фото показано с : vz.ru

В Кремле прошло ежегодное заседание Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) с участием Владимира Путина. Традиционно такие встречи проходят ближе к концу года но с каждым годом диалог становится все более конструктивным, приобретая черты реальной совместной работы.

В четверг в Кремле прошла церемония награждения новыми Государственными премиями. Впервые их вручили за выдающиеся достижения в области правозащитной деятельности и за благотворительность. Лауреатами, соответственно, стали глава организации «Справедливая помощь» Елизавета Глинка, более известная как доктор Лиза, и руководитель организации «Детский хоспис» протоиерей Александр Ткаченко.

Доктор Лиза входит в состав Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека но на церемонии присутствовали и остальные члены СПЧ. Потому что вслед за вручением премий состоялось ежегодное заседание Совета как правило, это подробный и обстоятельный разговор о различных правозащитных проблемах. После возвращения Путина в Кремль это уже пятое подобное заседание, и нельзя не отметить, что они становятся все менее политизированными и все в большей степени посвященными конкретным темам, по которым требуется взаимодействие гражданского общества и Кремля. Понятно, что в основном правозащитники жалуются президенту на власти как те не выполняют, блокируют, нарушают. Но при этом выдвигают и конкретные предложения, предлагают варианты решений проблем.

На нынешнем заседании не было какой-то одной главной темы. За три с половиной часа успело выступить большинство членов Совета и затрагивались самые разные вопросы. Но было несколько вопросов, к которым не раз возвращались.

Это в первую очередь вопрос о нарушении прав человека в тюрьмах и связанный с ним вопрос формирования общественных наблюдательных советов (ОНК) для контроля за работой тюрем и всей системы ФСИН. Это больная и сложная тема и понятно, что по ней шел серьезный разговор. Главная претензия: зачастую в эти ОНК пытаются протащить не независимых наблюдателей правозащитников, а бывших работников ФСИН и просто удобных для администрации исправительных учреждений людей. Понятно, что такие ОНК будут покрывать, а не выявлять нарушения в работе ФСИН. То есть без контроля со стороны общественности улучшить ситуацию с соблюдением прав человека в местах заключения будет сложно.

Говорилось и о внутренних инструкциях ФСИН, мешающих работе тех же правозащитников и ОНК. Путин согласился с тем, что государство должно реагировать на нарушения прав человека в местах лишения свободы и поручил Генпрокуратуре проверить законность приказов ФСИН.

Зашла речь и о нарушениях закона и в целом о ситуации в детских домах и интернатах. Об этом много говорила ответственный секретарь СПЧ Яна Лантратова, отдельно остановившаяся на проблеме распространения уголовной идеологии в образовательных учреждениях:

«Тема, которая требует немедленного разрешения, это криминальная субкультура АУЕ («Арестантское уркаганское единство», или «Арестантский уклад един») (. . . ) В тюрьме сидит человек, и у него есть свои «смотрящие» на воле и связываются в том числе с детьми, с подростками в социальных учреждениях, устанавливают свои порядки. И детей, и подростков заставляют сдавать на так называемый общак для зоны. А если ребенок не может сдать деньги или не может украсть и совершить какое-нибудь преступление, он переходит в разряд «опущенных» у него отдельная парта, отдельная посуда, его можно избивать, его можно насиловать».

При этом Лантратова сообщила, что уголовная идеология насаждается не только в интернатах и детских домах, но и в обычных школах:

«В последнее время ко мне стало приходить большое количество родителей, которые приносят свои обращения. Их дети из благополучных семей выходят утром в школы и попадают на «явочные» квартиры, где уже находится алкоголь и наркотики, и они обязаны «вписаться» это называется «вписки» в эти криминальные субкультуры и оплатить этот алкоголь и наркотики собственным телом».

Правозащитник обратила внимание и на то, что в интернете распространены группы, пропагандирующие идеологию воров в законе с количеством подписчиков «от 85 тыс. до 800 тыс. человек», среди которых дети и подростки: «Это качественные видеоматериалы, это саундтреки, записанные песни и сувенирная продукция, которая производится этими группами, что дает нам понимание, что за этим стоят большие деньги и заинтересованные люди». Распространение уголовной идеологии среди подростков Лантратова назвала угрозой национальной безопасности.

Это выступление было одним из самых жестких. Все напряженно слушали, а президент сказал, что не будет даже ничего комментировать и ждет конкретных предложений от выступавшей.

