фото показано с : aif.ru

SHAMAN в эксклюзивном интервью aif.ru о детстве без друзей, поездках в зону СВО и песнях, рожденных там, хитах «Встанем» и «Я русский», отношении к санкциям, а также о причинах, по которым не афиширует личную жизнь.

В интервью aif.ru SHAMAN рассказал о детстве без друзей, поездках в зону СВО и песнях, рожденных там, а ещё о тяжелом периоде жизни, вере в свои силы, полных залах, главных хитах «Встанем» и «Я русский», отношении к санкциям, а также о причинах, по которым не афиширует личную жизнь.Владимир Полупанов, aif.ru: — Ярослав, в последние года полтора только про тебя и разговоров. От огромного количества артистов, с которыми общаюсь, слышу твое имя. Все они отмечают, что на нашей сцене появился яркий, самобытный, талантливый парень. Для тебя самого этот успех был ожидаемым, ведь ты, можно сказать, проснулся знаменитым после того, как опубликовал песню «Встанем» 23 февраля 2022 года? Хотя до этого успел много сделать, за плечами уже был большой опыт работы в ресторанах, участие в телепроектах и конкурсах. А тут — раз и выстрелил.SHAMAN: — Я точно не проснулся знаменитым в одночасье, потому что, как ты знаешь, у меня, помимо прочего, были телевизионные проекты — «Фактор А», «Голос». Всё случилось не сразу. И в Москве живу уже 10 лет. А до этого, конечно, много работал в городе Новомосковске Тульской области, откуда я родом. Там же закончил музыкальную школу, а следом музыкальный колледж по специальности «руководитель народного хора». Я хоровой дирижер, народник, изучал фольклорные традиции... С четырёх лет на сцене. Но осознанное восхождение началось в момент, когда начал музыкой зарабатывать себе на жизнь. В пятнадцатилетнем возрасте устроился работать в ресторан, потом поступил в Академию им. Гнесиных и переехал в столицу, начались все эти телевизионные проекты. А параллельно я писал песни и продолжал в составе кавер-группы играть в ресторанах, и только когда мне было уже 30 лет, выстрелила первая песня «Встанем», послужившая локомотивом для всего остального творчества. С неё, собственно говоря, и началось повышенное внимание ко мне. И, слава Богу, продолжается. Делаю для этого всё возможное и иногда — невозможное.— В твоей музыке чувствуются народная основа, нотки.— Абсолютно верно, намеренно вкрапляю их в свой вокал. Коль занимался этим одиннадцать лет, сперва семь лет в музыкальной школе и потом ещё четыре года в колледже, дал себе установку обязательно оставить в своём творчестве фольклорные нотки. Потому что это наша корневая музыка, которую люди на внутреннем, подсознательном уровне считывают. Даже если и не осознают, но ощущают. И потом, это такая моя отличительная фишечка, черта. Но главное тут — не переборщить.— В одних интервью ты говорил, что «Встанем» написал 1 января 2022 года, а в других — 2 января. Все-таки когда пришло озарение? Обычно 1 января люди после встречи Нового года только приходят в себя. А ты сразу за работу?— И в первом, и во втором случае — правда. Идея, само это слово «встанем» пришло в голову 1 января, а окончательный вариант сложился уже 2-го, когда была закончена мелодия и родился окончательный текст. Аранжировку я сделал позже, но закончена песня была 2 января.— Ты неоднократно говорил, что песня посвящена 9 Мая, Дню Победы. Это так?— Так и есть. А опубликовал я ее в День Защитника Отечества, 23 февраля.— Это была первая патриотическая песня, написанная тобой?— Да, первая. Причём родилась она из одного слова «встанем». Я даже помню момент, когда оно ко мне пришло, около 8 часов вечера примерно. И в этом слове — суть песни. «Встанем» — значит, стоя почтим память. Я понял, что это, естественно, должна быть баллада, потому что вряд ли уместна была бы танцевальная песня.— Мы едем в поезде в Петербург (беседа состоялась 8 сентября — Ред.), где у тебя намечен большой концерт на стадионе «Газпром Арена». Я слышал, все билеты проданы.— Пока не знаю. У музыкантов есть такой анекдот: «Скажите, пожалуйста, а билеты на мой концерт продаются?» — «Да, продаются. Но не покупаются». Слава Богу, это не мой случай. Но окончательные итоги можно подвести только после концерта, когда станет окончательно понятно, что аншлаг состоялся (на «Газпром-арене» был аншлаг — Ред.).