужно научиться. Надо еще понять, как по-новому объединять верующих: не по внешнему территориальному принципу прихода и епархии, совпадающему с административным, политическим принципом деления территории, а по внутреннему – по вере, по духу, чтобы между людьми было доверие, настоящее христианское общение и чтобы их объединяло служение – дела для Бога и ближнего. Это оказалось очень непросто, не только потому, что мешают внешние силы, но и потому, что люди в церкви привыкли жить по-другому, опираться больше на внешнее: обряд, обычай, авторитет – и в проповеди, и в миссии, и в делах милосердия – во всем. Даже и на избрание епископов много столетий непосредственно влияла государственная власть. Как верующим обрести подлинную свободу, научиться жить самостоятельно, в том числе и во внешней, материальной жизни, – это вопрос, который актуален до сих пор, до сих пор приходится об этом думать, что-то искать, потому что устроение церкви еще не закончилось. Строительство Церкви как башни, о которой говорит древний текст «Пастырь» Ерма, в истории еще не завершено.– А есть ли вдохновляющие примеры выхода церкви из кризиса?– Вдохновляющие примеры были и в прошлом, есть они и в настоящем. Прекрасный пример – явление старчества. Можно вспомнить преподобных Паисия Величковского, Серафима Саровского, оптинских и других старцев. Они разрешали очень важные проблемы, показывали не только пример личной святости, но и учили тому, как можно жить вместе, единой общиной.Другой пример – когда с середины XIX века в церкви возрождается общинная и братская жизнь. Довольно быстро появившиеся братства признает и государство, и церковная структура. Это тоже вдохновляющий опыт, потому что он показывает, что человек может иметь общение веры везде, не только в храме или монастыре. Общины и братства – та форма, которая прекрасно в себе совмещает духовную свободу, личностность, соборность и преемственность с предыдущими пластами церковного предания. Ведь братства на Руси были и в XV-XVI веках на территории нынешних Украины, Белоруссии, Прибалтики. И очень близкий опыт мы видим в конце XIX – начале XX века и в Петербурге, и в Москве, и в других местах, по сути по всей Российской империи.И потом, после Октябрьского переворота 1917 года патриарх Московский Тихон неслучайно призывает в церкви создавать духовные союзы, братства, общины. Это всё вдохновляющие примеры, они и сейчас работают. Можно назвать сейчас в Русской церкви самое большое объединение мирян – Преображенское братство, которое уже более трех десятилетий существует в разных городах и даже странах. Братство – такой способ церковной жизни, где не теряется отдельный человек и в то же время обретается новая общность между людьми, а значит и новые силы и возможности: и для более глубокого восприятия православного богослужения, и для осмысления всех современных проблем жизни.– А какие резервы могут помочь церкви выйти из кризиса сегодня?– У церкви есть только один резерв – это сами верующие люди. Конечно, все мы нуждаемся в творческой силе, но ведь Дух Святой и действует на всех. Да, у всех разные дары, потому что люди разные, но чтобы это увидеть, узнать, понять, нужно чтобы в церкви громче зазвучал голос Божий. Вот для этого и стоит искать новые формы духовных союзов, братств, общин везде: в приходах, в епархиях, межъепархиальных, межприходских общностях – чтобы люди могли узнавать друг друга, ценить и любить. А для этого нужно что-то уметь вместе делать, надо снова научиться вместе жить, что так непросто в наше время.Все это возможно только через любовь ко Христу, что очень сильно зависит от старших в церкви. Как говорил митрополит Антоний Сурожский, старший, даже епископ, должен быть во главе пирамиды, но пирамида должна быть перевернута вершиной вниз. То есть, на нем, старшем – основная тяжесть, он самый служащий, а не просто царствующая персона в церкви. Если это будет иметь большее распространение, то совершенно изменятся и отношения в церкви, и отношение к церкви. Очень важно, чтобы возобновилось доверие, творчество, свобода, и только так возможно настоящее единство – не внешний какой-то политический союз, а союз любви. А любовь – творческая сила и может дать нам много возможностей, много форм. Никогда любовь не повторяет одно и то же. Как Господь Бог всегда творит все новое, как говорит нам Писание, так и Его действие в нас тоже всегда творит все новое. И замечательно, что каждый человек обретает свое лицо, становится настоящей личностью, обретает именно тот лик, который хочет дать ему Господь. И дай Бог нам из нынешнего кризиса выйти достойно и с духовной прибылью!

Подробнее читайте на rusplt.ru ...