фото показано с : svoboda.org

В деле о гибели трех российских журналистов в Центральноафриканской Республике появляются новые подробности. Последние дни в центре внимания – переписка журналистской группы и редакторов Центра управления расследованиями, выложенная РИА ФАН (напомним, что это СМИ контролируется Евгением Пригожиным – владельцем частной военной компании, деятельность которой в ЦАР и собирались расследовать погибшие).

Между тем для многих читателей публикация скриншотов чата послужила доказательством того, что ЦУР очень плохо спланировал эту поездку.

Николай Кононов:

Вот адище-то с выложенным пригожинцами чатом Орхана, Расторгуева и Радченко с Коняхиным. Журналисты сочли себя настолько опытными, чтобы в Африку на авось, а редактор не помогал им никак и давал идиотские советы. (Если, конечно, ФАН не скрыл какую-то часть переписки)

Игорь Белкин:

Я долго сдерживался, но Саша мне не чужой человек был - именно "был", черт возьми - так вот. Я не знаю, откуда у ФАН эти логи, настоящие они или нет, но если да, то это неподдающийся описанию .

У нас выезды на конференции в туристические районы безопасных мегаполисов спланированы раз в сто тщательнее, чем это "расследование".

Ребят просто отправили на убой, вдогонку попрекая расточительностью при даче взяток.

Виктор Куллэ:

Короче, ЦУР попросту послало людей на убой. Причём, задёшево

Наталья Кадырова:

Два года назад я снимала фильм в ЦАР. Сейчас, читая статью, поражаюсь: "Кто все эти люди? И в какой Тайланд они собирались?"

Умиляет, как они ищут жильё на айрнб и букинге и искреннее удивляются, что ничего не могут найти. Изумляются, что им не разрешили снимать в аэропорту (а много они знали аэропортов, где можно снимать?) и что им не удается попасть на военную базу.

Собираются взять англоязычного водителя такси в аэропорту, найти русскоговорящего студента на местном рынке и "мотанутся в Бамбари туда-сюда". А в Бамбари найти жильё у частных лиц. Все это сделать, снять кино (по местным мерками почти без денег) и при этом остаться в живых.

В Банги (столица) деревянный гребешок в магазине с фиксированными ценами (наш оператор забыл расчёску) стоил около 30 долларов. При этом, когда мы жили в глубинке в церкви (жить при церкви безопаснее всего) мы за наши кровати и еду за двоих заплатили меньше, чем стоимость деревянного гребешка.

В столице мы жили на охраняемой вилле, стоимость которой поглотила бы изрядную часть всего бюджета расторгуевской съёмочной группы. Думать, что в ЦАР нет спроса на жильё и можно договориться о скидке, нелепо. Жить иностранцам в ЦАР дорого, поскольку белых там вовсе не мало. И все они - командированные сотрудники гуманитарных миссий или военные, которые не экономят на безопасности.

По стране передвигаются на самолетах гуманитарных миссий. Самолет летит как маршрутка, облетая все районные центры. Если тебе надо из Бабмари в Банги (около 350 км) придется пролететь до самой границы Чад и сделать несколько посадок, собирая всех представителей ООН, Красный Крест, Юнисеф. . . . Дорогами стараются не пользоваться. Они контролируются вооруженными группировками. На въездах в населенные пункты стоят блокпосты. Сегодня – это селека. Завтра – антибалака. Послезавтра наоборот. На некоторых блокпостах взымают взымают плату со всех приезжающих. Из районного центра до сел, в которые нам надо, мы передвигаемся на джипах ЮНИСЕФ. Редкие машины, которые здесь встречешь, принадлежат либо гуманитарным миссиям, либо группировкам. Государство в этой части страны, фактически, не представлено. В этом регионе нет ни электричества, ни телефонной связи. Нет общественного транспорта, а частного нет тем более. Больница есть, но ни проточной воды, ни электрогенератора в ней нет. Школы закрыты. Найти учителей невозможно. Банки не работают, и чтобы получить зарплату за месяц учитель вынужден ехать в столицу. А транспорта нет. Поэтому никто из учителей преподавать в местных школах не желает. Мы опять живем в церкви. На два часа в день специально для нас включают генератор, чтобы позаряжать аккамуляторы.

Марина Ахмедова:

Только что внимательно от начала до конца прочла переписку журналистов, погибших в ЦАР, с сотрудниками того самого ЦУР. Очень гнетущее впечатление от нее. Руководитель ЦУР Коняхин явно не отдавал себе отчета в том, что играет чужой жизнью и смертью. Его больше интересовало, сколько денег будет потрачено на отель - 62 доллара в сутки, 45. Его помощница некая Анастасия Горшкова - такая девочка-цветочек, которой все - фан и игра. "Ага, гуд", "хи-хи", "ах-ха-ха". "Ах-ха-ха" звучит в качестве ответа на серьезные организационные проблемы, о которых сообщал Расторгуев. В результате этих "хихи" даже в аэропорту группу никто не встречал, и поездка явно с самого начала не задалась - из-за плохой ее организации.

