фото показано с : svoboda.org

Студенты Московской государственной художественно-промышленной академии имени Строганова прислали Радио Свобода письмо, в котором утверждается, что в их вузе неблагополучно.  "Беспредел на кафедрах, увольнение большого количества преподавателей, чудовищные условия учебы, безразличие и давление на студентов.

Мы (студенты) не знаем, что делать и куда обратиться","прикладников". Выпускники – специалисты в различных областях дизайна. К примеру, это художники по изделиям из металла, керамики и стекла. Это реставраторы и дизайнеры мебели. Из-за высокого конкурса стать студентом Строгановки удается далеко не всем желающим. В общем, это престижное учебное заведение. Во всяком случае, при взгляде со стороны. Однако у студентов – авторов письма другие ощущения.  

Как удалось выяснить, в конце минувшего учебного года кафедру "Художественное стекло" покинули четыре доцента. Формально – по собственному желанию. Это художники Анна Бутина, Елена Ярошенко, Альфия Ширинская и Алексей Зинчук.

По словам начальника отдела кадров и делопроизводства Строгановской академии Елены Копыловой, в последнее время никаких увольнений педагогов не было. Событие же на кафедре стекла – дело давнее, а четыре специалиста – это совсем немного:

– Да, они сами написали заявления и сами ушли. Причем, неожиданно ушли, все одновременно, минута в минуту. Бросили всех дипломников. Однако, когда в вузе более 500 сотрудников, четыре педагога – это менее одного процента. У нас вообще не может быть массового увольнения, иначе пострадает учебный процесс. У нас абсолютно стабильный коллектив, потому что у нашего вуза достаточно узкая специализация. Художественные вузы в России вообще единичные, а у нас еще и художественно-промышленный вуз. То есть мы особняком стоим даже среди художественных вузов. Ни у кого больше нет промышленного направления, художественный дизайн только у нас. Поэтому у нас просто технически не может быть массовых увольнений. В противном случае мы уникальных специалистов не соберем, – говорит Елена Копылова.

Быть может, действительно в масштабах всего преподавательского состава уход нескольких человек – малозначительное событие. Другое дело – отношение причастных, тех, на ком это непосредственно отразилось. К примеру, на студентах, которые спустя несколько месяцев все не могут успокоиться. Кроме того, резонансные увольнения были и раньше. И на других кафедрах – тоже. Не случайно ректор академии Сергей Курасов употребляет слово "многие":

– Мне пришлось поменять кадровую политику, поскольку инертность, которая тут присутствовала, приводила к халатности и безделью. С развитием это несовместимо. Не хочу сказать плохо ни о ком, но некоторые, не умеющие работать в современных условиях, не воспринимающие агрессивную стратегию развития, нас тормозили. По разным причинам многие из них были уволены, – заявляет руководитель Строгановской академии.

С известным художником Юлией Мерзликиной мы встретились на открытии ее персональной выставки в Музее "Царицыно". Одни ее работы выполнены в традиционных техниках, известных с глубокой древности. Другие – в новаторских. Таков триптих "Сны Баженова", где использовано стекло с особым напылением, вроде того, что применяется в щитках скафандров космонавтов. Стеклянные прямоугольники образуют то ли архитектурный чертеж, то ли незавершенный макет екатерининского зодчего. При подсветке сами по себе бесцветные грани обретают весь спектр радуги. Более того, отбрасывают на стену многослойные цветные тени.

Из Строгановской академии Юлию Мерзликину увольняли дважды. В недавнем прошлом она заведовала кафедрой "Художественное стекло":

 – В Строгановку я пришла совсем молоденькой девочкой, сразу после 10-го класса. Тогда это был нонсенс: как правило, поступали училищные (выпускники художественных училищ. – РС), а я после 10-го класса поступила. Потом была аспирантура, и тогда же мне предложили преподавать. Официально, по трудовой книжке я начала там работать с февраля 1994 года, но вообще-то – с сентября 1993-го. Много лет уже.