— Издание «Фонтанка» написало, что муниципалитеты обязали выкупить часть билетов. Но если это и так — здорово, билеты раздадут пенсионерам, и тем категориям бюджетников, которые не могут себе позволить их купить. Я так думаю, это небольшой процент зрителей...— Питер вообще всегда радует приёмом. Именно здесь в марте в легендарном БКЗ «Октябрьский» была запланирована премьера моей новой сольной программы «Я русский». Так вот, сначала мы объявили концерт 2 марта и билеты были молниеносно проданы. Потом поставили еще одну дату — 3 марта, и второй концерт тоже мгновенно раскупили. Пришлось добавлять ещё два выступления в конце марта. То есть, всего четыре «Октябрьских» вышло. И каждый раз зал был битком. Но мы не останавливаемся и, помимо «Газпром Арены», этой осенью в Петербурге пройдет еще один мой концерт в БКЗ «Октябрьский» 22 октября, а поскольку билеты на него уже распроданы, сейчас запустили в продажу второе, вернее, уже седьмое за год выступление в Северной столице — 21 октября.— В середине октября у тебя намечено два концерта в Кремле. Ты написал в соцсетях, что и туда все билеты проданы. Это правда?— На 14-е октября — осталась, грубо говоря, пара билетов, на 15-е пока есть. Но и продаются, и покупаются хорошо. Думаю, что и там всё пройдёт отлично, будет два аншлага подряд.— На концерт в Петербурге ты прилетишь на вертолёте. Сделаешь это не в первый раз. Уже использовал эту фишку на шоу в Новомосковске. Так ведь?— Да. Потому что Новомосковск — моя малая родина. Мне всегда хотелось сделать подарок горожанам. Чтобы стадионное шоу стало общегородским событием. Сделать всё по-взрослому.— С пафосом?— Чтоб это был не просто концерт, а действительно «большое летнее шоу». И мне кажется — получилось. Всё состоялось 30 июля. Построили огромную сцену, вертолётную площадку на стадионе и большую фан-зону. Город небольшой, поэтому примерно каждый десятый его житель был на концерте. И он стал особенным. Всё-таки это родная земля. Мне хотелось, чтобы люди надолго запомнили происходящее, чтобы они все последующие мероприятия, события, которые будут происходить в городе, сравнивали с этим концертом и говорили: «А вот SHAMAN-то на вертолете к нам прилетел». Хотелось дать людям серьёзную эмоцию, показать высокий уровень. И во всём этом дать почувствовать землякам моё к ним уважение, любовь к городу.— Ты не первый артист, который прилетает на вертолете на концерт. У кого подсмотрел, признайся?— Подсмотрел у «Queen» (9 августа 1986 года на концерт в английском Небуорт-хаусе, ставший последним для Фредди Меркури, музыканты прилетели на вертолете — Ред). Все элементы моего шоу — костюмы, сценография и т.д. — это своеобразная компиляция, сборник.— С миру по нотке?— Да, использую всё, что когда-то где-то подсмотрел, увидел, услышал. Я просто это переработал, пропустил через себя и добавил что-то своё, смешал с русской традицией. Единственное, что здесь может быть абсолютно нового — моё исполнение, эмоции. Впрочем, всё это — в лучших традициях хорошего рок-шоу.— На днях ты выпустил двойной альбом-сборник. Первая его часть называется «О России», вторая — «О любви». Две темы. Больше тебя ничего не волнует?— Две таких части в одном сборнике, в общем-то, составляют одно неразделимое целое. Для меня это одна тема. Если я пою о любви — это всегда о России. А когда о России — значит, и о любви (смеется). Что для русского человека может быть волнительнее чувства к любимой женщине и к Родине, которая тоже, в каком-то смысле — любимая женщина? Есть ещё одна тема, которая, конечно же, меня волнует и присутствует, как некий лейтмотив, не только в моём творчестве, но и в жизни — это тема смерти. Но в сборнике хотелось всё-таки собрать такую позитивную выжимку, поэтому третий диск включать не стал (смеется).— Ты часто думаешь о смерти?— Много раз в день. Потому что мы с ней сталкиваемся постоянно, особенно сейчас, когда неизбежно гибнут люди. Теперь эта тема особенно остро стоит на повестке, в воздухе витает. И потом как настоящий христианин я должен быть к ней готов всегда.— Странно слышать это от молодого парня.— Ну как «молодого». 31 год.