фото показано с : vz.ru

Сегодня новые красные обнаруживают нового врага. И кое-кто из них уже заключает, что этот враг будет пострашнее загостившихся по телестудиям либералов и что именно на него возложено окончательное решение русского вопроса по какому-нибудь плану Маршалла Даллеса.

«Если бы не Огненосные Творцы, вы ходили бы сейчас в лаптях, армяке и вшивой бороде, пахали бы при лучине сохой, а скорей всего умерли бы в детстве, потому что без Огненосных Творцов не было бы прививок!»

Такие инфантильно-озлобленные возгласы то и дело раздаются в Рунете в двух вариациях: иногда вместо «Огненосных Творцов» следует читать «Запад» (и еще проще «Америка»), а иногда «советская власть» или «большевики/коммунисты».

Авторство откровений установить нетрудно. В первом случае это различные наши бывшие соотечественники, отправившиеся на слияние с этим самым волшебным Западом индивидуально или целыми советскими республиками. Во втором те, кого можно назвать «новыми красными».

«Новые красные» не тождественны коммунистам или «народным патриотам» 90-х. Это и не просто советофилы, во множестве проснувшиеся в 2000-х даже в тех, кто все 1990-е «поддерживал рыночные реформы» и даже выиграл от нового положения вещей.

«Новых красных» 2010-х отличает склонность к двум крайностям.

Во-первых, им свойственна крайняя фантастичность представлений о прошлом (мало похожая на рациональную «ностальгию» 2000-х по Косыгину, хорошему кино, домам пионеров, квартирам без ипотеки, научному флоту АН СССР и т. д. ).

Хотелось бы даже поверить, что фантастичность эта объясняется лишь растущей долей постсоветской молодежи, путающейся не только в социалистических реалиях, но и в привычных нам советских разоблачениях «темного прошлого».

Однако демонизацию всего русского, что не красное, со стороны среднего и старшего поколения одним невежеством не объяснишь.

Итак, вторая характеристическая черта «новых красных» в том, что они пылают крайней ожесточенностью, которая, пожалуй, не всегда встречалась и у «непримиримой оппозиции» 90-х, не столько горевшей желанием расправ, сколько жалобно нудившей: «Нигде такого не было, фашисты хоть чужой народ уничтожали, а эти свой!. . »

Правда, в отличие от «старых красных» из 90-х, «новые красные» в большинстве готовы мириться с нынешними властями, во всяком случае верховными, и соглашаться с тем, что и постсоветская власть «в общем, хорошая». И в верховной власти «новые красные» по большей части видят хоть замороченных, но все же защитников и союзников. Против понятного внешнего врага и все более понятного «новым красным» внутреннего.

«Новых красных» отличает склонность к крайностям (фото: Валерий Шарифулин/ТАСС)

До недавнего времени в роли внутреннего врага, связанного с внешним, выступали «олигархат» (скованный, словно апокалиптический волк Фенрир), «либеральные реформаторы», творящие каждодневное зло, но пока не имеющие возможности вредить в полную силу, и растленная нигилистическая оппозиция.

Реальность этих акторов российской политики трудно отрицать, хотя можно усомниться в «красной» трактовке их образов.

Однако сегодня «новые красные» обнаруживают нового врага. И кое-кто из них уже заключает, что этот враг будет пострашнее загостившихся по телестудиям либералов и что именно на него возложено окончательное решение русского вопроса по какому-нибудь плану Маршалла Даллеса.

Враг этот страшные и гнусные «монархисты», «белогвардейцы» и прочие «булкохрусты» (из стебного стиха про «хруст французской булки», вполне сопоставимого с «Новогреческой песнью» Козьмы Пруткова).

Претензии «новых красных» поначалу имеют эстетический и морализаторский характер («французская булка», «господами себя считают, а сами как все, из крепостных», «не всех предателей с Красновым и Власовым повесили»).

Однако, пытаясь обосновать, чем же так ужасны немногочисленные и безвластные поклонники белых (неспособные отстоять даже мемориальную доску полярнику Колчаку), «новые красные» подходят к спасительной мысли о том, что «новые красновцы» мечтают о продолжении белого террора.

Но у террора должна быть какая-то цель.

Можно было бы по-сталински обвинить «белогвардейцев» в том, что они мечтают восстановить капитализм. Но поскольку капитализм уже вроде как восстановлен (вместе с «поповщиной») и над Кремлем давно уже флаг, который иные из них именуют не иначе как «власовский», среди «новых красных» все серьезнее распространяется версия, что ненавистные «булкохрусты» собираются восстановить сословный строй, крепостное право и неграмотность тяглого люда.