- По поводу допуска в резиденцию, у Орхана впечатление, что нас вежливо послали, - пишет в общем чате Родченко.

- Идите сами туда, вы заплатили кучу бабок, чтобы попасть в эту страну, - отвечает Коняхин.

- Прорваться на охраняемую территорию - это утопия, - отвечает Родченко.

Конечно, утопия и фантастика. И руководитель поездки дает из Москвы утопические, несовместимые с реальностью рекомендации. А я так и слышу, каким отборным матом его покрывают журналисты между собой. К концу переписки чувствуется невысказанное раздражение журналистов.  

Особенно меня потряс диалог про взятку, которую журналистам пришлось дать местным полицейским. "Это очень дофига", - пишет Коняхин и советует в следующий раз быть с взятками пожестче. Ну вот, может, они и были в следующий раз с взятками пожестче? Может быть, они и погибли, пытаясь быть пожестче? От всей этой переписки журналистов с ЦУР ощущение - над ними так прямо колом вставал финансовый вопрос. И он беспокоил всех больше, чем вопрос безопасности людей.

Юрий Васильев:

История о том, как кидалты-хипстеры, смузишные-митбольные, коворкеры-стартаперы людей убивали. В режиме хроники. Просто тупо убили троих. Из-за собственного хронического инкурабельного Даннинга — Крюгера.

И нет, тут нет никакой политики, никакого режима и никакой оппозиции. Такое сейчас может случиться с любой стороны, если ты не врубаешься, с кем имеешь дело. А врубившись — не бежишь подальше. Они выросли, аллилуйя. На гербе их — полный песец, и имя им — легион.

Мария Лекух:

Тут многие мои уважаемые коллеги расстраиваются, что скрины переписки съемочной группы ЦУР с руководителями проекта опубликовал ФАН (сайт Пригожина, то есть человека, которого справедливо подозревают в причастности к смерти Джемаля, Расторгуева и Радченко). А вы, простите, с какой стороны ожидали подобную публикацию? Было бы, конечно, невероятно прекрасно, если бы ЦУР, как только появились вопросы к организации командировки, выложил бы скрины своих переговоров с журналистами: вот мы обсуждаем страховку (не туристическую, которую надо бы наверное сделать в Альфа-банке, а очень дорогую, журналистскую), вот мы говорим о машине сопровождения, от которой отказываемся вот по этим причинам, вот мы обсуждаем бюджет и он достаточный для обеспечения безопасности. Ничего этого по понятным теперь причинам случиться не могло.  

И вот процесс подготовки одной из самых сложных командировок ever выкладывает правда отвратительный ФАН. Но писал-то это не ФАН, а высокие профессионалы-расследователи, на опыт которых без оглядки положился главный инвестор.

Вот ты бесишься Маша, можно спросить меня, а что бы ты сделала на месте главы Центра управления расследованиям? 

Я бы честно, не отправляла бы съемочную группу, поснимать что придётся в самый опасный регион мира. То есть я сначала бы спросила себя и коллег: что мы оттуда привезём? И если бы это того стоило, то я, например, подумала: вот в Израиле сидит дружественный моей структуре Невзлин, давайте спросим у его сотрудников с какой частной службой безопасности можно в Израиле поработать. Услугами этих людей пользовались организаторы Олимпийских игр в Бразилии и ничего плохо там не случилось. А у нас и задача проще: выяснить какая иностранная частная служба безопасности (из вменяемых) действует на территории ЦАР или воспользоваться услугами тех, кто консультирует. И вот вам независимые, незаинтересованные в изменении результатов расследования автоматы. Дорого? Дорого, но если есть что снимать, то это еще и оправданно.  

Затем, я бы отправила полевого продюсера с французском как минимум языком в столицу ЦАР (тоже не без охраны), чтобы тот прописал маршрут группы, нанял надежного водителя и обеспечил безопасным жильем.  

Дальше я бы подумала от какого иностранного издания можно аккредитовать съемочную группу в ЦАР и что я могу предложить этому изданию, чтобы им было интересно, а эксклюзив остался бы наш.  

И только когда все было бы готово, помолясь пару суток, я бы купил журналистам билет. На это, скорее всего, пришлось потратить много денег, но и ушло бы меньше полугода, которые как говорили руководители ЦУР, заняла подготовка этой экспедиции. И не надо кивать на французских или американских или еще каких-нибудь журналистов. Вы отправляете людей снимать компромат на ЧВК Вагнер в место, где ничего, то есть буквально ничего не помешает тому же ЧВК Вагнер их убить. Ни у кого из знакомых вам журналистов таких условий нет и их опыт интересен, но мало что дает.  