Меня уволили просто для того, чтобы избавиться. Я выиграла один суд – меня восстановили. На следующий же день после восстановления меня еще раз уволили. Я опять выиграла суд. Но, понимая, что ректор все равно не даст работать, я ушла. И когда мои коллеги поняли, что я не буду восстанавливаться, они сказали: "Мы тоже не будем работать". Потому что кафедру собирала я, я их всех звала. Все эти педагоги – известные работающие художники. Когда человек  умеет делать все сам, он может научить всему. Как говорится, играющий тренер. Педагоги решили уйти потому, что им не давали нормально работать.

– В 2017 году вы участвовали в выборах на пост ректора. Победил Сергей Курасов, оставшись, таким образом, на своем посту.

– Поэтому и избавился. Он избавился от всех конкурентов.

– Но почему? Он же уже победил! Зачем ему нужно было с вами расправляться?

– Он боится, мало ли что случится. Потому что очень много народу готовы были проголосовать за меня. Он сделал все, чтобы я не вышла в следующий тур. Вернее, меня в министерстве просто убрали из списков. А из тех, кто баллотировался, первым выгнали завкафедрой академического рисунка Андрея Губко. Его выгнали сразу. Причем выгнали за то, что он поехал по филиалам нашего вуза во время предвыборной кампании. Он не имел права, оказывается, ездить по филиалам, когда он работает. Он говорит: "Но это же наши филиалы! Я же, в принципе, в нашем вузе был! Это же филиал!" Нет! И это как прогулы ему засчитали.

– А вас за что?

– А меня первый раз по надуманному предлогу, за нарушение пожарной безопасности. Я печи привезла свои. Купила специальные печи для того, чтобы студенты обучались. Институт не хочет закупать, я закупила на свои деньги. Я собиралась договор со Строгановкой подписать. Они мне даже дали этот договор! Но ректор не подписал. И печи стояли полгода. Они решили, что это криминал, и меня уволили. Но никакого нарушения пожарной безопасности не было. Они стояли не подключенные. Приехали, попробовали – да, они рабочие, и отключили. Ими никто никогда не пользовался. Но нужно было уволить, вот и уволили. Это первый раз. А второй раз – якобы за прогул. Я член творческой секции Союза художников России. Я восстановилась 20 декабря, а 21-го я была на этой комиссии. Вечером пришла честно к студентам, потому что студенты просили прийти с ними пообщаться, помочь. Тем не менее, инкриминировали, что я больше четырех часов отсутствовала. Взяли и уволили.

– И оба раза по суду вас восстановили?

– Да! Оба раза восстановили – и Савеловский суд, и Мосгорсуд. Они подавали апелляцию – и там, и там я выиграла.

– Вы пытались с ректором Курасовым наладить диалог, как-то объясниться?

– Он не хочет со мной общаться. Я не знаю почему. Несколько человек пытались даже какие-то шаги сделать, чтобы, как говорится, помирить. Но мы не ссорились даже. В принципе, раньше такой атмосферы не было даже при Курасове! Когда он только пришел, он был активный, он начал рассказывать, что надо многое менять, общежитие запускать. Действительно, у нас общежитие стоит с 2010-го или с 2011 года закрытым. Что это такое?! Соответственно, иногородних мы не можем принимать. А он вроде начал восстанавливать общежитие. Мы подумали, что молодой, активный ректор, почему нет! Первые два года – да! А потом ему стало неинтересно, я уж не знаю отчего. Когда же на него завели уголовное дело по подозрению в мошенничестве, он вообще тихо сидел этот год, боялся что-либо сказать. Строгановка в стагнации была. С чем бы ни приходили к нему, он всегда говорил "нет", потому что он другим делом занимался.  Я 25 лет отработала в Строгановке, из них 10 лет заведовала кафедрой. Первое время после ухода психологически было очень сложно, что вот так взяли и вышвырнули. Скоро будет юбилей кафедры, 60 лет. Но нам, то есть всем, кто ушел, туда даже не разрешают заходить. Мы в "черном списке". Была дипломная защита – меня не пустили.

