фото показано с : aif.ru

Более полугода длится предварительное следствие по делу четвероклассника из Раменского Альберта Умбертьянова, заживо сгоревшего в сарае, куда его заперли друзья. Только сейчас мать мальчика, все это время хранившая молчание, заговорила.

Более полугода длится предварительное следствие по делу четвероклассника из Раменского Альберта Умбертьянова, заживо сгоревшего в сарае, куда его заперли друзья. И только сейчас мать мальчика, все это время хранившая молчание, заговорила. Почему — она рассказала в эксклюзивном интервью aif.ru.Трагедия с 12-летним Альбертом произошла 19 мая. Мальчик играл с приятелями, 13-летними Ильей и Костей (имена детей изменены). По неизвестной пока причине ребята заперли Альберта в деревянном сарае, а потом строение загорелось. Согласно официальной, хотя и предварительной версии, погибший ребенок поджег себя сам. Но его мать Кристина Умбертьянова категорически не верит в это. «Поджег себя сам»Анна Соколова, aif.ru: — Кристина, все это время вы отказывались общаться с журналистами. Почему сегодня решили заговорить?Кристина Умбертьянова: — Я к вам пришла для того, чтобы напомнить свою позицию, чтобы дело не замолчалось. Идет предварительное следствие. Из-за колоссального общественного резонанса и с моего адвоката, и с меня потребовали подписать документ о неразглашении его результатов. Но это фактически формальность. Прошло полгода, но разглашать мне, собственно, и нечего. Кроме результатов экспертиз, которые нам были обязаны предоставить по закону, следователь ничего не сообщает. Но я с первых дней чувствовала, к чему все идет.Сразу же мне было навязано, что мой сын сам себя поджог. Я приехала на место гибели Альберта в день, когда все случилось, 19 мая. Оно было оцеплено, за сигнальной лентой работали полицейские. Один из них подошел ко мне и, узнав, что я мать, сказал, что мальчик поджег себя сам.На следующий день я снова приехала туда. Следственные действия еще продолжались. Мне разрешили пройти за ленту, чтобы положить фотографию Альберта и цветы. Уже следователь подошел ко мне, и без всяких экспертиз сказал, что поджог был изнутри — это сделал сам Альберт. Я не знаю, на каком основании они сделали свои выводы.— Вам удалось восстановить хронологию событий в тот день?— Большую часть дня практически поминутно. Вася, друг и одноклассник сына, рассказал, что после выпускного в школе они с Альбертом поехали в Дубовую Рощу. Зашли в магазин, потом встретили Толика – друга Васи. Втроем сходили на какую-то заброшку, потом к ним присоединился Костя и они все пошли на «базу» — это построенный самими ребятами деревянный двухэтажный домик. Рядом с ним стоял сарай, который за пару дней до этого взломали. Ребята, к которым вскоре присоединился Илья, естественно, полазили внутри, любопытно же. Вася с Толиком пошли к кому-то забрать электронную сигарету. Альберт не курил, поэтому не пошел с ними, остался ждать их на «базе» вместе с Костей и Ильей. По словам Васи, когда они уходили, обстановка была дружественная и спокойная, никакими ссорами даже не пахло. Но, когда мальчики вернулись, там все уже полыхало.Хорошо, не поджигали Альберта, он сам. Но чем? Откуда у него взялись спички или зажигалка? Ответьте мне на этот вопрос, и я успокоюсь. Альберт никогда не курил, спички не покупал, все опрошенные мной его друзья и знакомые сказали, что никогда не видели у него спичек. Я сама опрашивала ребят — видели ли вы у него спички, зажигалку или иной источник огня. Свидетельства оказались фантазиями— Я слышала, что спички были им куплены в магазине, это правда?— Мне сразу же сказали, что видели, как мой Альберт в магазине купил розжиг и спички. Я на следующий день поехала в Дубовую рощу, пришла в этот супермаркет, попросила камеры посмотреть — что покупал сын? Они мне, конечно, отказали, сославшись на закон. Но я добилась предоставления мне копии чеков. Мы обошли все магазины, где Альберт расплачивался картой, собрали все чеки. Нигде он не покупал ни спички, ни розжиг. Он покупал воду, мороженное, конфеты, которыми угощал Илью и Костю.— Да, я знаю, что вам удалось добыть записи с камер наружного видеонаблюдения в Дубовой Роще, которые зафиксировали, как Альберт, Илья и Костя пошли гулять по поселку. Судя по всему, это было в тот промежуток, когда Вася и Толик ушли.— Да. За первые две недели мы с сестрой мужа, Марьям, сделали очень много. И просмотры камер, и перчатки, которые нашла Марьям. На одной из записей с камер видеонаблюдения видно, как Илья убегает с места происшествия, на ходу стаскивая со своих рук перчатки. Мы нашли эти перчатки, отдали их следователю. Что по ним там удалось выяснить — неизвестно.— Но ведь были же и очевидцы, и говорят, видеотрансляция шла в какой-то детский чат.— Мне бы даже хотелось, чтобы все снималось. Тогда сразу все было бы понятно, что произошло. И следствие не тянулось бы так долго. Да, ходили слухи, что велась видеотрансляция в какую-то группу. Я ходила по Дубовой Роще, говорила с детьми, они отвечали, что да, группа была. Я спрашивала — а как она называлась? Ой, мы не знаем. Ну не может же такого быть —если они сидят в чате, где обмениваются трэшевыми видео, то как они могут не знать его название? Поняла, что ребята распускали такие слухи, чтобы повысить свою значимость. Не было ни очевидцев, ни видеосъемки, ни чата.