2021-7-23 11:15 |
Ночной авиацией и огнем зенитных батарей сбито 17 немецких самолетов
В ночь на 22 июля 1941 года – спустя месяц после начала войны - сирена воздушной тревоги возвестила о приближении к Москве нескольких эскадрилий люфтваффе.Самолеты со свастикой, которыми управляли опытные летчики, закаленные в европейских кампаниях, шли на Москву с четырех направлений, чтобы обрушить на нее свой смертоносный груз. Историки считают, что первая немецкая бомба попала в дом 64 на Ленинградском проспекте - там, где сейчас находится здание МАДИ.В газеты - что не удивительно - попала лишь скупая, тщательно «процеженная» цензурой информация: «В 22 ч. 10 м. 21 июля немецкие самолеты в количестве более 200 сделали попытку массового налета на Москву. Налет надо считать провалившимся. Заградительные отряды нашей авиации не допустили основные силы немецких самолетов к Москве. В городе возникло несколько пожаров жилых зданий. Имеется небольшое количество убитых и раненных. Ни один из военных объектов не пострадал.Нашей ночной авиацией и огнем зенитных батарей по неполным данным сбито 17 немецких самолетов. Воздушная тревога продолжалась 5 1/2 часов».Как поется, в известной песне, разведка доложила точно. Радиолокационная станция, развернутая под Можайском, заблаговременно сообщила о приближении вражеских самолетов. Противовоздушная оборона, усиленная милицией и гражданским населением, находилась в полной готовности. Город погрузился в темноту, была обеспечена светомаскировка транспорта, приведены в готовность бомбо- и газоубежища.В то время ходили слухи, впрочем, не лишенные оснований, что немцы могут, применить, как и в Первой мировой войне, отравляющие вещества. Поэтому наготове держали противогазы, в столице работали мастерские по их ремонту. В кинотеатрах показывали учебные фильмы, в которых, в частности, рассказывали о том, как вести себя во время воздушной атаки и как уберечь взрослых и детей от действия химического оружия.Первый налет на Москву описала Нина Молева: «…Гул. Утробный, неумолимо нарастающий гул. Обессиливающий. Лишающий воли и сознания. И удар в рельсу. Звонкий. И растерянный. Один. Другой. Третий. За ним мелкая отчаянная дробь. Все чаще. Все быстрее. Тревога! Воздушная тревога! Вот… сейчас… Прямо над головой, над верхушками сосен бортовые огни самолетов. Они даже не считали нужным их гасить! Первая волна. Через считанные минуты (или так только показалось?) - вторая. И с тем же промежутком еще, и еще, и еще… В стороне от Москвы ослепительные ленты прожекторных лучей. Мечущихся. Скрещивающихся. Снова разбегающихся. Далекая строчка зениток. И уверенное уханье - бомб, конечно же, бомб! Как скоро начнешь их различать: 250, 500 и почти невероятно - 1000 килограммов. Ухо различает и типы самолетов. Разве спутаешь «фокке-вульф» с «мессершмитом»! И у смерти есть свои портретные черты, которые входят в сознание помимо твоей воли. Зарево над городом поднимается все выше. Ярче. Всю ночь. Только когда рассвет переходит в солнечное утро, последние тени над соснами отправляются в обратный путь. Четыре часа десять минут. Все!»Наутро после первого налета на Москву на улицах пахло гарью. По Гоголевскому бульвару и Арбатской площади, словно осенние листья, летали обгорелые страницы старинных книг, уникальных древних манускриптов. Это были остатки разбомбленной библиотеки Академии наук на Волхонке.Троллейбусные провода были оборваны, несколько столбов упали на мостовую. Из магазина напротив театра Вахтангова вздымалось черное облако. Все стекла в арбатских домах вылетели. С манекенов мехового магазина ниспадали каракули и норки. Люди скорбно смотрели на весь этот кошмар, никто ни до чего не дотрагивался.