– На уровне проходной не пускают?

– На уровне проходной! И это при том, что на защиту дипломов все желающие могут пройти. Но нет! Есть "черный список", кого не пропускают. Как мне сказали, я – персона нон грата, – говорит Юлия Мерзликина.

На выставку Юлии Мерзликиной пришли ее бывшие ученики. От интервью студенты испуганно отказываются. Торопливо отходят в сторону. Их можно понять. Всем памятно, как за день до защиты диплома из вуза был отчислен Тимофей Александров. Дипломную работу он готовил под руководством Анны Бутиной. Она убеждена, что юноша пострадал из-за того, что честно указал имя своего уже уволившегося наставника:

– Мой бывший студент не сумел защититься, хотя диплом был достойный. И пока Тимофей Александров учился, он участвовал как выдающийся студент кафедры стекла в международных симпозиумах и выставках.

 Работать в Строгановку меня позвала Юлия Николаевна Мерзликина. Она очень тщательно подбирала команду. Много было сделано для того, чтобы там возникла отличная атмосфера. Мы устраивали выставки и за рубежом. Повсюду отмечали, что кафедра стекла из Строгановской академии отличается от всего профессионального сообщества – дружбой.

– Это выставки студенческих работ или педагогов?

– Совместные. У нас всегда было так, что студенты выставлялись вместе со своими преподавателями. Это была очень плотная связка – студенты и преподаватели. Она была разрушена в связи с выборами ректора. Гонения начались, потому что Юлия Мерзликина выставила свою кандидатуру. И после этого абсолютно все – и преподаватели, поддерживающие ее кандидатуру, и студенты, которые шли за ней, – почувствовали какие-то репрессии.

– А до этого все было спокойно?

Мы относились к работе там как к делу всей жизни

– Да нет. Очень многих не устраивала ситуация, которая сложилась в Строгановке. Она и до сих пор такая. Сейчас вуз готовится к аккредитации. Я поддерживаю связь со студентами, которых я учила, потому что мы в них вкладывали очень много. Мы не забываем про них и тогда, когда они заканчивают вуз. Теперь, когда пришло время вузу пройти аккредитацию, студентам указывают, что они должны говорить, а чего они не должны говорить. Я знаю, что студенты прошли анкетирование. Они заполнили анкеты от чистого сердца, так, как мы их учили. После этого их целый день держали, уговаривали изменить результаты анкетирования. Студентам, которые у меня учились на первом курсе (сейчас они на втором), запрещают со мной общаться. Это смешно!

– Как это можно отследить?

– Ума не приложу. Я не знаю, как это можно отследить, но это произносится.

– Вы в конце мая внезапно уволились вместе с еще тремя своими коллегами. Что тогда послужило спусковым крючком, ведь всего две недели оставалось до защиты дипломников?

– Как раз эти две недели мы и рассчитали. Потому что по законодательству, когда ты подаешь заявление об уходе, тебе дают две недели отработать. И именно эти две недели мы и высчитали для того, чтобы сопровождать своих студентов до конца. На самом деле мы уже тогда их подготовили. Кого-то к ректорскому показу, кого-то к защите. Дело в том, что этим своим решением мы сделали так, чтобы нас хотя бы заметили, потому что мы точно знали, что на нас на всех заготовлены приказы об увольнении. Но летом, когда все тихо и студентов нет, наше увольнение никто бы не заметил. На кафедре после судебных дел Юлии Николаевны и ее увольнения была создана для нас совершенно неприемлемая ситуация. Было очень тяжело работать. Прежде чем уйти, мы все объяснили своим студентам. Они нас поняли. Сейчас им говорят, что мы их бросили, но это не так! Мы до сих пор общаемся с ними, до сих пор их поддерживаем. Это решение было для нас непростым. Я работала на кафедре не так долго, но в команде были люди, которые проработали там 15 лет, и у них было всего две записи – окончил Строгановку и поступил на работу в Строгановку. Это решение было непростое, потому что мы относились к работе там как к делу всей жизни. Мы посвятили этому много времени и сил.