— Ночью накануне этого разговора ты вернулся в Москву из Донецка. Это была очередная, не первая поездка. Но перед тем, как ты туда отправился в первый раз, я слышал от некоторых представителей шоу-бизнеса упрёки в твой адрес: мол, патриотично настроенный артист, поет такие песни, а в зоне СВО ни разу не был. До тебя это доходило, слышал такие упреки?— Земля слухами полнится. Вообще, мне кажется, вся страна знает людей, распространяющих эти небылицы. Они пытаются как-то задеть, уколоть. А я просто делаю, езжу. Этот гастрольный год начался у меня с тура по Новороссии, и он не заканчивается, продолжается и будет продолжаться.— Какие города ты проехал в этом туре?— Был в Мариуполе, Луганске, Геническе, Снежном, Краснодоне. На Саур-Могиле выступал 7 сентября.— Недавно общался с комиком из «Кривого зеркала» Сашей Морозовым, который тоже там недавно побывал, развлекал детишек в детском доме. И он признался, что, когда они с группой артистов возвращались оттуда и доехали до последнего блокпоста, ему захотелось повернуть обратно в Луганск. Это какая-то особая зона, территория, на которой живут особые люди? Поделись своими впечатлениями, что ты почувствовал во время этой поездки?— Я как творческий человек стараюсь максимально напитаться эмоциями в этих поездках. Они накладывают отпечаток и на моё творчество, вдохновляют, конечно же.— Знаю, что две песни — «Мой бой» и «Мы» написаны в этих поездках.— Так и есть. Уверен, что таких песен будет больше, я же регулярно езжу туда. Изначально я дал себе обещание, установку, если всё срастётся так, как я задумал, приезжать туда с полноценными концертами — с крутым светом и звуком, музыкантами — чтобы любое выступление там по своей эмоциональной наполненности ничем не отличались от выступлений в других городах России.— Но без вертолета?— Почему же? Бывает, что добираться приходится и на самолёте, и на вертолёте. Порой летим до той или иной точки на Ми-8.— Из общения с людьми там, жителями, бойцами что ты вынес?— Там всё по-честному. И не всех артистов, не всех деятелей шоу-бизнеса там примут. Эти люди пускают к себе в сердце только тех, кому верят. Мне очень приятно, что я заслужил доверие своим образом жизни и творчеством. Важно, что меня там ждут, хотят слышать и видеть. Вот это — самое главное.— В записи песни «Мы», которая была там написана, использованы голоса зрителей твоего концерта в Луганске. Это невероятно трогательно, когда они хором кричат слово «мы». Когда тебе пришла в голову эта идея? В момент концерта или раньше?— По дороге из Москвы. У меня в турах с собой всегда есть ноутбук, миди-клавиатура, наушники, звуковая карта, то есть набор для записи аранжировок, каких-то набросков, чтобы можно было сразу же сделать песню. И вот когда я ехал туда, в Новороссию, мне пришла в голову идея объединяющей песни под названием «Мы». Еще в поезде я стал что-то набрасывать на ноутбуке, а слова, буквально, писал на салфетке. Когда приехал в Луганск, узнал у нашего звукорежиссёра, есть ли возможность поставить несколько конденсаторных микрофонов в зале — они с особо чувствительной мембраной. И, мне кажется, у нас получилось увековечить этот момент в аудиозаписи.— В этом году тебя внесли в санкционный список канадские власти. Это первая страна?— По-моему, ещё Латвия.— Честно говоря, я был удивлен, почему тебя не внесли первым. Только за одну песню «Я русский», со словами «всему миру назло!» — Мне кажется, моё творчество не оставляет равнодушных людей по всему миру. Судя по произошедшему — с песнями знакомы. Слушают их и любят.— Ты с иронией воспринимаешь эти санкции?— Честно говоря, я вообще мало где был за границей. Ни разу не ездил в Германию, Англию, Америку...— А хочется?— Если бы хотелось, наверное, нашел бы за эти годы такую возможность. Кто-то из моих знакомых регулярно говорит, что хочет посмотреть мир. А у меня — огромный мир внутри, который намного интереснее. В детстве я рос необщительным ребёнком, такой «белой вороной». Пока другие ребята занимались боксом, играли в футбол, моими друзьями были Гайдн, Бах, Бетховен. А в голове — этюды Карла Черни, фортепиано, хрестоматийные гаммы, сольфеджио, теория... То есть, я был совсем из «другой оперы». И когда понимаешь, что у тебя нет собратьев по интересам, придумываешь себе некое иллюзорное пространство, в котором тебе комфортно. В нём, не выходя из дома, можно путешествовать не только по Америке, или космосу, но даже дальше. И для меня этот внутренний мир не менее реальный, чем тот, что мы видим сейчас с тобой из окна «Сапсана». Поэтому у меня никогда не было такого страстного желания куда-то ехать, что-то смотреть. Да и в разговорах с друзьями стараюсь тему не затрагивать. Не думаю, что меня поймут. Я и сегодня, по-прежнему, продолжаю жить в этом внутреннем мире. Мне в нём комфортно.