фото показано с : aif.ru

Бывший начальник Генштаба ВС РФ рассказал о том, как опыт спецоперации меняет привычные представления о роли различных вооружений, а также тактике и стратегии военных действий

Накануне Дня защитника Отечества и второй годовщины Специальной военной операции на вопросы aif.ru ответил начальник Генерального штаба Вооруженных сил России в 2004—2008 годах, генерал армии Юрий Балуевский.«Туман» рассеялсяВиталий Цепляев, aif.ru: Юрий Николаевич, после провала летнего контрнаступления ВСУ много говорят о том, что военные действия перешли в фазу позиционного противостояния. Что, впрочем, не исключает тактических успехов, вроде взятия российскими войсками Авдеевки. Согласны ли вы с такой оценкой? Юрий Балуевский: Мы действительно видим пример того, как армии, не имея возможности проводить высокоманевренные боевые действия, переходят к сценарию позиционного противостояния. Причем темпы продвижения зачастую выглядят очень медленными даже по меркам Первой мировой войны, которая прославилась своим «окопным характером».По моим оценкам, к весне 2023 г. ВСУ насчитывали более 1 млн человек, в составе более 100 боевых бригад. Мы, конечно, тоже усилили свою группировку. По канонам военной науки, для успешного наступления нужно иметь минимум трехкратное преимущество. Провал контрнаступления ВСУ лишний раз подтвердил правоту этого утверждения. А когда решающего перевеса ни у одной из сторон нет, противостояние выливается в войну на истощение. Важно подчеркнуть, что современная война, при всем мужестве и героизме солдат и офицеров — это война технологий. И если со стороны противника включены технологические возможности примерно 50 государств, то у России такой масштабной внешней поддержки нет. Да, мы резко увеличили производство вооружений и боеприпасов. Многие заводы работают в три смены. Но сколько заводов после распада СССР у нас вообще «схлопнулись»? Восстановить былые мощности в сжатые сроки непросто, не говоря уже о создании качественно новых вооружений. Танки «Армата» и другие новинки, которые мы наблюдали на парадах, увы, по разным причинам не заметны в зоне проведения СВО. В отличие от старого советского оружия, долгие годы хранившегося на складах. Я порой вижу на передовой даже танки Т-55, принятые на вооружение аж в 1958 г. Или станковый противотанковый гранатомет СПГ-9, который я еще курсантом таскал «на загривке». — Вы сказали о невозможности проводить высокоманевренные действия. Это ведь объясняется и резко возросшим качеством разведки? Недавно вы заявили, что «тумана войны», о котором говорил прусский военачальник и военный теоретик Карл фон Клаузевиц, больше нет: разведывательные возможности сторон так велики, что обстановка на театре военных действий полностью им открыта.— В самом деле, огромное количество космических и беспилотных средств разведки позволяет вести практически непрерывное слежение за противником на всех уровнях, вплоть до отдельных бойцов. Уже можно говорить о полной прозрачности поля боя не только на тактическом, но и на оперативном и стратегическом уровнях. Современные армии получают возможность воевать по сути в режиме онлайн. Разведка обнаруживает цель и мгновенно наводит на нее авиацию, ракеты или артиллерию. Наносятся высокоточные удары, в том числе по вторым эшелонам войск и объектам в глубоком тылу. Причем наряду с дорогостоящими ракетами используются относительно небольшие и дешевые в производстве барражирующие боеприпасы с дальностью полета в тысячи километров.