Но зачем совершать все эти сложные манипуляции, когда можно запустить недорогих оппозиционных российских журналистов в мира с наказом отслеживать траты и предоставить отчет по возвращении. Мыши девственницы – три рубля пучок.

Анна Карпюк:

Да простит меня мироздание за ссылку на слив РИА ФАН, но это феерично. Я к турпоездкам по Европе лучше готовлюсь - по меньшей мере жилье бронирую заранее и интересуюсь, на каком языке говорят в стране. А тут в Африку снимать ЧВК поехали вообще наобум, толком не пообщались даже с фиксером, только на месте поняли, что в бывшей французской колонии почти никто не говорит на английском, при этом редактор предлагает чуть ли не штурмом брать предполагаемую секретную военную базу 0_о Было бы смешно, если бы не три трупа. . .

Ирина Любарская:

Вообще, кроме понятного возмущения тем, что с хихиканьем людей отправили на верную смерть, невыносимо противно понимать, какие безграмотные, равнодушные и непрофессиональные ничтожества это сделали.

Мария Слоним:

Мы тут сидим, диванные «расследовали» и аналитики, мы обсуждаем, клеймим и грызём кости, которые нам кидают «знающие» люди, близкие к «расследованию».  

Кто-то ахает: ‘ах, как гнусно! Эти, которые пригожинские, как они смели’; кто-то охает: «как ужасно была подготовлена поездка в самую опасную африканскую страну!»

Я - среди тех, кто охает. Я в ужасе от того, как небрежно и легкомысленно были организованы съёмки.  

Мне жаль, что я могу оказаться на одной стороне с теми, кто винит МБХ и использует эту историю против него. Нет, он не виноват в том, что произошло с Джемалем, Расторгуевым и Радченко, я считаю, что виноваты непосредственные организаторы экспедиции, не проработавшие все риски, не потрудившиеся разобраться в том, что представляет собой ЦАР и работа там журналистов.  

МБХ несет ответственность, потому что он создал и финансировал ЦУР. И он это признает.  

Но я совершенно не понимаю тех, кто ахает по поводу публикации рабочей переписки между съемочной группой и организаторами съёмок. Конечно, ФАН, которое опубликовало переписку и которое все связывают с Пригожиным, выгодно показать, как безобразно все было организованно. Но это не отменяет того, что всё было безобразно подготовленно. И невольно (у меня, во всяком случае) возникают сомнения в том, кто виноват в нелепой гибели талантливых людей.  

Наших коллег.

Большой пост написал журналист ФАН, который и дал Центру управления расследованиями контакты в ЦАР, а теперь "ведет расследование" – Кирилл Романовский:

Крик души. . . Друзья и подписчики все время желают мне и команде успеха и прежде всего – безопасной работы. Должен признаться, что за прошедшие две недели, немного поколесив и полетав по ЦАР, соприкоснувшись с местной жизнью и менталитетом аборигенов, первое, что я должен сказать всем интересующимся: здесь! очень! стремно! Стремно и тоскливо.

Тоскливо от собственной беспомощности и перманентного желания 99% населения нажиться на тебе всеми традиционными и оперативно выдуманными способами.

Не могу сказать, что я бесстрашен, и никогда не испытывал ужаса под артобстрелами на Донбассе, в Сирии, страха в Ираке и тревоги после нелегального путешествия по Турции с отрядом курдских партизан.

Сегодня, оценив результаты 14 суток нашей работы в ЦАР, я пережил внезапный приступ бессилия перед некими духами, населяющими все (буквально все!) социальные, властные, экономические структуры и сам воздух.

Давайте так: здесь жизни нет. В привычном вам понимании. Нет и смерти в привычном нам культурулогическом смысле. Смерть же биологическая повсеместна. Государственные институты исполнены в условных рамках европейских социальных и государственных канонов, чтобы, подобно фальшфасаду, прикрыть от потенциальных инвесторов и миротворцев информационную энтропию местной системы.

Вот представьте: вас, по вредварительной договоренности с государственными структурами, в поездках по стране охраняют жандармы. . . Постоянно требующие денег на бензин для своего автомобиля. . . Также мы подкармливаем двух жандармов, путешествующих с нами в одном микроавтобусе, так как ни сухих пайков, ни денег на питание исполнительная власть ЦАР им не выдает.