— Песня «Я русский» — это, собственно, ответ всем русофобам?— Не задумывался. Просто так получилось, что я родился в России, мои мама и папа — простые русские люди. И я тоже русский. Об этом и написал песню. Вообще, композиции приходят совершенно по-разному. Бывает, сначала какая-то мелодическая строчка, а бывает — фраза, словосочетание. Помню, шёл по Арбату, и так громко в голове прозвучало: «я русский!» Сразу понял, что это будет рок, такой старый-добрый, в стиле середины восьмидесятых, со всем присущим этому жанру пафосом. Кричалка такая.— Я смотрел видео с Московского выпускного, когда вчерашние школьники танцевали и хором пели твою песню. До слёз пробирает. Ты сам видел эти кадры?— Ну, конечно, это очень приятно. Мне всегда хотелось создать такой хит, который прожил бы дольше, чем один сезон. Понимаю всю скоротечность времени, особенно сейчас, в век цифровых технологий и интернета. Раньше писали песни, которые исполнялись годами, их пели все. А сейчас выходит композиция, и всего через месяц её забывают. И я очень счастлив, что мне удалось написать две такие песни — «Встанем» и «Я русский» — которые уже больше года люди помнят и поют. Более того, у меня есть ощущение, что путь этих песен только-только начался, они ещё...— Не раскрыли свой потенциал?— Да. Песня «Я русский» была выпущена 22 июля прошлого года, и она продолжает набирать обороты. А на упомянутом тобой столичном выпускном, 50 тысяч ребят, закончивших в этом году школу, свежая молодая кровь, пели ее хором. Устроили настоящее рок-шоу на танцполе. Я видел это со сцены своими глазами. На сцену летели не только майки... не знаю, могу ли я это говорить или нет, но такое было впервые...— Лифчики?— Трусы. Женские. Хочешь, потом покажу видео?— Какова их судьба?— Не знаю, они, возможно, так и остались лежать на сцене. Было бы странно, если бы я поднял и начал размахивать ими во время исполнения песни (смеется).— Наверно, твоя супруга Елена этого бы не поняла.— Никто бы не понял. Я подумал: ну, лежат и лежат себе. А вдруг хозяйка обратно их захотела бы себе вернуть? Как потом домой идти? (смеется). Тем более, выпускница же, как-то надо родителям это объяснить. В общем, было очень весело. Молодёжно. Иногда можно и похулиганить, я и сам люблю это делать.— Когда мы приедем в Питер, ты отправишься на Пискарёвское мемориальное кладбище, чтобы возложить цветы... в день очередной годовщины начала Блокады Ленинграда.— Так точно.— Это памятная дата для всех нас. Но молодёжь сегодня мало что про это знает, а за границей вообще, мне кажется, стараются об этом забыть, даже если знают. Более того, на Западе сегодня поднимает голову фашизм, по крайней мере, идёт его реабилитация. В Эстонии нацистским преступникам платят повышенную пенсию как национальным героям. Как думаешь, с чем это связано?— Я об этом не знал, честно говоря.— А снос памятников советским воинам-освободителям в Польше, Прибалтике, на Украине. — Могу сказать только одно: поживём — увидим. Уверен, время покажет, кто прав, а кто виноват, и расставит всё на свои места.— Ты долго скрывал свою жену. И только в прошлом году Лена опубликовала вашу совместную фотографию, снабдив её трогательным постом. Почему скрывал?— Да, особо и не скрывал. В нашем кругу общения все с самого начала были в курсе. Просто повышенное внимание ей некомфортно. Это большой стресс. Быть публичным человеком — тоже работа. И от этого тоже можно устать.— Но вы же всё-таки признались, что вместе уже 5 лет.— Мы, скажем так, официально «расчехлились» потому, что пошли какие-то слухи, сплетни, небылицы. Такие, которые даже я, со своей богатой фантазией, не смог бы придумать. Поэтому просто расставили всё на свои места.— В декабре прошлого года был проведён опрос ВЦИОМ, согласно которому на первое место по популярности среди артистов россияне поставили Олега Газманова, на втором месте оказался ты. Знаешь об этом?