По этой причине любое крупное сосредоточение войск тут же оказывается объектом поражения. Приходится вести боевые действия мелкими подразделениями и даже отдельными боевыми машинами. И лучше всего в ночное время или в непогоду, когда беспилотники противника не так эффективны. Что не так с танками— Какие виды вооружений сегодня теряют актуальность, а какие выходят на первый план? Если простенький и дешевый дрон способен вывести из строя навороченный танк ценой в 10-15 млн долл., то означает ли это, что роль бронетехники резко снижается? — Танк и в самом деле оказался одной из главных жертв радикального изменения характера боевых действий в 21-м веке. Ещё недавно он был символом ударной мощи, а сегодня превратился в легко обнаруживаемую и столь же легко поражаемую с воздуха цель. Я уже не говорю о том, что танк по-прежнему уязвим для мин. Танки сегодня используются, скорее, как отдельные штурмовые орудия, стреляющие не прямой наводкой, а с закрытых огневых позиций, подобно самоходным артиллерийским установкам. Наступательных действий танковых рот и тем более танковых батальонов мы практически не видим. Эксперты не исключают, что применение полчищ ударных БПЛА приведет в будущем к полному отмиранию бронетанковой техники в её привычном виде. Потому что любая танковая атака, вроде тех, что мы наблюдали в сражениях Великой Отечественной войны, закончится появлением гигантского кладбища танков еще до того, как эти грозные машины вступят в бой. Танки и БМП попросту не выживут в условиях массированного применения высокоточных боеприпасов.Значит ли это, что время бронетехники уже ушло? Нет. Но ее разработчикам придется потрудиться, чтобы учесть опыт двух лет СВО. Перспективному танку в первую очередь нужно будет продемонстрировать способность вести более мощный огонь прямой наводкой на поле боя по сравнению со средствами огневого поражения с закрытых позиций. Потребуют решения также проблемы преодоления минных полей и защиты от барражирующих боеприпасов и FPV-дронов. Один из возможных путей — создание комплексов активной защиты нового поколения и, возможно, основанной на новых физических принципах. — А что можно сказать про перспективы артиллерии?— Артиллерия, которую еще в начале 19 века называли «богом войны», и сегодня играет важнейшую роль. Но перед ней стоит задача повышения дальности стрельбы и мощности боеприпасов. Сейчас практически во всем мире армии переходят на снаряды калибра 155 мм. Например, китайцы недавно создали новое орудие (как на колесной, так и на гусеничной базе) со 155-мм боевым модулем, причем необитаемым (без заряжающего), что позволяет увеличить запас снарядов. У нас есть схожие орудия калибром 152-мм, но при этом мы еще продолжаем использовать и 122-мм «Гвоздику», и 100-мм «Рапиру». Понятно, что удар такими снарядами по хорошо укрепленному «опорнику» менее эффективен. Не говоря уже о том, что разносортица в калибрах создает дополнительные трудности с подвозом боеприпасов. Поэтому, на мой взгляд, нам надо активнее переходить на максимальный калибр, 152 мм. И делать ставку на применение высокоточных боеприпасов. Мертвая хватка дронов— На Украине беспилотники недавно выделили в отдельный род войск. Некоторые эксперты полагают, что и у нас такое решение назрело. Ведь доля БПЛА в нанесении ущерба противнику достигает 75%. — Сегодня беспилотная авиация обеспечивает невиданную прежде прозрачность поля боя и соперничает с артиллерией по эффективности поражения техники и живой силы противника. Дроны ведут охоту чуть ли не за каждым пехотинцем, не говоря уже о каждой единице боевой техники. — Никто из военных теоретиков прошлого и представить себе такое не мог?— Разумеется. Но уже в карабахской войне 2020 года мы увидели, сколь значимую роль играет беспилотная авиация. Дроны способны поражать практически все виды боевой техники на передовой и многие объекты в тылу. При этом у них действительно беспрецедентное для управляемого оружия соотношение «цена — эффективность». Пример — российские барражирующие беспилотники «Ланцет», ставшие одним из основных средств контрбатарейной борьбы в зоне СВО. «Ланцет», образно говоря, мертвой хваткой вцепляется в цель. Если он её захватил, то уже не отпустит, и цель — тот же танк — будет гарантированно уничтожена. Поскольку имеющимися средствами РЭБ никак нельзя нарушить канал управления этим БПЛА. Малые барражирующие боеприпасы, FPV-дроны постепенно приобретают характер индивидуального оружия бойца. Думаю, уже в ближайшие годы мы увидим, как на поле боя будут действовать десятки и сотни тысяч малых беспилотных летательных аппаратов. И ПВО придется решать сложнейшую задачу борьбы с этими «роями» и «стаями».