Солдатик FACA дежурит у шлагбаума на КПП в городке Сибю. Погибшие проезжали именно через этот блокпост. На КПП даже есть журнал с записями о регистрации проезда ТС через КПП. Записи спорадические. Кого-то регистрируют, кого-то нет, разобраться в этих каракулях невозможно. Солдатик говорит, что в тот страшный вечер пропускал коллег через КПП, но отказывается реагировать на наши дальнейшие вопросы, и с молчаливого согласия своего командира требует от нашей группы 200 000 местных франков на лапу за «кое-какую инфу» (1$ - 557 франков).

И так в ЦАР устроены все структуры на всех уровнях. От жандарма до прокурора, от официанта до менеджера, и от последнего села до самого центра столицы.

Правительство ничего не контролирует. Оно больше похоже на статичную Брейгелевскую фигуру, смотрящую их окна на происходящее и демонстративно размышляющую о том, как на весь этот бардак реагировать.

Конечно, с 2016 года в ряде насленных пунктов обстановка стабилизировалась, и по Банги можно гулять в светлое время суток даже без охраны. Но. . . здоровенный квартал в столице, забитый до отказа всяким бандитским отребьем, живущим рекетом и регулярно устраивающем перестрелки за контроль над рынками. Солдаты миссии MINUSCA, сбывающие боеприпасы этим бандам.

Импровизированные деревянные шлагбаумы, появляющиеся не только на проселочных, но и на основных дорогах. Местный мелкий рекет. Организаторы этих «КПП» разбегаются только после угрожающих воплей жандармов, не забывая, впрочем, уворачиваясь от пинков, протягивать руки за неким «подаянием». А если бы жандармов с нами не было?

Антисанитария, безумие расписных деревянных ларьков с вывесками «продовольствие» и «бутик», огромные рыночные развалы поношенных вещей. Тазы с гусеницами, крылатые муравьи, намазанные на хлеб, тошнотный запах маниоки, информационные щиты, призывающие не справлять нужду в кустах и на обочинах. Малярия, желтая лихорадка, гельминты, мангровые мухи. Деревни без электричества, дети-попрошайки, торговцы бензином, разлитым по бутылкам. И музыка. Музыка есть. Много. Из каждого утюга. А жизни нет. И надежды на нее нет.

Есть островки, напоминающие о жизни. Пучки свежих румяных багетов в грязных корзинах посреди вонючего рынка. Заправки в Банги. Некогда красивая набережная. Продуктовые магазины, в которых местные не могут позволить себе 90% продуктов, прибывающих самолетами из Судана, Египта, Марокко. Бесспорно, в 2013-2016 годах общее положение дел было схоже с сюжетом Mad Max, и движение к улучшению условий жизни есть, но пока не очень сильное.

Местные едят маниоку. И мясо. На процедуру приготовления этого мяса, будь то копчение или варка, невозможно смотреть. Поверьте, я привык к условиям полевой жизни еще в юности. . .

Сегодня размышлял о том, сколько здесь можно протянуть, если работа затянется. А затянется она практически гарантированно. Еще дней на пять минимум. И это если мы не влипнем в очередной всплеск внезапных конфликтов местных мусульман, христиан, скотоводов и властей? 

Внимание людей на улицах к белым репортерам, уверен, является доброжелательным лишь в случае наличия охраны. Разумеется, и добрых людей хватает.

Но как их различить в толпе? Когда за твоей спиной стоят два вооруженных жандарма, толпа аборигенов вполне мирно с тобой контактирует. Однако, то и дело ловишь на себе оценочные и недобрые взгляды.

Практически уверен, что местные вполне привычно размышляют о том, что бы они могли с тебя поиметь, будь ты без жандармов и не на центральной улице.

Миссионер из Конго, исполняющий обязанности кюре в католическом храме Святой Девы на границе с мусульманским кварталом, рассказывает, как в мае, во время воскресного молебна на территорию храма ворвались бандиты и закидали прихожан гранатами. Фасад и стена справа от алтаря – в характерных дырках. Несколько погибших и куча раненых.

Погиб его предшественник – кюре.

Миссия ООН не контролирует фактически ничего. Пакистанские и кенийские «миротворцы», как нам поведал в ходе беседы начальник разведки армии ЦАР, даже в светлое время суток стараются не выходить за пределы своих баз. Администрация, демонстративно посаженная правительством в населенных пунктах вроде Декоа, ничего не решает и не может.

В Бриа, если верить местным, бандиты из Анти-Балака по договоренности с миссией ООН несут полицейскую службу в огромном легере беженцев, раскинувшемся на окраине городка. И регулярно перестреливаются с мусульманами, расположившимися на другом берегу местной речки. Собственно, сразу по прилету мы были встречены эхом трескотни крупнокалиберного пулемета в паре километров от взлетной полосы.

Это тот самый in the middle of nowhere. Жопа. Полная. В первую очередь - экономическая. Мангумба. Повсеместная. Да, война закончилась, электричество есть в городе, в магазинах появилась еда, правоохранительная система перестала опираться на ситуативные решения полевых командиров.