— Конечно. К тому же, мы с Олегом Михайловичем очень хорошо общаемся, дружим.— Но ты обошел Киркорова, Баскова и ряд других артистов, которые уже много лет на сцене и постарше тебя. Для тебя это было удивительным? Какую реакцию вообще это вызвало?— Не так давно, 22 августа, у меня был концерт в Сочи. В «Фестивальном». А у Олега Михайловича — 23 августа, на следующий день. Он пришёл на моё выступление, в гримерке посидели, поговорили. И, среди прочего, он сказал мне такую фразу: «Важно не то, кто ноту выше возьмёт, а кто её дольше протянет». Вот так я к этому всему и отношусь. Это лишь начало моего пути. Оно, безусловно, яркое, я бы даже сказал, помпезное, но нужно смотреть, что будет дальше. Я буду, конечно, прикладывать максимум усилий, делать всё возможное и невозможное, чтобы продолжать двигаться вперёд и развиваться.— Держать планку?— Держать планку с каждым разом всё тяжелее и тяжелее. Потому что, когда сам себе ставишь цели и задачи, добиваешься их, нужно уже самого себя перекрыть, достигнуть чего-то большего. К тому же, у персонажа SHAMAN, этакого Буратино, есть весьма строгий Папа Карло, его продюсер — Ярослав Дронов. Не даю сам себе расслабиться.— Кстати, ряд людей обращает внимание на то, что твой псевдоним пишется латиницей. Люди говорят: как-то непатриотично это. Почему не кириллицей?— Тут просто. Можно, конечно, отшутиться, что и символика СВО — буквы Z и V, пишутся латиницей, но на самом деле всё ещё элементарнее. Я начинал своё развитие в интернете, где даже названия страниц в социальных сетях мы пишем латинскими буквами. Так просто удобнее, вот и весь секрет.— Можно сказать, что это такая «мягкая сила», направленная в том числе и на Запад?— В том числе и популяризация творчества, конечно. Если говорить о какой-то глобальной цели, которую я перед собой ставлю, так это то, чтобы во всем мире люди слушали, любили и пели песни на русском языке.— Правда ли, что ты требуешь удалять свои старые записи и интервью?— Интервью точно нет, а вот записи выступлений — да. Песни прошлого периода, фотографии, видео. Просто чтобы не размывать бренд. Мне бы хотелось, чтобы любой человек, который ищет в интернете моё творчество, в первую очередь увидел что-то свежее, актуальный материал и актуальный образ. А не то, что было когда-то давно.— Тебе за что-то стыдно?— Нет-нет-нет! Ни в коем случае. Просто хочется товар, как говорится, сразу показать лицом. Сегодня я — совершенно другой артист, с другим репертуаром. И не хочу, чтобы знакомство со мной начиналось с того, что я делал семь лет назад, с песен того периода. Тем более, что песни эти были — в основном не свои. Увидев такое, я бы и сам прошёл мимо. А второй раз первое впечатление не произвести. Поэтому всё, что размывает сегодняшний бренд SHAMAN, я убираю.— Когда я впервые увидел тебя с дредами, сразу подумал: интересно, когда он от них избавится? Они выполнили свою функцию?— Абсолютно верно. Это была визуальная фишка.— Придёт ли время, когда ты избавишься от псевдонима SHAMAN?— Ну, это вряд ли когда-нибудь случится, потому что дреды — это всё-таки не то, что пишется на плакатах, на афишах, в титрах, в поисковиках интернет-браузеров. Это всего-навсего внешняя атрибутика. Сегодня они есть, завтра их нет, послезавтра опять появились. А SHAMAN — это уже всё-таки то, что я планомерно раскручиваю. И думаю, это имя уже за мной закрепилось.— Можешь ли ты назвать себя счастливым человеком?— С момента, когда у меня всё пошло в гору в карьере, делаю это каждый день. Потому что без возможности самореализации в деле, которое люблю, я никогда себя бы не назвал счастливым человеком.— Какова заслуга Елены в том, что с тобой это произошло?— Она была рядом в самые тяжелые моменты, когда у меня ничего не получалось, я был никем. Лена любит меня и обладает колоссальной силой воли. Уже добившись высот в своей профессии, она ждала, терпела и верила целых пять лет, пока у меня что-то получится. У неё сложился определенный круг общения, и это тоже — сильно психологически давило. Бывали моменты отчаяния, слёзы... Я пытался ее успокаивать, давал обещания, что всё будет хорошо, у меня всё получится. И всё встало на свои места. Теперь можно спокойно работать, жить и дышать.

Подробнее читайте на aif.ru ...