Некоторые доходят до того, что, в очередной раз просмаковав дореволюционную статистику детской смертности, пишут: «Это не должно повториться!» (Да, это цитата. )

Так же, как и сумбурная, почти на голом отрицании построенная доктрина «старых красных» из 90-х («наши» против «предателей»), вера «новых красных» затягивает вполне симпатичных, сочувствия достойных людей.

«Новые красные» уверены, что «красный проект» единственное средство выхода из архаики: никаких попов и лаптей, электрический свет, прививки, канализация, метро.

По сути же их мифология это повторная архаизация, возврат к представлениям, ценностям и меркам, коим в 80-е были привержены люди довоенных советских годов рождения, больше 30-х. Взгляды тех сложились, когда война, поработавшая лучше любого Минправды, «все списала». (Позднесоветские старики, хотя бы по родительским рассказам, помнили, что все было немножко не так, а послевоенное поколение во всяком случае не считало казни египетские, обрушившиеся на «буржуазию», необходимым возмездием).

«Новые красные» убеждены, что борются с «фальсификацией истории», проводимой проклятыми «булкохрустами». На деле в их ряды вливаются представители любых контристорических сект, от родноверов (у которых Романовы просто продолжали черное дело евреев и варягов) и ордынцев (у которых первым Сталиным был Батый) до фоменковцев и свидетелей мирового Ротшильда.

«Новые красные» повторяют: «Антисоветчик всегда русофоб» и впадают в настоящую россофобию (патологическое неприятие российской государственности, не лучше либерального) и затем уже и собственно в русофобию, доказывая, что большевистское одичание, сталинский (с мясом) рывок и хрущевско-брежневское устаканивание лучшее, что могло достаться русскому народу, «иначе бы его в ХХ веке ожидала судьба африканских негров». (Да, и это цитата. )

Главным, онтологическим злом теперь оказывается не «загранка» советских грез, ради достижения благ и вольгот коей «советскими людьми» действительно было совершено и по сей день совершается несметное множество глупостей и мерзостей, а смутный призрак собственной страны, дореволюционной России, жизнь в которой изображается в адских тонах, как европейские колониальные державы рисовали жизнь в колониях конкурентов.

И самонакручивание «новых красных» против обнаруженной ими «белогвардейско-монархической угрозы», похоже, в ближайшее время будет продолжаться.

И следом, что особенно прискорбно, будет усугубляться русская русофобия, ненависть к исторической России, неграмотной, дистрофической, крепостной (это когда «право первой ночи» и все такое) и поротой knoutом чуть ли не до октября 1917 года самоедская ненависть, распространяемая и ложащаяся в масть с русофобией ближнего и дальнего зарубежья.

Несчастные «народные патриоты» 90-х в большинстве не были помешаны на ненависти к «России помещиков и капиталистов». Среди них чуть ли не преобладали в прямом, широком, нелимоновском смысле национал-большевистские взгляды в духе советской киноапологетики Петра I и Пугачева разом, в духе романов Пикуля, представлявших Российскую империю несправедливой, во многом гадкой, но несомненно великой страной. Было среди них немало и людей, к 1991 г. разделявших антисоветские взгляды (чаще весьма наивные), мечтавших о возрождении «России, которую мы потеряли», но пришедших к вынужденному (и бесплодному) союзу со «старыми красными».

«Новым красным» не мешало бы поучиться кругозору и терпимости хотя бы у стоически отчаявшихся «народных патриотов» 90-х.

Перевираете фамилию Солженицына, не желаете продираться сквозь дебри исторических аналогий «Социализма как явления мировой истории» Шафаревича так читайте хотя бы Кожинова.

Диалектика его вряд ли полезна, ибо предлагает склонить голову перед сильным и беспощадным, но кто из «новых красных» способен, как Кожинов, составить его любовный и подтвержденный фактами и цифрами панегирик изобильному бытию предреволюционной России? Страны, которая, по оговорке приближавшегося к концу старичка Суворина, за его жизнь «страшно выросла» и у которой есть чему поучиться.

Взгляд на ломающуюся, но восстающую Россию несравнимо более одухотворяющ, нежели унылый взгляд «новых красных», вряд ли способных поверить в собирание советских осколков: лишь по случайности сложились красные звезды над дикой «колонией Гольштейн-Готторпов», а теперь угас путеводный огонек сталинской трубки, и мы снова в ледяной Африке, по которой бредет подневольный человек теперь уже навсегда

Теги:

СССР, Иосиф Сталин, поколение, пропаганда, идеология

Подробнее читайте на vz.ru ...