Мощный фугас разрушил уникальный, выстроенный в XVIII веке особняк камер-юнкера Васильчикова, стоявший на месте хорошо знакомого нынче многим москвичам сквера с большим фонтаном возле метро «Арбатская». Та же громадная бомба превратила в развалины огромный Арбатский рынок, который находился поодаль.В Староконюшенном и Гагаринском переулках были буквально срезаны бомбами дома, наверху были видны чьи-то оголенные квартиры. Из роддома Грауэрмана на Большой Молчановке эвакуировали матерей и новорожденных младенцев.Но урон мог быть более серьезным, однако большая часть вражеских бомбардировщиков и истребителей была рассеяна советской авиацией и зенитным огнем еще на подступах к столице. Те же, кому удалось прорваться, получили достойный отпор. Тем не менее, налет был длительным, а его последствия - разрушительными и убийственными, ибо немцы сбрасывали мощные фугасные бомбы – весом от 250-ти килограммов до тонны!Пленные летчики со сбитых немецких самолетов рассказывали, что их успокаивали перед вылетом: «Никакой опасности нет! У русских очень слабая ПВО!» Интересно, чем занималась германская разведка перед массированными атаками люфтваффе? Неужели абвер не представил летчикам точных данных, и потому они решили, что разбомбить советскую столицу не составит труда? Ведь у нас были и аэростаты, и ночная авиация, и умелые, бесстрашные пилоты…Много лет нас уверяли в том, что Германия встретила начало войны с Советским Союзом в полной готовности. Но оказалось, что все было не так. И к воздушным налетам немцы не подготовились, и к затяжной войне тоже. Плохо было у них с подвозом продовольствия под Москвой, там же они замерзали в лютый мороз в легких шинелях и сапогах…Есть немало свидетельств поразительной, глупой самоуверенности немцев перед началом массированных рейдов на Москву. Вот одно из них. «Накануне удара по русской столице на аэродром Тересполь, где находились два наших отряда, прибыл генерал-фельдмаршал Кессельринг, - вспоминал немецкий летчик, фельдфебель Л. Xaвигxopcт. - Он обратился к экипажам: «Мои авиаторы! Вам удавалось бомбить Англию, где приходилось преодолевать сильный огонь зениток, ряды аэростатных заграждений, отбивать атаки истребителей. И вы отлично справились с задачей. Теперь ваша цель – Москва. Будет намного легче. Если русские и имеют зенитные орудия, то немногочисленные, которые не доставят вам неприятностей, как и несколько прожекторов. Они не располагают аэростатами и совершенно не имеют ночной истребительной авиации…»Но немцы не знали, что это – ложь и оказались поразительно беспечны. «Он очень нахально – не подберу другого слова – летал в эту ночь, наш противник! - вспоминал известный летчик-испытатель Марк Галлай, участвовавший в отражении первого воздушного удара. - Гитлеровские бомбардировщики ходили на малых высотах – два, три, от силы четыре километра, – будто и мысли не допускали о возможности активного сопротивления с нашей стороны».Однако не все немцы излучали непоколебимую уверенность. К примеру, обер-лейтенант Хармс перед воздушным рейдом на Москву написал прощальное письмо и просил командира группы отправить родным в случае его гибели. Интуиция не обманула молодого летчика. Он первый вместе со своим экипажем погиб в небе над Москвой…Защитники города тщательно подготовились к бомбежкам, отработали координацию всех служб. «Недели учебных тревог дали свои результаты: пожарным и московским гражданам, дежурившим на всех крышах, удалось обезопасить свой город от огня, - вспоминал американский писатель и журналист Эрскин Колдуэлл. – «Зажигалка» не успевала упасть, как ее засыпали песком или швыряли в бочку с водой, которые стояли на всех чердаках и крышах. Алые сполохи занимающихся пожаров, как правило, гасли почти сразу же - пожарные быстро справлялись с огнем... Сотни прожекторных лучей вонзались в небо. Непрерывно били зенитные батареи, расположенные кольцом вокруг Москвы, а также зенитные пулеметы и легкие пушки, установленные на крышах».