На прошедшем в Новосибирске ХII Транссибирском Арт-фестивале aif.ru поговорил с выдающимся классическим гитаристом России Артёмом Дервоедом. И не только о музыке, которая должна быть вне политики.

«Я не сторонник смешения музыки с политикой, для меня нонсенс, что сейчас пытаются их связать. Как человек и гражданин имею свою позицию, но транслирую ее только друзьям и коллегам».На прошедшем в Новосибирске ХII Транссибирском Арт-фестивале aif.ru поговорил с выдающимся классическим гитаристом России Артёмом Дервоедом. И не только о музыке, которая должна быть вне политики.«Членов правительства видел только по телевизору»Татьяна Уланова, aif.ru: Артём, не всем сегодня удается гастролировать за границей. Некоторые жалуются, что к русским плохо относятся. А вы не только активно гастролируете там, но и преподаете.Артём Дервоед: Два года назад открыл класс гитары в Международной школе Musica Mundi (аналог нашей ЦМШ для молодых талантов со всего мира — прим. ред.) в Ватерлоо под Брюсселем. Я всю жизнь работаю над репутацией, оберегая от того, что может ее очернить. Так что, не ко всем русским отношение плохое.— Валерий Гергиев, Денис Мацуев, Александр Князев уже несколько лет невыездные в Европу.— Уровень известности Мацуева и Гергиева не сопоставим с уровнем известности любого классического гитариста в мире. К сожалению.— Этот уровень сыграл с ними злую шутку?— Еще близость к руководству страны. Чего у меня никогда не было. Я не имею званий. Членов правительства видел только по телевизору. Это дает мне возможность приглашать на свой независимый фестиваль «Виртуозы гитары» зарубежных музыкантов. Для тех, кто приезжает, важна и моя репутация, и фестиваля. Я не сторонник смешения музыки с политикой, для меня нонсенс, что сейчас пытаются их связать — успешно или не очень. Сцена — способ самовыражения с помощью звуков, а не возможность проведения манифестаций. Потому и приезжают иностранцы, что знают: будет только музыка и ничего из того, что может им навредить.— Многие боятся не приехать в Россию, а вернуться на родину, где их, возможно, ждут репрессии. В 2022 году выступившего у нас эстонского музыканта по возвращении просто уволили.— Экстремизм есть во всем мире. Поэтому свое мнение я транслирую только друзьям и коллегам. И не вмешиваю в свое дело то, чего там не должно быть. Не место политическим передрягам в музыке, в карьере артиста, на сцене.— Круг классических гитаристов узок. Популярность ниже, чем у эстрадников, рокеров. При этом музыка сложнее. Это не три аккорда, как в песне про маленький плот.— Гитара — образ собирательный. Это большое количество инструментов, у которых разные конструкции, техника игры, репертуар, аудитория. Классическая гитара — как главный ствол, откуда растут ветки... В шесть лет я захотел быть просто гитаристом, не зная, что есть такое количество гитар, что есть классика и все остальное. Профессиональных исполнителей в семье не было, родители учились в обычной «музыкалке». Но когда я погрузился в мир классической музыки, мне там понравилось. В 13 лет начал играть на электрогитаре, увлекался рок-музыкой, даже сочинял что-то. Но это направление всегда было побочным.«А гитаристам, значит, можно портить руки и жизнь»— И кому только пришло в голову назвать гитару народным инструментом!— Это вообще катастрофа! Никакого отношения к народникам мы не имеем. У нас должны быть разные образовательные программы — от музыкальной школы до вуза. Гитара не оркестровый инструмент, в отличие от народных. При этом нагрузка оркестровая есть, и гитаристы вынуждены по много часов в неделю сидеть с народными инструментами. Вместо того, чтобы заниматься своей специальностью, играть в ансамбле, изучать историю исполнительского искусства на гитаре и других классических инструментах — не на балалайке и домре, а на лютне, теорбе, наших предках эпохи барокко и ренессанса. Словом, развитие классической гитары происходит не благодаря старой традиции, когда всех одной гребенкой причесали, а вопреки.— В марте и апреле у вас было много концертов...