Смежной с темой пропаганды уголовной идеологии в интернете оказалась и тема пропаганды экстремизма в тех же социальных сетях. Председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов предложил передать право признания книги, статьи или сайта экстремистским с уровня районных судов на уровень судов окружных что сделало бы экспертизу более качественной и позволило бы избежать не таких уж и редких случаев включения в список экстремистской литературы классических религиозных текстов. Кабанов призвал разработать четкие критерии понятия «экстремизм», чтобы не допустить случаев вынесения реальных приговоров за простой перепост чужого текста в социальных сетях.

В ответ Владимир Путин напомнил, что «социальные сети все чаще и чаще используются для экстремистской деятельности, и у государства возникает естественное законное желание этому противостоять», но добавил, что «естественно, под эту сурдинку нельзя подводить все что ни попадя» и в этом вопросе «надо аккуратненько разобраться».

Несколько раз возвращались на заседании и к вопросу о создании института независимого прокурора. С этим предложением от лица СПЧ выступил его глава Михаил Федотов, а подробно объяснила бывший судья Конституционного суда Тамара Морщакова. Сама идея учреждения подобной должности чей статус позволял бы давать профессиональную оценку отдельных ситуаций с правовой точки зрения, в том числе в случае конфликта интересов различных ведомств и структур Путину понравилась. Другое дело, что он отметил, что нужно еще понять, в какой форме это лучше реализовать. Возможно за счет расширения полномочий уже существующих институтов «У нас есть уполномоченный по правам человека, по правам предпринимателей, здесь нужно просто продумать компетенцию»

Много говорили и об НКО иностранных агентах: просили за «Левада-центр» или призывали облегчить им жизнь. Президент в ответ обещал увеличить отечественное финансирование НКО и давал совет, как лучше всего избежать статуса иноагента не брать деньги из-за границы. И рассказывал о том, как после принятия у нас законов о наделении тех НКО, которые занимаются политикой и получают иностранное финансирование, статусом иноагента, на Западе было принято решение перенаправить идущие в Россию денежные потоки в другие, неполитические НКО то есть фактически обойти наши законы.

При этом Путин все время говорил о своей заинтересованности в активизации работы гражданского общества в целом и правозащитников в частности:

«Необходимо и дальше продвигать те темы, которые действительно больше всего волнуют наших граждан, чутко и оперативно реагировать на ситуации, в которых граждане сталкиваются с несправедливостью, равнодушием, порой формализмом, с ущемлением своих прав в самых разных сферах».

Говорил и о том, что государство и гражданское общество это естественные союзники в достижении общих целей, и «конструктивный, содержательный уважительный диалог между властью различных уровней и представителями гражданского общества, безусловно, крайне полезен».

Более того, в ходе одного из диалогов выяснилось, что Путин серьезней настроен на то, чтобы добиться от всех уровней власти соблюдения законов, чем сами правозащитники. Это продемонстрировал разговор президента с главой ассоциации «Голоса» Лилией Шибановой, которая предложила вывести избирательные комиссии из-под влияния местных властей. Когда Путин в ответ сказал, что «есть и другой путь заставить местные власти работать корректно и в рамках закона», Шабанова энергично закачала головой, выражая полную уверенность, что это в принципе невозможно.

Нам нужно этого добиваться возразил Путин. И провел аналогию с ситуацией в экономике, когда говорят, что нам, дескать, легче импортировать продукцию, чем производить ее. Хотя если «сами не будем производить сегодня, завтра точно не сможем, рынок будет занят. Понятно, что мы бананы не можем производить, но электронику можем производить, в конце концов, можем восстановить компетенцию. Так же и здесь».

«Нам обязательно нужно самим научиться, заставить себя корректно работать во всех областях, иначе мы не будем никогда полноценной страной», сказал президент, напомнивший представителям гражданского общества, что их миссия, собственно говоря, и заключается в том числе и в том, чтобы «заставить и местные органы, и региональные, и федеральные органы работать в рамках закона, (. . . ) а если закон плохой значит, давайте рекомендации, как его поменять». Показательно, что главным правозащитником по итогам встречи оказался сам президент не по форме, а по сути.

Теги:

Владимир Путин, гражданское общество, правозащитники, Михаил Федотов, Совет при президенте, СПЧ

Подробнее читайте на vz.ru ...