Но ночью. . . В столице и за ее пределами быть ограбленным, избитым и утопленном в луже можно, полагаю, без особых проблем. Просто потому что ограбление, смерть, тупорылое желание наживы – привычные компоненты местной реальности. Настолько привычные, что на них никто не обращает внимания. Допускаю, что в 2016 нас бы просто застрелили в аэропорту. Сейчас не застрелили и даже вежливо приняли.  

Но полиция по-прежнему боится, армия, наверное, побоеспособнее, чем во время переворота, но и тут свои нюансы. Администрация недоукомплектована, детская смертность огромна, средняя продолжительность жизни – примерно 45-50 лет.  

Банги кишит французскими, американскими, индонезийскими, пакистанскими вояками и полицейскими. Не уверен, что агитационные плакаты и надписи на площадях, призывающие к сплочению нации вокруг демократических принципов, способны дать населению надежду на «возрождение народа и государства», на укрепление мира и на какое-либо осознанное будущее.

Интересно, какой будет эта страна, если нынешнему президенту Туадере удастся сохранить власть и восстановить полноценный контроль над территорией? И способно ли влияние России в случае возобновления тлеющего конфликта власти со всеми здешними селеками-балаками дать эффект схожий с результатами люлей, отвешенных ИГИЛоидам в Сирии?

С другой стороны, источник публикации заставляет напоминать о том, что такой слив больше похож на манипуляцию общественным мнением.

Ольга Романова:

Я не знаю, страшно ли умирать. Страшно, наверное.  

Но сейчас мне страшнее, кто какая-то сволочь - именно та, с кем ты боролась - будет публиковать твои переписки. Плохие ли, хорошие ли - сейчас-то мне пофиг. А вот потом, наверное, нет, я постараюсь стать самым страшным привидением и буду приходить по ночам.  

Правда? А что - правда? Что к журналистам относятся как к людям другого сорта? Надо же, какой сюрприз, а я-то думала.  

И всё это будут продавать как жареное. Не для выяснения и расследования, нет - у нас этим некому заняться. Жареное ради жареного.  

И ничего не изменится.

Это я по поводу опубликованной переписки ЦУР про ЦАР. Ссылки давать не буду, не фиг им нагонять взволнованных читателей.

Александр Амзин:

Друзья, вы не могли бы мыслить чуть яснее?

Если девушка идет в темный переулок, а там ее изнасиловали, это не вина девушки. Виноват всегда насильник.

Если журналисты поехали делать свою работу, а их там убили, вина лежит не на организаторах поездки, не на заинтересованной стороне, сливающей данные о поездке. Виноваты всегда убийцы.

Однако почему-то все обсуждают, виноват ли ЦУР или ФАН, и никто не обсуждает, кто все-таки обстрелял машину и изъял аппаратуру.

Зачем совестить тех, кто виноват разве что косвенно? Расследование ФАН в этом смысле не удалось, оно показывает халатность, но даже на шаг не приближает нас к настоящим убийцам.

Роман Сахаров:

Прямо бедствие какое-то: значительная часть журналистского сообщества и неравнодушных граждан обсуждает вину ЦУР и лично Коняхина и Ходорковского в гибели коллег в Африке. И, по-моему, это возмущение гораздо более резкое и острое, чем возмущение ролью ФАН и всех прочих пригожинских контор в убийстве. Робкие попытки указать на это несоответствие заканчиваются в лучшем случае тем, что от тебя отмахиваются, как от назойливой мухи, со словами: «С пригожинскими все понятно, но вот ЦУР!»

Роман Попков:

ФАН опубликовал переписку Орхана, Александра и Кирилла с ЦУРом. Зачем это нужно ФАНу – очевидно. Но вот почему куча вменяемых людей ведется на эту простую разводку – совершенно непонятно. Давайте по порядку.

Журналисты поехали в ЦАР, чтобы расследовать деятельность ЧВК (упрощаю, но чтобы было понятнее) Вагнера. Эта ЧВК принадлежит Пригожину или финансируется им. Все контакты в ЦАРе, которые журналистская группа смогла получить, были предоставлены Кириллом Романовским, сотрудником ФАН, агентства, принадлежащего Пригожину (это было сильно неосторожно, но Александр Расторгуев считал Романовского заслуживающим доверия и убедил в этом остальных). Эти контакты, как теперь выясняется, были во многом фейковыми и привели журналистов в специально для них подготовленную ловушку (понимал ли Романовский, в чем он участвовал, или нет, пока неясно, но станет известным).

