фото показано с : dp.ru

Нервы расстроены, надежды рухнули, разочарованные криптоэнтузиасты считают прибыль. История биткоина в 2019 году повторилась, оставив январских инвесторов в двукратном плюсе, но без ясного понимания, куда криптомир двинется дальше.

Нервы расстроены, надежды рухнули, разочарованные криптоэнтузиасты считают прибыль. История биткоина в 2019 году повторилась, оставив январских инвесторов в двукратном плюсе, но без ясного понимания, куда криптомир двинется дальше. Один год на криптовалютном рынке — что десять на обычном. Поседевшие трейдеры снова увидели все. Начало года справедливо прозвали "криптовалютной зимой" за низкие цены и общее настроение разочарования. Где–то здесь, пока цена биткоина колебалась от $3 500 до $4 000, рынок окончательно похоронил ICO как форму привлечения инвестиций. Но времена года менялись — и как по волшебству менялась рыночная конъюнктура. Весной котировки позеленели, цены потянулись вверх, и к концу июня биткоин стоил максимальные $14 тыс. К осени надежды отцвели, инвесторы охладели, а цена пошла на спад, так что в декабре неблагодарные спекулянты уже ворчали, что криптовалютная зима не проходила вовсе. Войти в одну реку Получилось, что скептики опять посрамлены. Уже минимум 4 раза эксперты заявляли, что криптовалютная пирамида рухнет и цена никогда не вернется назад. А она вернулась. И в этот раз даже без каких–то диких страстей. Обычные интернет–пользователи уже не одолевали Google запросами о том, как купить биткоин. Все извлекли уроки из прошлого ралли и старались действовать осторожнее, что видно даже по графику — пик 2019–го получился намного мягче, чем в 2017–м. Отчасти причиной тому стали институциональные инвесторы — долгожданные денежные мешки, чьим именем рынок заклинали последние годы. Все большую популярность набирали фьючерсные контракты, позволившие спекулянтам "шортить" рынок и зарабатывать на его падениях. Бывший глава Комиссии по торговле товарными фьючерсами (CFTC) Кристофер Джанкарло даже честно признался, что именно для этого американские власти и ввели их в обращение (в декабре 2017–го первые фьючерсы появились на площадке CME Group). "Мы видели, как растет пузырь, и решили, что лучшим способом его устранения станет предоставление рынку инструментов для взаимодействия с ним. И это сработало", — рассказывал он журналистам. В конце сентября 2019 года фьючерсы наконец начали торговаться и на платформе BAKKT. Аналитики и эксперты с надеждой говорили об этой площадке весь год, но первые дни торгов получились очень неудачными — почти без покупателей. Разочарование совпало с новым витком падения биткоина. Хотя теперь уже понятно, что расстраивались все–таки зря. С тех пор биржа много раз обновляла рекорды по торговым объемам (до $43 млн; для сравнения: объем контрактов на CME — около $400 млн). Но кроме волатильности институционалов привлекала идея о том, что биткоин может считаться "цифровым золотом". Сравнение понятное, ведь, как и в случае с драгоценным металлом, его предложение ограничено, а эмиссия строго определена. Согласно данным Digital Assets Data, корреляция биткоина и золота в 2019 году выросла с 0 до 15–30%. При этом с индексом S&P сформировалась отрицательная корреляция (пика –25% она достигла летом). Получается, какой–никакой, а все–таки "защитный" актив. Весь год мир нервничал, уж не обернутся ли пререкания Трампа с китайцами полномасштабной торговой войной, — тогда и биткоин рос в цене. Потом вместо "война" в лентах стало звучать слово "сделка", и биткоин стал дешеветь. Власти против корпораций Как ни странно, именно с биткоином государства вроде бы смирились. Жестких выпадов против децентрализованных криптовалют больше не поступало. А вот на частные проекты Левиафан обрушивался всей своей мощью. Прецедентом стал проект Libra — от соцсети