Тем не менее, после первого воздушного налета в городе возникло множество очагов пожаров, точнее, их было 1166. Причем, 36 раз произошли возгорания на военных объектах, 8 – на железнодорожном транспорте. В частности, пламя охватило постройки и вагоны на товарной станции «Белорусская», военные склады на Волочаевской улице. Загорелись хлебозавод и пакгаузы на Грузинском валу, несколько небольших фабрик, заводов и жилых построек.Прямым попаданием бомбы был разрушен дом напротив Библиотеки имени Ленина (ныне – Российская государственная библиотека – В.Б.) Пострадал еще один недалеко от Кремля – на улице 25-го октября (сейчас – Никольская – В.Б.). На него рухнул сбитый немецкий бомбардировщик. Жертвы? Наверняка были…Еще один вражеский бомбардировщик наткнулся на трос аэростата заграждения и рухнул в Москву-реку. Кстати, «летающие колбасы» - так называли аэростаты – принесли немцам немало неприятностей. Тем более, что защитники московского неба поднимали их на высоту до четырех километров. Высоко в облаках немцы их совсем не ждали. У пилотов люфтваффе и без того времени было в обрез – сбросить бомбы и спасаться, уноситься, сломя голову, из-под губительного свинцового ливня, который, вопреки законам природы, летел с земли....После первого налета, воздушные атаки немцев на Москву стали ежедневными, точнее еженощными – обычно с 22-х часов и до рассвета. Громко и печально звучала знакомое по многим фильмам о войне предупреждение: «Граждане, воздушная тревога!». Его с сочувствием и теплотой произносил диктор Алексей Уколычев. Позже он вспоминал: «Дикторская комната на первом этаже здания. 21 июля, через месяц после начала войны, мне предстояло сказать: «Граждане! Воздушная тревога!»... Включаю микрофон и трижды произношу: «Граждане! Воздушная тревога!» - и тут же включаю сигнал сирены. А потом - «Угроза воздушного нападения миновала. Отбой».Вот лозунг тех дней:Когда фашисты по ночамнад улицами кружатся,нужны три вещи москвичам:вода, песок и мужество!К тушению пожаров дежурные на крышах домов и пожарные приступали не как англичане во время налетов люфтваффе на Лондон - уже после того, как немцы улетели. Москвичи, несмотря на смертельную опасность, активно действовали во время бомбардировок. Поэтому очаги возгорания удавалось оперативно локализовать.Горожане спасались от бомбежек не только в тоннелях метро – да и станций в то время было немного, – но и в землянках окопного типа, щелях-траншеях, в которые можно было быстро спуститься – они предназначались в основном для прохожих. Но эти сооружения были малоэффективны, да и опасны.Убежища устраивали и в подвалах домов - оштукатуренных, с заделанными окнами и подогнанными дверями. Увы, порой они превращались в «братские могилы»: например, фугас, угодивший в один из подвалов в Проточном переулке, погубил всех находящихся там людей. Мощная бомба разбила и другое убежище - под железнодорожным пакгаузом Белорусского вокзала.Однажды бомба повредила водопровод на станции «Белорусская» и лишь оперативные действия пожарных и станционных рабочих смогли спасти москвичей, находящихся в туннеле, от затопления. Во время одной из атак люфтваффе, бомба пробила свод туннеля около метро «Смоленская», и возникла опасность для находящихся там граждан. К счастью, их тоже удалось спасти.Стоит заметить, что и в первой газетной информации о налетах, и в последующих не сообщалось о количествах жертв. Цифры фигурировали лишь в секретных донесениях. Так, в результате первой бомбежки Москвы пострадало 792 человека, 130 из которых погибли.
Подробнее читайте на rusplt.ru ...