Дети говорили: да я такой, да я все видел — и как запихивали в сарай, и как забивали гвоздями. А на деле все эти «свидетельства» оказались фантазиями. Для понимания — мне как-то женщина одна позвонила. И говорит, что нашла двух человек, которые «видели, как твоего Альберта от самого «Магнита» дубинками гнали в этот сарай». И я начинаю их слушать — там такой бред. Начинаю спрашивать, а вы это откуда знаете? А мне рассказала мама одного из мальчиков, а ей сын рассказал. Я нашла этого мальчика. Он признался, что ничего не было, он просто пошутил. Все остальные рассказы из той же серии. «Отрабатывала все версии»— Вы провели настоящую следственную работу.— Чтобы вы понимали, на момент случившегося в семье соображала только я. Как это ни странно. Мужчины в этих вопросах более уязвимы. Даже мой адвокат, привыкший ко всему бывший следователь, сказал, что изучить судебно-медицинскую экспертизу тела моего ребенка, с учетом описаний в ней последствий пожара, за один раз — морально тяжело. А я сидела и читала. Не знаю, откуда у меня брались силы.Сначала мы цеплялись буквально за все и отрабатывали все версии. Первые две недели я реально работала как следователь, только что отчеты не писала. Да, у нас были ограничения по законодательству — нас куда-то не пускали, видеозаписи не давали посмотреть. Но мы отрабатывали все версии, которые нам кидали, когда начали сползаться все эти слухи.Я стала ездить, общаться с ребятами, с которыми был сын, узнавала, чем они занимались в тот день. Сопоставлялись какие-то факты. И также мне пришлось бороться за то, чтобы следствие начало работать.Летом я приезжала в Дубовую Рощу каждый день после работы. Мой адвокат потом уже начал говорить, что нельзя так долго зацикливаться на этом.Когда на следующий день после гибели Альберта я сказала мужу, что поеду в Дубовую Рощу, он меня спросил: Зачем ты себе будешь душу рвать? Я ответила: Альберт меня зовет. Мы приезжали туда до тех пор, пока нам не отдали тело сына для похорон.А после похорон мне сообщили, что кто-то собрал все игрушки, иконы и фотографии Альберта и сложил их в мешки. Думали, что это я сделала. Оказалось, что администрация Дубовой Рощи — перед тем, как сносить эти сараи. Мы приехали, забрали все, увезли домой и больше там не появлялись. Хотя мне люди скидывали фото — когда было полгода со дня гибели Альберта, туда снова стали приносить игрушки. Найденный телефон— Кристина, чего вы сейчас больше хотите — выяснить, что произошло на самом деле с сыном или наказать виновных?— Я успокоюсь только тогда, когда получу на все ответы. Я не ношу розовые очки, я просто хочу докопаться до правды. Это первично. Ну и хочу добиться наказания виновных, если они есть. Я не хочу, чтобы эта ситуация развязывала руки другим детям и наталкивала их на подобные действия. Это же не просто он там гулял с кем-то, его нечаянно толкнули, и он сломал шею. Это были осознанные действия.У Альберта ведь перед гибелью кто-то забрал телефон. Потому что его нашли на месте происшествия целым, не обугленным, спустя несколько дней после случившегося. Я уже говорила, что оказалась там первой, еще когда работала следственно-оперативная группа. Я первой положила на пустую землю фотографию и цветы.Потом люди тоже стали туда приносить цветы и игрушки. На следующий день я туда приезжала — телефона не было. Вечером — тоже.И на третий день, когда уже выросла гора цветов и игрушек, в этой горе нашли телефон Альберта. Он просто лежал на цветах. Значит, кто-то его туда принес, положил. Аппарат обнаружил папа одного из воспитанников клуба, где сын занимался дзюдо. Он его сфотографировал, прислал снимок мне, тренеру. Я сразу узнала телефон Альберта. Сразу приехала опергруппа, сотрудники забрали телефон.— Я слышала, что кроме телефона Альберта на месте его гибели жительница Дубовой Рощи нашла фрагмент его скелета. Неужели это правда?— Да, спустя пять дней женщина нашла на пожарище. Оказалось, что криминалисты не все забрали. И спустя два месяца после похорон Альберта нам пришлось делать подзахоронение в его могилу.— Ваше же дело на контроле у председателя СКР Александра Бастрыкина. Это разве никак не помогает?— У него дело о любом ребенке на контроле. Я хотела попасть к нему на личный прием, написала обращение в его приемную. Мне пришел ответ, что обращение принято. И тишина. Я обращалась во все инстанции, и в прокуратуру, и в Государственную думу, и в областную. Везде одни отписки.Честно — я устала. Я хочу уже правду, какая бы она ни была. Доказанную, а не высосанную из пальца. Если мне в итоге скажут, что сын сам себя нечаянно поджег, то пусть будет так, только пусть докажут это. Также, если скажут, что его подожгли, пусть докажут это. Я не буду тыкать пальцем и говорить, что ты и ты виновен. Комментарий адвокатаРуслан Бурумбаев, адвокат семьи Умбертьяновых:— Мы очень рассчитываем на следствие. Если Кристина Сергеевна и проводила какие-то свои поиски, эксперименты, опросы то только для того, чтобы передать это следователю, чтобы это помогло в деле. Но мы от следователя ничего не получаем. Мы видим, что что-то движется, но движется очень медленно. Нужен результат. Мы не говорим, что вот этот или вот этот виновны. Нам нужно установить объективные обстоятельства гибели ребенка. То, что произошло на самом деле. Даже если будет прекращение уголовного дела по ст. 105 УК РФ (Убийство), нам нужно, чтобы оно было законным и обоснованным. Для чего с нашей стороны поданы заявления по факту халатных действий должностных лиц, допустивших наличие деревянной постройки на территории Дубовой Рощи, а также заявление о незаконном лишении свободы Альберта.

Подробнее читайте на aif.ru ...