– Тем не менее, вы говорите, что летом вас собирались уволить. На каком основании?

– Ну, основания всегда можно найти. Дело в том, что кафедра раскололась на два лагеря. В конце концов те, кто поддерживал Юлию Николаевну, встали и ушли, а те, кто решил поддерживать ректора, остались на своих местах. Но они так себя вели, что нам было тяжело там оставаться.

– Такая ситуация только на кафедре художественного стекла или на других тоже?

– И на других тоже. Я знаю, что на кафедре художественного текстиля, дизайна текстиля были уволены люди. Тоже нашлись причины. Если машина запущена по устранению неугодных, она работает, – говорит Анна Бутина.

Среди тех, кто не счел возможным продолжать работать в Строгановке, – профессор Людмила Никитина:

– Я 30 лет преподавала в Строгановке. Из них 25 лет была деканом факультета монументального и декоративно-прикладного искусства. Около полутора лет я уже там не работаю. В заявлении я написала – по собственному желанию. Я всегда говорила, что надо уходить вовремя, неважно, какое положение и какую должность ты занимаешь. Но я думаю, что я ушла не совсем вовремя, хотя мне в этом году уже исполнилось 70 лет. Потому что наши выпускники и студенты, которые сейчас учатся в Строгановке, постоянно мне звонят с просьбами о консультации. Я, конечно, в этом не отказываю. В общем-то, могла бы быть еще полезной. Ну, сложились так обстоятельства.

Был момент, когда могла стать ректором или я, или Сергей Курасов. Но, честно говоря, я никогда к этому не стремилась. Но вот тут случилось так, что проходили очередные выборы ректора, после того как он пробыл на этом посту свои 6 лет. Были кандидаты – молодые люди, в том числе и Юлия Мерзликина. Но поскольку Юлия Мерзликина моя ученица, из моего еще первого выпуска, то почему-то Курасов решил, что я все делаю для того, чтобы его убрать, чтобы Юля стала ректором. А если уж совсем честно говорить, и она-то к этому не рвалась, но ее уговорили. Весь институт ходил, гудел: "Юлечка, давай! Юля – ты наше все!" Потому что она такой человек, который делает все только на отлично.

– Правильно ли я понимаю, что все ее уговаривали не только потому, что она такой замечательный специалист, но и потому что ректором Курасовым были не слишком довольны?

Студентов останавливают и просто затыкают рот

– Это уже другая тема. Да, были недовольные, но сейчас-то все работают с ним. Многие боятся – и это есть. На сегодня кафедра художественного стекла, я считаю, в убогом состоянии. К сожалению, остались там работать не то чтобы не лучшие художники, нет, другое – не лучших человеческих качеств. А это тоже очень важно! Вырастить художника – это не значит только научить рисовать, писать, сочинять. Надо еще научить думать, жить. Ведь у нас преподавание почти индивидуальное – из рук в руки. И мы очень много с нашими студентами делим, то есть мы врастаем друг в друга. В частности, рисуем вместе. Ко мне приезжают домой бывшие выпускники, которые сейчас успешно работают. И сегодняшние студенты, не буду называть фамилии, но тоже звонят. Были моменты, когда мы тайно делали работу, во всяком случае, я консультировала по каким-то вопросам.

– Тайно, потому что вы знали, что иначе у них будут неприятности?

– Зачем этим ребятам беду на свою голову навлекать?! Как мне сказали, при упоминании своих бывших ведущих педагогов студентов останавливают и просто затыкают рот – нет больше таких педагогов! Все! Кончились они, – говорит Людмила Никитина. .

Подробнее читайте на svoboda.org ...