Теперь журналист ФАНа Романовский, на деньги принадлежащего Пригожину ФАНа, при поддержке пригожинского ЧВК Вагнер проводит «расследование», а ФАН сливает фрагменты переписки, призванные убедить всех, что во всем виновата плохая организация поездки и отсутствие охраны и аккредитаций. И вот все начинают обсуждать, почему же не получили аккредитацию от местного Минобороны (люди, военный советник президента ЦАР – россиянин, группа расследовала именно российское военное участие, вам не кажется странным обращаться за аккредитацией к объекту расследования?), как можно было дать журналистам денег и попросить самим оформить медицинскую страховку (а как еще?) и т. д.

И многие здравомыслящие и профессиональные люди ведутся на это, не замечая, как под соусом «неопровержимых» доказательств о плохой организации поездки они автоматически начинают и в целом поддерживать версию Пригожина, что Орхана, Александра и Кирилла убили в ходе ограбления. Нет, версия ограбления не подтверждается. Журналисты были хладнокровно расстреляны, а пропали только предметы, имевшие отношение к работе, а прочие ценные для местных вещи были не тронуты.

Коллеги, вы можете считать или не считать организацию поездки плохой, но ни отсутствие аккредитации, ни неправильно оформленные журналистские удостоверения, ни даже отсутствие вооруженного охранника не являются причиной гибели ребят. Простите за банальность, но убивают пули. Убивают те, кто эти пули выпускает, и те, кто отдают приказ стрелять.

Отдельно хочется спросить, а вот у вас никаких вопросов не вызывает, что именно пригожинский ресурс ФАН стал флагманом битвы против ЦУРа в этой истории? Вот, перед вами информационная помойка, у которой в этой истории свой, ярко выраженный интерес, но никого это не удерживает от принятия без какой-либо критики и анализа всего ими сказанного?

Максим Дбар:

Два очень важных момента:

1. Обсуждение качества организации командировки намерено уводит всех от расследования того, кто и почему, собственно, убил Орхана, Александра и Кирилла.

2. Люди, а почему зная, что такое ФАН, кому принадлежит и какой интерес имеет в этой истории, вы все равно полностью принимаете эту подачу информации?

Надежда Кеворкова:

Рано или поздно, но мы прочитаем деловую переписку структур, которые отдали приказ убить Орхана, Александра и Кирилла, когда окончательно удостоверились, что они едут в ЦАР.

Также мы прочитаем тексты прослушек всех этих преступников, которые обсуждали как и кого им хочется ликвидировать из тех, кто посмеиваясь бесстрашно говорил о них правду.

Дмитрий Гудков:

Я пытаюсь понять хоть какую-то логику. Это что – редакция убивала? Вот лично главред ЦУРа стрелял?

Больше всего действия пригожинских напоминают метания ФСИНпосле появления новых видео с пытками. Палачей волнует не кто пытал, а кто передал СМИ. Так и тут: важно не кто убил, а кто убийц выводил на чистую воду.

И да, тот факт, что пригожинские, даже добравшись до ЦАР, теперь показывают не базу Вагнера, а скриншоты из переписки погибших, говорит только об одном: о том, кто убил и кому выгодно.

Где там, кстати, МИД, СК и прочие ведомства, так заботящиеся о россиянах за границей? Чем закончились все их громкие слова? Или их интересуют только хакеры, шпионы и наркоторговцы?

Оксана Паскаль:

Пока не будет ответов на самые главные вопросы, обсуждать вырванные из контекста детали - это множить срачи скандалы сущности и идти на поводу у тех, кто их разжигает.  

Потому что если ты стоишь на остановке и на тебя наезжает машина, то как бы аккуратно ты ни стоял, ты не смог бы этого предугадать. Если убить тебя наняли профессионального киллера, то хоть обложись охраной и страховкой, тебя рано или поздно убьют.  

Я это не к тому, чтобы оправдать или не оправдать организаторов, или что кровавый режим нанял убийц - это требует выяснения. Я это к тому, что эти сливы могут оказаться совершенно нерелевантными, если выяснится, что все было предопределено и подстроено заранее.  

Но кому это интересно, когда есть чудесный повод посудачить.

Евгений Левкович:

Мы живём в эпоху, когда реакция на новость стоит намного дороже, чем сама новость. Тот, кто это понимает, не останется голодным.  

Живой пример.

Издание ФАН публикует личную переписку Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко с людьми Ходорковского, заказавшими им расследование о путинских наемниках в Африке. Командировка, как известно, привела к гибели всех троих.  

Из переписки ясно, что: 

- Ходорковский нанял на работу непрофессионалов, изначально подвергнув журналистов смертельной опасности.

- Непрофессионалы, по всей видимости, ещё и не очень порядочные люди.  

- Джемаль, Расторгуев и Радченко сами довольно безалаберно отнеслись к вопросам личной безопасности.  

