2020-9-22 20:56 |
11 сентября 1873 года Петербург впервые увидел уличный свет лампочки Лодыгина.
11 сентября 1873 года Петербург впервые увидел уличный свет лампочки Лодыгина. Городское уличное освещение до поры до времени было проблемой из проблем. Масляные, керосиновые, газовые фонари вопрос, разумеется, решали, но лишь отчасти. И тут наступила вторая половина XIX века, принёсшая миру сразу два русских изобретения, призванных превратить ночь в день. Причём если электродуговым светильником, изобретённым Павлом Яблочковым, мир восхищался бурно, но недолго, то лампочка Александра Лодыгина, громкой сенсацией не ставшая, превратилась в такой привычный атрибут нашей жизни, что без неё эту самую жизнь уже и не представишь. 23 сентября (по старому стилю — 11–го) 1873 года жители Петербурга увидели её свет впервые. Побочный продукт Начать надо с того, что никакую лампочку Лодыгин изобретать не собирался. Отставной военный, всю свою жизнь посвятивший армии, он мечтал о гораздо более серьёзных вещах. Например, об автономном водолазном скафандре с подачей дыхательной смеси из кислорода и водорода или о принципиально новой летательной машине. Аппараты тяжелее воздуха к этому времени перестали задумывать исключительно безмоторными и усиленно приделывали к ним паровые и даже пороховые двигатели, опережая свою эпоху почти на столетие. Неудивительно, что Александру Николаевичу пришла в голову идея использовать в качестве движущей силы для самолёта электричество: к моменту начала его работы над этим проектом не только Майкл Фарадей свою стрелку крутиться заставил, но и Борис Якоби уже публику по Неве на лодке с электромотором показательно катал. В общем, лампа Лодыгина была побочным проектом — попыткой изобретателя решить проблему полётов в ночное время. Однако сложилось так, что электролёт остался лишь на бумаге, а вот лампочка как раз получила вполне реальное воплощение. Была она поначалу очень простой: два медных электрода, между ними — угольный стерженёк, всё это укрыто от внешних воздействий стеклянной колбой и подключено к источнику переменного тока. Уголька хватало ненадолго, всего минут на сорок, но свет он давал яркий и мягкий. Из успехов — лишь витрина Пытаясь изыскать средства на продолжение своей изобретательской деятельности, в 1873 году Александр Лодыгин обратился к властям Петербурга за разрешением на проведение публичного эксперимента — демонстрации новой системы городского освещения. И, получив его, эту самую демонстрацию и устроил: вечером 11 сентября в двух фонарях на Одесской улице — в отдалённом уголке окраинного городского района Пески — загорелись лампы накаливания, намного более яркие, чем могли себе представить горожане. Посмотреть на новинку собралось столько зевак, что обычно тихая улочка оказалась даже более людной, чем Невский проспект. Некоторые принесли с собой газеты, чтобы проверить, правда ли, как обещали петербургские СМИ, свет настолько ярок, что при нём можно читать даже на удалении. До ставшего легендарным опыта Эдисона оставалось ещё более 6 лет. Изобретение понравилось не только публике, но и научной общественности. И года не прошло, как Лодыгин стал обладателем Ломоносовской премии размером 1000 рублей за открытие, обещающее переворот в технологии городского освещения. На радостях Александр Николаевич организовал Русское товарищество электрического освещения "Лодыгин и К°", за которым даже числился один очень успешный для того времени реализованный проект — освещение витрины магазина Флорана на Большой Морской, 16. К этому времени технологию изготовления ламп усовершенствовали, откачав из колбы воздух, так что время горения угольного стержня составляло уже порядка 1000 часов. Промоушен и тогда был важнее Однако тут внимание публики привлекли "свечи Яблочкова". Светильник этот был намного более мощным и ярким, пусть и не пригодным для использования внутри небольших помещений. Да к тому же Яблочков хорошо знал, что такое, по нынешнему говоря, промоушен, и продвигал своё детище очень активно и грамотно. В результате о Лодыгине с его "небесным огнём в стеклянной колбе" забыли. Желающих финансово поддержать его предприятие не нашлось, товарищество развалилось, и изобретатель, спасаясь от долгов и прочих невзгод, был вынужден эмигрировать в США. В эмиграции он своих опытов, впрочем, не оставил — продолжил эксперименты, подбирая лучший материал для светящейся перемычки между электродами — более долговечный, чем уголь. Попробовал нити из иридия, палладия, осьмия — остановился на вольфраме и в 1890 году на такую лампу с вольфрамовой нитью получил американский патент. А в 1906–м, не имея средств к существованию, был вынужден продать его компании General Electric, в которой правил бал Эдисон, за сущие по большому счёту гроши. Это приобретение позволило Эдисону достигнуть так–таки желанного KPI, заявленного им на старте его предприятия, — создать лампу накаливания не дороже 22 центов. Использовав наработки Лодыгина, он начал выпускать лампы в промышленном масштабе, став на время настоящим королем электрического света. И когда его изобретение достигло отдалённых уголков постреволюционной России, никто уже не помнил, что "лампочка Ильича" на самом деле — лампочка Александра Николаевича.
Подробнее читайте на dp.ru ...
