Плохо. Женщина, 90 лет. Адрес… Пятый этаж хрущёвки. Помянув недобрым словом все хрущёвские "недоскрёбы", фельдшер вошёл в подъезд и зашагал вверх по лестнице. Лежащая на кровати бабулька на 90 лет ну никак не выглядела.

Максимум на 65. Худенькая, жилистая. В опрятном сереньком халате, больше похожем на спецодежду. Мозги — дай бог нам такие хотя бы лет до шестидесяти. Фельдшер усмехнулся, припоминая недавний вызов к тридцатилетней пьяни приблизительно женского пола, чей лексикон состоял из мата и 15 печатных слов, а умственных способностей хватало только на расчёт соотношения цены и забористости алкогольных напитков относительно двух имеющихся на закуску конфеток.

— Хронические есть заболевания? — фельдшер пытался измерить давление, но частый неровный пульс путал показания тонометра. — Суставы иногда болят к погоде. Более ничего. — А сегодня что приключилось?— Сердце, милый. Как застучит. Аж в висках отдаётся. Еле до дома дошла. Вы уж извините, что вызвала. — Нормально. Всё по делу вызвали. А раньше случалось такое? Когда у врача последний раз были?

— Да не припомню что-то. Первый раз такое. А у врача давно была. Году, вроде, в восьмидесятом. Заставили нас тогда перед Олимпиадой медкомиссию проходить. — Спортсменка, что ли? — фельдшер улыбнулся, налаживая электроды кардиографа. — Да бог с вами! Какая спортсменка! Как в 18 лет в библиотеку устроилась работать, так и вся жизнь в ней. — Значит, работник умственного труда. Это хорошо.

— И умственного, и физического, — бабулька тоже улыбнулась. — Книга — штука тяжёлая. Её ж и на полку надо поставить, и с полки снять. Так ещё по стремянке поднимись да до верхних полок дотянись. Да саму стремянку потаскай. А уж когда новые поступления, там пачками таскать. А когда в девяностом пожар был, так вообще… Едва успевали книги на улицу вытаскивать, а потом обратно заносить, только в подвал уже.

— Так. Молчим. Кардиограмму будем снимать. Фельдшер посмотрел на выползающую из аппарата плёнку. Инфаркта нет, а вот "мерцалка" (мерцательная аритмия) шпарила под 160 ударов в минуту.

***— Пароксизм мерцания предсердий. Поставь кордарон капельно, — врач-кардиолог на том конце провода изучал переданную ему по "Вайберу" кардиограмму. — И предложи госпитализацию. Если откажется — через два часа актив на врачебную бригаду.

— Уже капаю, — фельдшер отрегулировал скорость введения препарата и обратился к больной. — Как себя чувствуем?— Лучше. Уже не так сильно по ушам стучит. А долго ещё? — бабулька кивнула на размеренно капающее лекарство. — Торопишься куда?— Как куда? — старушка изумилась. — На работу!— На какую работу? — теперь уже изумился фельдшер.

— Я ж тебе говорила: в библиотеке работаю. У меня и ключ от дверей, и на сигнализацию поставить надо. Да и напарница у меня новенькая, молоденькая. Ещё чего с формулярами опять напутает, разбирай потом за ней.

— Ну ты, тётушка, даёшь! — фельдшер опять включил кардиограф. На ленте рисовался чёткий синусовый ритм. — Далеко библиотека-то? Прям захотелось зайти да на молоденькую напарницу взглянуть. Замужняя?

— Рано ей. Двадцать два года всего. Только институт закончила. А библиотека — так вон она, — старушка указала рукой на старый двухэтажный дом, противоположный её хрущёвке. — На первом этаже. А на втором архив. А раньше на втором мы жили, всей семьёй. А теперь вот я здесь живу. Одна осталась, — больная вздохнула, — кто в войну погиб, кто сам помер. Долго ещё капать?

— Да всё вроде бы. Точно в больницу не хочешь? Тогда через два часа врачи заедут проведать.

***"Ритм восстановлен. От госпитализации и актива врачебной бригады больная отказалась, ссылаясь на необходимость вернуться на работу. Оставлен актив на участкового врача. ".

Подробнее читайте на life.ru ...