Всё. Больше в переписке нет ни шиша. В ней нет ни намёка на то, что могло бы пролить свет на обстоятельства самого убийства. В ней даже нет самой новости. Все давно знают и кто такой Ходорковский, и кто такая российская журналистика, нищая и бесправная.  

А реакция - есть.  

Сам массив информации, нагромождение ничего не значащих «фактов», из которых, тем не менее, делаются «выводы», неприятный осадок от переписки (как и от любой другой личной переписки, когда авторы не подозревают, что их потом будут читать - и я бы ещё залез в ваши телефончики, поборники этики, правил и кодексов), ажитация от полученного «секрета» при информационном вакууме, вызывают эту реакцию. Нужную только одним людям - убийцам.  

Именно так работал «журналист» Мурзин, «расследовавший» убийство Немцова. И многие повелись. Именно так работает «журналист» Шарий по Украине. И работает эффективно. Именно так они работают по Навальному. И не зря едят свой хлеб.  

Уже нет никакого ЧВК Вагнера, никто не заедается вопросом, как и от кого личная переписка убитых попала в руки тех, на ком натурально горит шапка, никто не задумывается о том, что само по себе «расследование» ФАН - это как если бы Лисовский расследовал убийство Листьева, Кадыров - убийство Немцова, Путин - падение «Боинга».

Они убьют ещё десятки, сотни людей, потому что обладают этим великим искусством, описанным ещё Гёте: преобразовать чёрное - в белое, прозрачное - в палитру, мутное - в шедевр импрессионизма.  

Они умудряются перевести беспрецедентно преступные выборы Собянина в общественную дискуссию об урбанизме и плитке, о допустимом и недопустимом пиаре, о «разрушении инфраструктуры» (при том, что сейчас она чуть ли не лучшая в Европе).

Они умудряются превратить мучения Сенцова в спектакль, финал которого интересен только ответом на вопрос «действительно ли он голодает, или притворяется?». Уже никто не говорит о том, что он в принципе невиновен и неподсуден, что он просто захвачен в плен, никто уже не вспоминает, каким образом был отобран Крым, вот лично у него, у Сенцова.  

Они не зря едят свой хлеб. Он с икрой.

Михаил Ходорковский:

Прочитал «отдельные места из переписки» в исполнении ФАНа. Претензии, что народ поехал «без аккредитации» (кому и что дает аккредитация в стране, где правительство по-видимому контролируется хозяином ФАНа) и по «туристической визе» (а то тип визы что-то значит. Там вообще их всего два типа), "почему не провожали автоматчики" (вообще-то расследование в окружении автоматчиков обычно в интересах тех - чьи автоматчики, а там они. . . ) 

Мне пишут про "непрофессиональную работу редактора ЦУР". Я не делаю таких выводов на базе "отдельных мест из переписки". Расследование ведет группа проекта "Досье" и свои решения я приму по итогу.

Возвращаясь с сути материала.

К сожалению ничего нового ни про «Мартина», которого дал журналист того же «ФАНа», ни про фактические обстоятельства (хотя у людей Пригожина есть доступ к наемникам и к жандармам, с которыми общалась группа).

Впрочем после «соглашения о ВТС» (суть - замаскированная взятка, бо денег в ЦАРе нет) меня уже ничего не удивляет.

Хотя нет, удивляет: стандартный прием отвлечения внимания, а работает даже с профессионалами.

Ну а мы продолжаем работу.

Между тем, русская служба Би-би-си тоже вносит свою лепту и публикует переписку редакторов с тем самым Мартином, который и должен был обеспечить работу группы в ЦА 

Георгий Александров:

По поводу гибели коллег и друзей Александра, Орхана и Кирилла.

Да, я согласен с тем, что ЦУР просто убийственно плохо (ужасно, дебильно, НИКАК) организовал поездку. Это совершенно бессмысленно отрицать.

Уж не знаю, что тому виной - уверенность в заговорённости Орхана, не умение готовить такие мероприятия в принципе, некие подковёрные причины, о которых мы (пока) не знаем.

НО!

Я лет 15 мотаюсь по разным горячим и тухлым дырам. Нет, в такой, как ЦАР, не был. И не поехал бы в таких вот условиях. Но кое-что видел.  

Так вот: ни одна редакция на моем веку не могла нормально организовать командировку военкорам.  

Ни одна. Ни АиФ (за броник, купленный тогда, когда на Донбассе уже перестали пускать на передок без средств личной защиты, мне потом со скрипом отдали деньги. И, кстати, заставили его сдать при увольнении) для которого я облазил весь Кавказ.

Ни The New Times (помню, как ЕвгенияСветМарковна Альбац покупала мне страховку в УКРАИНСКОЙ страховой компании. Если бы я с этой бумажкой сунулся в 2015 году в больницу в Донецке, меня бы точно усыпили, как бешеную крысу). Историю с дарением мне броника, возможно, помнят некоторые посвящённые.