— В этом году, как ожидается, Украина начнёт применение самолетов F-16. Насколько это серьезная угроза? Недавно вы сказали, что авиация в зоне СВО в принципе не играет той роли, которую она играла в былых конфликтах. — Да, противовоздушная оборона явно взяла верх над военной авиацией. Боевым самолётам даже у себя дома приходится летать и базироваться с большой осторожностью. «Воздушная наступательная операция», «массированные авиационные удары» — похоже, всё это осталось в прошлом. Задачу надежного подавления ПВО противника ещё только предстоит решить. И такое решение, на мой взгляд, должно носить комплексный характер. Нужно предусмотреть всё: системы разведки, вскрытия и обнаружения комплексов ПВО; средства огневого поражения и специальные авиационные комплексы постановки помех и радиоподавления; ложные цели и комплексы бортовой обороны боевых самолетов; специальные боевые самолеты подавления и поражения средств ПВО и т.д. Что касается F-16, то это далеко не самая современная машина. В воздушном бою она однозначно проиграет нашим Су-35. Но украинцы, скорее всего, будут использовать этот самолет как платформу для нанесения ударов по российской территории. Если они подвесят на F-16 крылатые ракеты воздушного базирования и будут запускать их по объектам в глубине оперативного построения войск, то, конечно, это создаст нам определенные сложности. Но какого-то перелома, ведущего к изменению характера боевых действий в пользу ВСУ, западные самолеты не обеспечат. Это, кстати, на днях признал и генсек НАТО Й. Столтенберг. До последнего украинца — Видите ли вы угрозу прямого вмешательства войск НАТО в конфликт на Украине? Или дальше поставок оружия Запад пойти не рискнет?— Запад, на мой взгляд, настроен вести эту войну до последнего украинца, не посылая туда своих солдат. Исключение составляют наемники, добровольцы. Именно они обслуживают ту технику, которую страны НАТО поставляют Украине. А поставки будут идти еще долго. Ведь для тех же американцев это выгодная история. 61 млрд долларов, которые Штаты собираются дать Киеву, они ведь не отправятся в мешках на Украину — они останутся в США. На эти деньги будут делаться новые вооружения и боеприпасы для армий стран НАТО, а украинцам будут отправлять не самые лучшие и не самые эффективные образцы, вооружения с истекающим сроком службы. — Если Запад так мечтает победить Россию, то почему они дают Киеву что похуже, да и то со скрипом?— Они прагматики. Их задача — победить нас чужими руками и при этом малой кровью, не слишком много потратив.Что важно понимать: на Украине по сути идет гражданская война между двумя ветвями нашего единого народа, и эта война выгодна коллективному Западу. Они же надеются довести до конца то, что в свое время не удалось Карлу XII, Наполеону, Гитлеру... Поэтому помощь, хоть и дозированную, они не прекратят. Разговоров об «усталости от Украины» будет много, но дальше разговоров дело не пойдет. И нам нужно искать возможности отрезвить Запад. — И как же, по-вашему, это можно сделать?— В 1994 г. президент Б. Ельцин распорядился отменить нацеливание наших стратегических ядерных ракет на конкретные объекты в США. И это распоряжение до сих пор в силе. Может быть, пришло время восстановить такое нацеливание. Потому что, только серьезно испугавшись, США могут прекратить украинский конфликт. Нам нужно, образно говоря, найти ту иголку в яйце, от которой зависит жизнь Кощея. И хотя бы уколоть этой иголкой американцев. Иначе конфликт на истощение будет продолжаться ещё долго, а истощить Европу и США даже при напряжении всех сил нам будет сложно... А ведь вопрос стоит так: или мы их, или они нас. Это нам надо четко понимать.Поскольку мы беседуем накануне Дня защитника Отечества, я хотел бы обратиться к нашим военнослужащим, к добровольцам, ко всем российским гражданам, которые сплотились вокруг президента. Поздравить всех с праздником и напомнить о том, что у нас сегодня просто нет другого выбора, кроме как победить. Я верю в Россию, верю в то, что победа будет за нами. Иначе и быть не может.

Подробнее читайте на aif.ru ...