фото показано с : vz.ru

Разрастающийся спор вокруг рассказа Людмилы Петрушевской Глюк очень хорошо ложится в общую схему церковники гонят свободный смелый дар и вообще темные силы злобно гнетут творческую личность. Речь идет о рассказе, входящем в программу внеклассного чтения в школе.

Произведение повествует о том, как некая отроковица употребляет таблетки, от них к ней является волшебник по имени Глюк, исполняющий любые желания. Отроковица со своими сверстниками переживает ряд приключений, в ходе которых они употребляют наркотики также и при помощи шприцев. Потом, правда, все это оказывается тяжелым сном, вызванным гриппом.

Общественный совет при Красноярской митрополии Русской православной церкви высказал резкое неодобрение рассказу, назвав его «апофеозом безумия», опасным для психики детей.

В ответ русский ПЕН-центр выразил свое возмущение «немотивированными и лживыми нападками», заявив о «гуманистической направленности» рассказа и «его пользе для подрастающего поколения россиян, не привыкших к окрикам и бессмысленным запретам».

Что же, подрастающее поколение действительно плохо понимает окрики и запреты.

Молодость неопытна: жизнь раскрывается как накрытый стол, полный неизведанных блюд (фото: Fear and Loathing in Las Vegas/Universal Pictures)

Молодость неопытна. Реалии болезни, страдания и смерти в этом возрасте кажутся не имеющими к тебе отношения жизнь раскрывается как накрытый стол, полный неизведанных блюд, и юноша (или девушка), как сказал поэт, «и жить торопится, и чувствовать спешит».

Это уже потом люди, оставившие этот чудесный возраст далеко позади, с запоздалым раскаянием вспоминают «какой я был идиот» и, глядя на следующее поколение, вздыхают: «свои мозги не приставишь». Если, конечно, они к тому времени живы. Потому что многие просто умирают молодыми.

Как в прошлом году сообщал глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктор Иванов, в России смертность от наркотиков в шесть-восемь раз превышает показатель в странах Евросоюза: в стране примерно 7,3 миллиона наркоманов.

За наркотиками стоят реальные смерти молодых, только готовящихся вступить в созидательную жизнь юношей и девушек, нередко почти детей. Основное число заражений ВИЧ у нас тоже приходится на внутривенное употребление наркотиков.

Но, увы, часто подростки не понимают, что за окриками и запретами стоит желание удержать их на краю пропасти.

Свои мозги приставить подрастающему поколению действительно нельзя но можно (и нужно) передавать мудрость предков, в том числе горькую.

Мы не можем нести ответственность за поступки других людей. Но можем (и неизбежно несем) ответственность за влияние, которое мы оказываем. Это влияние может быть как прямым через непосредственные призывы, а может быть и косвенным. Когда мы показываем, что считаем какие-то вещи нормальными, приемлемыми и неизбежными, это гораздо более действенный способ передачи молодым своего взгляда на мир, чем прямая речь.

Когда описание употребления наркотиков превращается в поощрение, в рекламу?

На этот вопрос трудно дать однозначный ответ, но некоторые ориентиры мы можем обозначить.

Если, к примеру, наркотики упоминаются в контексте детективного повествования, где протагонист-полицейский пресекает деятельность наркоторговцев, они показаны как несомненное зло, и у нас нет причин упрекать автора. Опасность никуда не исчезнет, если ее не упоминать; напротив, людей необходимо предупредить. Но смертельная опасность должна и обозначаться именно как опасность.

Другое дело, когда употребление наркотиков изображается как нейтральный элемент культуры все так делают, это нормально, это такой же фон повествования, как бокал шампанского на Новый год.

Ситуация заходит еще дальше, когда они показаны позитивно как источник интересного и волнующего опыта, элемент яркой и привлекательной жизни.

Уместно ли в свете этих, надеюсь, вполне понятных соображений включать рассказ в список рекомендованного чтения? Из чего вообще должны исходить взрослые люди, рекомендуя что-то доверяющим им подросткам?

Два взаимосвязанных этических принципа представляются очевидными.

Первый из них «не навреди». Допустим, сама писательница и ПЕН-центр считают, что рассказ не имеет никакого отношения к пропаганде наркотиков. Как люди литературно подкованные, они могут извлечь из рассказа глубокий гуманистический смысл.

Но среди школьников люди такой подкованности встречаются редко. Они увидят то, что лежит на поверхности, употребление наркотиков в таблетках и внутривенно воспринимается взрослыми как естественный элемент молодежной субкультуры. Это не то чтобы разрешается, но принимается как неизбежное.

Что мы должны поставить на первое место жизнь и здоровье подростков или идеологическое и литературное самоутверждение взрослых?

Могут сказать, что вред возможен, но не доказан. Но возможного вреда тоже следует избегать. Не следует, например, выбрасывать в окно десятого этажа пивные бутылки. Вероятность попасть точно в голову прохожего очень невелика. Но она существует поэтому человек, бросающий бутылки, виновен в пренебрежении к чужим жизням.

Второй принцип взрослые должны помогать подросткам сориентироваться в жизни.

Собственно, это одна из целей литературы и одна из причин, по которым она преподается в школе. Школа передает не только знания и навыки, но и ценности. Она не может уклониться от задачи воспитания молодых.

Иногда говорят, что воспитание исключительно дело семьи; это в любом случае не так. Школа, где ребенок и подросток проводит очень много времени, где он общается с авторитетными взрослыми, неизбежно воспитывает и неизбежно транслирует определенные ценности.

Школа призвана передавать не только знания, но и мудрость. Знания это то, что помогает человеку достигать своих целей, а мудрость это то, что помогает их правильно выбирать.

Количество учебных часов ограничено, как ограничено и число книг, которые может прочитать школьник. Выбирать из всех произведений русской и мировой литературы, которые могли бы быть на этом месте, именно «Глюк» более чем спорное решение. С ценностями, которые он транслирует, подросток, увы, встретится и за пределами школы. Почему школа должна их продвигать?

Литераторы имеют право на свободу творчества а читатели имеют право на свободу критики.

Все это бесспорно, пока все мы взрослые, рассудительные люди, имеющие за плечами определенный жизненный опыт. Но отношения между взрослыми и неопытными подростками это уже другая ситуация. И это еще более серьезная ситуация, если за этими взрослыми стоит авторитет школы. В этом случае дети еще и зависят от своих учителей.

Я охотно верю, что и сама писательница, и ПЕН-клуб вовсе не ставят себе целью соблазнять малых сих. Но там, где такая опасность существует, жизнь и здоровье подростков следует ставить выше, чем стремление взрослых к творческому самовыражению.

Теги:

наркотики, дети, общество, школа

Подробнее читайте на vz.ru ...