Facebook и ее партнеров. Идея в основе лежала похожая — создать стейблкоин, привязанный к корзине валют и финансовых активов, который будет защищен от сильных ценовых колебаний и при этом даст людям возможность расплачиваться друг с другом, не считаясь с границами. Вот только государства разглядели в этом угрозу своим валютным системам. Очень быстро на Libra накинулись американские конгрессмены. А затем и Европа открыто заявила, что не допустит создания частной валюты от Facebook. Одновременно из проекта стали выходить все крупные партнеры: eBay, PayPall, Visa, MasterCard. Как только рот открыли регуляторы, всем им стало неинтересно играть в технологию. А точнее, попросту страшновато. Под раздачу попал и другой амбициозный частный проект — Gram от Павла Дурова. Причем поначалу все шло неплохо. Мессенджер Telegram обрел популярность в протестном Гонконге, стал символом сопротивления и в нескольких других недружественных американцам странах (Иран, РФ). Разработчики тоже не подвели и собрали хоть и сырую, но работающую блокчейн–систему к обозначенному инвесторам дедлайну. Но в самый последний момент проснулась Комиссия по ценным бумагам США, запретившая выпуск токенов. Теперь Павел Дуров судится, а инвесторы (в общей сложности вложившие в проект $1,7 млрд) любезно согласились подождать до апреля. Судя по рынку фьючерсов на еще не выпущенные Gram, вера в проект сохраняется. На пике ожиданий в октябре они торговались по $5, сейчас стоят $2,35. Цифровые, но государственные Что происходит — понятно. Наличные доживают свой век. Государства все больше контролируют любые движения денег. И идея, что финансовые потоки могут уйти из–под прямого контроля в какие–то частные руки, великим Левиафанам современности не нравится. Да, в неанонимных проектах (Gram, Libra, да и Bitcoin) блокчейн позволяет проследить любую транзакцию и маркировать подозрительные движения средств. Но властям важно не это, а суверенное право печатного станка. А раз деньги цифровые, то и печатный станок теперь тоже нужен цифровой. Первыми догадались о потенциальных плюсах китайцы, открыто заявившие о том, что скоро выпустят свою государственную цифровую валюту (Central bank digital currency). Лидер нации Си Цзиньпин похвалил технологию блокчейн, а в стране начали готовить инфраструктуру: майнерам дали вздохнуть спокойно, пообещав не признавать их деятельность вредительством; взялись за небольшие биржи, чтобы монополизировать индустрию. Конечная цель — очевидно, торговые преимущества, которые получат китайские компании, если вместо доллара в мире появится еще одна легко оборачиваемая, удобная и при этом защищенная от санкций валюта. Серьезно занервничали в Европе, там первые CBDC–проекты могут появиться уже в следующем году. Готов к новой эре Иран, которому нужно обходить санкции. И даже Россия, за год почти ничего не сделавшая для регулирования крипты (приняты только поправки в Гражданский кодекс, закон о цифровых активах пока отболтали на следующую сессию), вполне серьезно рассуждает об идее собственной цифровой валюты. Не предпринимают никаких шагов, кажется, только США. Минфин страны объявил, что в ближайшие 5 лет точно не станет создавать свою цифровую валюту. Но ведь никто не знает, какие тайные переговоры ведет с правительством глава Facebook Марк Цукерберг. Уж вряд ли американцы войдут в новую эру неподготовленными. Криптовалюта — следствие двух ключевых процессов. Первый — это смягчение монетарной политики, собственно, биткоин был придуман как ответ на кризис 2007–2009 годов. Второе — это диджитализация всей финансовой сферы. И тот и другой процессы не остановить, вопрос лишь в том, какие формы примет джинн, выпущенный из бутылки. А это значит, что вверх пойдет цена на биткоин или вниз, скучно на этом рынке точно не будет.

Подробнее читайте на dp.ru ...