Ни ЦУР.

Ни один продюссер/редактор/начальник никогда толком не понимал - куда и зачем я еду. На чём. С кем.  

В лучшем случае - просили иногда что-то писать. А в Чечне, в Дагестане и Ингушетии иногда связи не было по несколько суток. И попадал пару раз так, что до сих пор неплохо было б свечку в каждом встречном храме ставить. И ничего. Как-бы само собой. . .

Это я к тому, что хорошо было бы в целом выработать некие правила для корреспондентов и для их доблестных руководителей. Ибо репортёры - народ дурной (не все, конечно. Это я о себе). Но ведь их командирам на то и нужны большие и умные головы, чтобы вовремя тормозить излишне лихих подчинённых.

СпасиБо. Извините. Прорубило

Роман Баданин:

Многие знают, что долго держался. И, видимо, поссорюсь теперь с немалым числом людей, но какие-то вещи допекли за последние дни.

Конечно, во-первых, виноват Путин. С медиа за последние почти 20 лет случилось что? Остались либо нишевой самиздат, к которому принадлежу и я сам, и тот же ЦУР, либо огромные монстры – иностранные и российские государственные агентства и телекомпании. Все. Все, что было посередине, выкошено наголо. Все журналы, выращивавшие школу репортажей из горячих точек, газеты, которые не ссут по пять раз на дню, их всех не стало. Или они превратились, как было недавно сказано, в «мурзилоидов». Или в унылое говно. Что случилось с журналистами, которые во всем этом многообразии работали? Большая часть действительно ушла работать ради ипотеки, сидит и башку из-за монитора лишний раз не показывает. Отдельные остались без работы и, вынужденно и постепенно теряя квалификацию, бродили по рынку как сезонные рабочие. То здесь фриланс, то там халтура. Конечно, никто из больших игроков вроде Reuters, Bloomberg или CNN их не привлекал. Потому что ? У больших есть своя capacity, свой регламент безопасности, свои страховки и наклейки на каски, как и сами каски. Да и журналисты с колоссальной экспертизой у них тоже есть свои. Зачем им бродячие артисты? В итоге они пошли туда, куда пошли. И, к несчастью, погибли там, где погибли.

Во-вторых, конечно, виновата случайность. Говоря грубо, Орхана Джемаля могли ровно так же убить в Бангладеш («Дождь»), Донбассе (Forbes) или Ливии («Известия»). Потому что, исключая личностные и стилистические различия, у всех этих мелких медиа (да, российский Forbes – это маленькое нишевое медиа, где весь продукт завязан на трех-пяти людях со смешной с точки зрения Запада зарплатой!) одинаково низкие capacity и опыт работы с «горячей журналистикой». Прямо говорю: не выдумывайте лишнего, в большинстве мелких медиа возможности не шибко лучше, чем те, что описаны в известной переписке. Поэтому всякий, кто захочет ЦУР лишь на основе переписки, сначала подумайте: а у вас такое не могло ли случиться? (впрочем, про ЦУР ниже)

В-третьих, конечно, виноват Ходорковский. Человек много и смело сделал для гражданских инициатив и медиа, в частности, но, видимо, не осознавая, сослужил и плохую службу. В медиа, где собственник принимает прямое, а иногда и главное участие в выборе, а иногда и в разработке темы, рано или поздно случится какая-то . В медиа, где так подходят к кадровым вопросам, рано или поздно случится какая-то . Почему наши трое оказались в ЦУР? Потому что было известно, что у МБХ есть интерес к определенным темам, и потому что на уровне мелких СМИ там платят решительно больше всех (кстати, какие там зарплаты в век загнивания СМИ?). Почему наши трое, оказавшись в ЦУР, прошли со своей идеей через все критические редакторские фильтры и как дети в пионерлагерь были отправлены в ЦАР (чтобы, кстати, снять что? Или доказать какую эксклюзивную информацию?)? Да потому что не было никаких редакторских фильтров.

В-четвертых, конечно, виноват Пригожин. Потому что, как и было сказано выше, владение олигархами (действительными, бывшими, скрытыми или явными) СМИ, не ограниченное вековой традицией и догмой невмешательства, – страшное, проклятое зло. Это зло даже когда речь идет о хороших бизнесменах. Но какое же это зло когда мы говорим про сука подлых тварей, не зарегистрировавших на свое собственное сука имя ни одну компанию в жизни!

И в-последних, конечно, виноват непрофессионализм. В силу всех описанных выше причин уровень каждого в отдельности российского журналиста и редактора за последние годы существенно снизился. Лажу в заметку или в организацию командировки может пропустить каждый из нас. И поэтому я долго не хотел писать этот пост.

 .

Подробнее читайте на svoboda.org ...