Нана Оганесян — психолог, тренер. Работает в том числе с посттравматическими стрессовыми расстройствами, консультирует медиапроекты.

Нана Оганесян — психолог, тренер. Работает в том числе с посттравматическими стрессовыми расстройствами, консультирует медиапроекты.

«Почти у каждого военного есть стрессовое расстройство, но не ПТСР»

«Человеческая жизнь подчинена принципу равновесия», — говорит Нана Оганесян. Это состояние похоже на вождение автомобиля: человек меняет траекторию движения в зависимости от знаков и обстоятельств на дороге, контролирует происходящее. Внешняя нестабильность вызывает стресс и приводит к потере контроля. Чрезвычайные ситуации характеризуются сверхсильным воздействием на психику человека, что может вызвать у него травматический стресс. Расстройство от такого стресса длится от двух до четырех недель.

Психологические последствия травматического стресса в крайнем своем проявлении выражаются в ПТСР. Это затяжная или отсроченная реакция на ситуации, сопряженные с серьезной угрозой для жизни и здоровья человека.

В соответствии с особенностями проявления и течения различают три подвида ПТСР:

1) острое, развивающееся сроком до трех месяцев;

2) хроническое, имеющее продолжительность более трех месяцев;

3) отсроченное, когда расстройство возникает спустя шесть и более месяцев после травматизации.

Травмы, вызывающие ПТСР, индивидуальны. Кто-то воспринимает малейшие изменения окружающей среды как угрозу жизни. Кто-то на такие же события не реагирует. Не у всех военных возникает посттравматическое расстройство, потому что солдат отбирают и тренируют для работы в специфичных условиях.

— Почти у каждого военного есть стрессовое расстройство, если он потерял близкого друга, перенес серьезные ранения или был свидетелем тяжелых разрушений и катастроф. По некоторым данным, в среднем только у 20 процентов из них развивается ПТСР. В то время как у мирного населения этот показатель выше — до 50 процентов [от всех людей, переживших травматическое событие, например смерть или убийство близких, ситуацию терроризма, взятие в заложники, насилие любого плана], — говорит психолог.

Она считает, что пока нельзя определить уровень развития ПТСР среди российских военных в Украине.

— Во-первых, военная операция еще продолжается. Как делать исследование во время пожара? Во-вторых, сегодня развиты соцсети, есть телефоны — уровень доступа к информации другой. У людей есть возможность обсудить, что они увидели, и отреагировать на это.

«При агрессии нужно вызывать скорую и полицию»

Кажется, что ПТСР проявляется в виде агрессии в сторону окружающих. Нана Оганесян, наоборот, считает такое поведение для переживших травму людей нетипичным.

По словам психолога, человек, ставший свидетелем или актором насилия, в будущем может идентифицировать себя с жертвой или агрессором. Если человек ассоциирует себя с жертвой, обычно он самоизолируется и старается избегать контактов с другими людьми. Если с агрессором — может проявить импульсивные реакции.

Неконтролируемая агрессия может быть реакцией острого психоза, когда человек одновременно ассоциирует себя с агрессором и жертвой, теряет контроль.

— В таком случае нужно вызывать скорую и полицию, чтобы они разобрались. Но, как правило, это не возникает по щелчку пальцев. Если мы говорим о реакциях, когда из человека в результате какого-то триггера что-то выстрелило, это будет происходить не сейчас. Сейчас люди если не справляются, прибегают к старым и проверенным способам ухода от внутренней боли — например, алкоголю. Он анестезирует их переживания, — говорит Оганесян.

«Если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день»: почему вредные привычки дают нам чувство стабильности

Она не считает однозначным проявлением ПТСР ситуации, когда вернувшиеся с войны в Украине мужчины совершают преступления — убийства, изнасилования.

— Я думаю, это люди с разбалансированной психикой, которые так или иначе не одобрены на роль военных и призваны без строгого психиатрического контроля. События, которые с ними произошли, настолько для них яркие, что мозг не может справиться. Когда мозг с чем-то не справляется, он начинает проигрывать это в той или иной форме. Я смею предположить — хотя это еще нужно исследовать, — что в таких случаях мы имеем людей, готовых переступить черту. Обычно такие люди не чувствуют своих и чужих границ. И участие в военных операциях, в агрессивной среде развязало им руки.

«Это не прокаженные. Им нужны люди, которых можно попросить о помощи»

В случае когда человек проявляет агрессию по отношению к окружающим, нужно заботиться о собственной безопасности, а не о том, как помочь. Но помощь людям с ПТСР тоже нужна.

— Беспокоить должно не то, что человек на улице будет кричать или угрожать, — все равно можно вызвать полицию, и его заберут. Он из агрессора превратится в жертву, сработает внутренняя раскачка и парадоксальным образом его сбалансирует. Но если его винить и говорить, что все очень плохо, то можно зафиксировать человека в таком положении — в роли нарушителя или разрушителя. Этого делать нельзя. Человека нужно снова научить доверять миру, просить о помощи, показывать свою слабость. Но не превращать слабость в манипулятивную жалостливость, — считает психолог.

Помощь окружающих часто нужна семьям, в которых есть люди с ПТСР. Иначе внутри их среды разовьются созависимые отношения.

— Это как горячая картошка: он передал стресс жене, потом детям. У людей в таких отношениях высокий уровень беспокойства, не реализованы жизненные потребности. Поэтому они живут по принципу «не верь, не бойся, не проси».

У членов подобных семей много чувства стыда. Они уязвимы, поэтому пытаются показать, что их жизнь идеальна. В то время как людям на самом деле нужно научиться говорить честно о своих чувствах.

Экспертка считает, что с травмированными людьми должны заниматься профессионалы из среды социальной психологии.

— С ними нужно работать, давать проявлять свои чувства, исподволь рассказывать, что есть вещи, из-за которых не стыдно. Что это не стыд, а боль — и эту боль нужно проговорить, чтобы [ее] преодолеть. Беспокойство и тревога, если с ними ничего не делать, возрастают и не дают жить. А боль — начинается и заканчивается. Нужно негативные чувства из иррациональной плоскости перевести в рациональную, а значит, понятную и контролируемую

Нана Оганесян не считает, что люди с ПТСР после Украины умножат злобу и страх внутри России. Особенно если окружающие, в том числе придерживающиеся антивоенной позиции, помогут им.

— Это же не прокаженные. Это люди, которые прошли те или иные события, которые обычные люди, слава богу, не проходят. Поэтому соседи возвращаются к соседям, и нужно проявлять участие. Дать возможность понять, что рядом есть человек, который выслушает, посоветует. У человека, вернувшегося с войны, черно-белое мышление. Ему нужно вернуть привычный взгляд на мир, — говорит психолог.

Люди с ПТСР должны знать, что рядом есть люди, которых можно попросить о помощи.

— И тогда им скажут: «Вот, послушай, в нашем районе открылся пункт психологической помощи». Или: «Попробуй обратиться к врачу». Не нужно говорить, что человек больной или заразный, от него стоит убегать. Границ быть не должно, если требуется человеческая помощь.

Подробнее читайте на 7x7-journal.ru ...