фото показано с : vz.ru

И Россия, и Евросоюз борются с террористами, но не против культурной среды, их формирующей. Между тем именно она является источником угрозы, а вовсе не брошюры какого-нибудь радикального муллы.

Терактов в Европе стало так много, что пора осознать: необходимо нанести удар по культурной среде фундаменталистов. Настало время начать Кulturkampf культурную борьбу, как первый канцлер Германии Отто фон Бисмарк некогда обозначил свою политику в отношении враждебных религиозных сообществ.

Большинство граждан России не понимают, чем они не угодили исламским террористам. Они задают себе вопрос, отчего мишенью фанатиков становятся обыкновенные люди, ведь они не политики, которые принимают решения, и не крупные бизнесмены, которые осуществление этих решений оплачивают.

Граждане также спрашивают себя: могут ли спецслужбы и полиция обеспечить безопасность одними лишь своими мерами?

Ответ на этот вопрос искать не приходится. Вслед за терактом в метро Санкт-Петербурга произошла атака фанатика на грузовом автомобиле в Швеции. А ранее безжалостно давили пешеходов автотеррористы в Лондоне и Ницце. Полиция вынуждена была признать: предугадать эти убийства было едва ли возможно.

А ведь было еще много других подобных терактов. В Москве было убийство больной девочки ее няней-мусульманкой. Несмотря на признание женщиной религиозных мотивов своего акта, служители закона и медики свели дело к индивидуальному безумию.

Подобным образом считают необходимым действовать и в других странах. Считается, что никому не запрещено сходить с ума в любой форме и на любой почве, а после отправляться на лечение.

Списывать все на индивидуальное безумие так же удобно, как и объяснять терроризм наличием радикальных исламистских организаций. Это удобно потому, что позволяет не касаться причины явления.

С исламским терроризмом государства Европы и Северной Америки могут бороться бесконечно. Никаких технических средств, никакой подготовки агентов не будет достаточно для победы над этим явлением, если не касаться его корней.

Они же состоят в том, что быть террористом запрещено, а религиозным фанатиком нет.

Можно быть приверженным каким угодно средневековым обрядам и требованиям к окружающим, нельзя только переходить грань. Говоря иначе: готовить боевиков-террористов запрещено, а готовить фанатиков вполне допустимо.

Им можно внушать, что этот мир погряз в грехе и разврате, а люди кругом поклоняются одному лишь «Золотому тельцу». Можно учить ненавидеть окружающих как отрицающих на деле «истинную религию», ее правила и требования.

Эксперт по политическому исламу Института глобализации и социальных движений Шафик Ахмет пережил в Пакистане четыре покушения талибов. Он так объясняет мотивы террористов:

«Они враждебны самой повседневной светской жизни «людей Запада» с ее свободой и потребительскими ориентирами. Потому в глазах вставшего на путь террора фанатика обычные граждане не заслуживают пощады. Они живут в грехе. Их жизни не ценны, поскольку ценность человеческой жизни вообще это продукт эпохи европейского возрождения и просвещения, малограмотным фанатикам неизвестный и непонятный. Даже если жертвы относят себя к исламу, это не тот ислам, который уважается фанатиком. В нем нет слепого признания догматов и тотального соблюдения обрядов и разных условностей».

Большинство верующих в России исповедуют легкую форму религии, соответствующую принципам французского философа Вольтера. Богу, согласно их представлениям, угодно не следование тысячам мелких предписаний и бездумное принятие религиозных текстов, не подчинение объявившим себя лидерами веры людям, а добродетельное поведение.

Отчасти люди заменяют хорошие дела некими религиозными действиями, например, раскаянием в дурных поступках, но базовое представление о ценности личной порядочности от этого не меняется. Главное же, что религиозные представления не мешают людям быть активными: ставить перед собой цели, трудиться, реализовывать потребительские желания.

Религиозный фанатик не живет в реальном мире, а ориентируется совсем на иное. Существует легенда, будто президент исламизированного до предела и нищего Пакистана Асиф али Зардари спросил у главы успешного и богатого Сингапура Ли Куан Ю, как его страна добилась столь многого в экономике. Сингапурский лидер якобы ответил: «Просто мы не считаем, что жизнь начинается после смерти».

Между тем не только террористы-смертники, но и фанатики-фундаменталисты убеждены: после праведной смерти их ждет множество темноглазых девственниц и отлично прожаренная баранина. Это дикое средневековое представление и признак полного непонимания понятий «материальное» и «нематериальное». Но это также демонстрация нежелания и неготовности жить и созидать в этом мире.

Интересно и другое: зацикленный на радикальных религиозных вопросах человек закрыт от реального мира, не ориентирован на его улучшение, пусть даже в рамках своей профессиональной и социальной компетентности. Он не может себя реализовать, потому что сам себе мешает.

Эти помехи так же реальны, как и помехи, создаваемые экономическими проблемами, что в России, что в ЕС. Польза от такого индивида невелика ни для общества, ни для него самого.

Ужасно признавать, но фундаментализм не отступает, он сохраняется в среде выходцев из наиболее отсталых регионов Средней Азии и Кавказа. Руководитель Лаборатории международной политической экономии РЭУ им. Г. В. Плеханова Руслан Дзарасов полагает, что рост экономики мог бы помочь решить проблему.

Он отмечает: «основная масса людей с фундаменталистскими религиозными взглядами бедны. Плохое состояние экономики не дает им поднять свое благосостояние, повысить социальный статус. От этого потребительские соблазны вокруг них вызывают особое раздражение, а повседневная жизнь «грешников» ярость и желание добиться от мира «исправления», соответствия неким радикальным религиозным канонам. Здесь и начинается переход от фанатика к террористу, совершающему особо «благое» и якобы угодное божеству дело».

Как решить эту проблему? Как ликвидировать среду, подпитывающую терроризм, сохраняя терпимость к его культурным основам?

В либеральном Евросоюзе считается неправильным посягать на представления меньшинств. В России многие консерваторы убеждены в недопустимости критики «вековых ценностей» фундаменталистов.

Государство борется с террористами, но не против культурной среды, их формирующей. Между тем именно она является источником угрозы, а вовсе не брошюры какого-нибудь радикального муллы из Саудовской Аравии. Они и особые тайные организации только обеспечивают переход проблемы в новое смертельно опасное качество.

Значит, выход один: культурная борьба.

Государство и общество должны изменить свое отношение к фундаментализму. Они должны стать нетерпимы. Более того, школа и пресса, деятели культуры и другие влиятельные лица должны объяснять нелепость слепого подчинения неким якобы самой верой предписываемым правилам.

Радикальная форма ислама опасна для современного светского общества. Она способствует его разделению, что очень плохо для экономики.

Сами приверженцы радикального ислама запираются в мире предрассудков, табу и излишних обрядовых требований, что делает их разум менее гибким, самих их менее активными социально и экономически. В конечном итоге это запирает людей в состоянии бедности и бесперспективности.

Открытость миру должна проповедоваться повсеместно. Добросовестный труд и свобода мысли вот что должно стать базовыми «протестантскими» ценностями современного общества. Потребление как награда за деятельный характер и мастерство именно это должно внушаться молодым людям, особенно тем, чьи семьи слишком рьяно пытаются следовать наставлениям религиозных лидеров.

Все это и есть культурная борьба. Но она не будет полной, если не будет включать в себя сильную критическую часть в отношении фундаментализма, его носителей и проповедников. Нужно не больше хиджабов «красивых и разных», а возврат к идеалу рационального, ценящего труд и творчески активного человека.

Теги:

религия, ислам, террористы, общество, радикальный ислам

Подробнее читайте на vz.ru ...