— Дело не в моем участии, а в том, что за 12 лет на Транссибирском фестивале не было ни одного гитариста. Я — первый. Для инструмента — большое событие. Это ведь один из главных фестивалей классической музыки в стране. У гитаристов была возможность поучиться за границей, перенять опыт. Наложив знания на наши культурные особенности, мы начали иначе учить студентов, а они стали играть лучше предшественников конца ХХ века. Если раньше в музыкальных школах были востребованы фортепиано и вокал, то теперь популярна и гитара. На «народные» же — серьезный недобор. Преподаватели этих классов идут к гитаристам, что, на мой взгляд, преступление. На фортепиано или гобое не решаются учить детей. А гитаристам, значит, можно портить руки. И жизнь. Эти учителя проходят только курсы повышения квалификации, они не умеют играть, не знают репертуара. Хорошо лишь им — есть нагрузка, чтобы прокормиться.— Пытаетесь бороться с системой?— После каждого моего высказывания руководители, где я преподаю, ругают меня. Последний раз даже сказали, что я ломаю систему образования в стране. Ни много ни мало! Да, никому не хочется ничего переделывать. Но это назревшая необходимость! И рано или поздно гитаристов отделят от народников.— Как и в развитии гитары, в вашей жизни многое было вопреки. В детстве вам сказали, что у вас ни слуха, ни голоса, ни чувства ритма. «Музыкалку» не окончили, а поступили в колледж. Везунчик?— Не поверите, иногда самому кажется, что у меня ни слуха, ни чувства ритма. Бывает, сыграешь что-то: «Господи, а, может, те учителя были правы?» Хотя... Я был таким пугливым и асоциальным ребенком, что любые чужие люди вызывали во мне тревогу. На собеседовании в «музыкалке» вообще не мог понять, что от меня хотят, закрылся. Словом, вроде и везло, но на одном везении же далеко не уедешь. Успех — это совокупность качеств: еще и талант, усидчивость, колоссальная работа. И опыт, конечно. Когда многое пережил, палитра чувств стала более изысканной, есть о чем играть. Это не вопрос возраста. Опыт приходит с чередой событий, которые могут быть ранящими, болезненными, но открывающими в тебе новое измерение внутренней глубины. В юности казалось: если играешь быстрее и громче — значит, лучше. Сейчас другое понимание музыки — куда спешить-то?«Чем больше отвлекаешься, тем хуже»— Когда играете на концерте, о чем думаете?— По-разному. Но, чем больше отвлекаешься, тем хуже. Я даже в зал стараюсь не смотреть. И все равно достичь внутренней тишины не всегда получается. Очень сложная практика. Буддисты много тренируются, медитируют, чтобы достичь этой тишины.— Тоже практикуете?— Скорее интересуюсь. Но отключить внутреннего комментатора иногда не могу. Моя задача — концентрироваться на музыке, слушать ее со стороны, как звукорежиссер, и исправлять что-то в моменте.— А отношения с Дмитрием Илларионовым удалось исправить? 19 лет назад вы организовали фестиваль «Виртуозы гитары», но потом разошлись...— Да, отношения разладились. Фестиваль филармонический (проходит в КЗЧ им. Чайковского в Москве — прим. ред.), и разошлись не наши пути с Димой, а его — с филармонией. Я продолжил заниматься фестивалем один. Потом мы обсудили ситуацию. Пришли к выводу, что не стоит больше соперничать, можно сотрудничать и даже по-дружески общаться. Теперь я приглашаю его на свой фестиваль, он меня — на свой. Иногда ходим друг к другу в гости.— Помудрели, видимо?— Это произошло благодаря жене Дмитрия. Она, мудрая женщина, свела нас. И мы поняли, что претензий друг к другу не имеем.— В рамках Транссибирского фестиваля вы с Вадимом Репиным представили премьеру Сонаты для скрипки и гитары Кошкина. Он же и посвятил ее вам?— Это не первое произведение, которое Никита Арнольдович (самый известный российский гитарный композитор, до недавнего времени выступавший на сцене — прим. ред.) посвятил мне. Взаимодействие с современными авторами очень важно. Нужно работать на перспективу. Нынешние гитаристы ругают Джулиани, который не убедил Бетховена написать что-то для него. Так вот, чтобы через век-другой не ругали нас, я каждый год играю мировую премьеру.

Подробнее читайте на aif.ru ...