фото показано с : aif.ru

В фильмографии Екатерины Гусевой – роли в сериалах «Бригада» и «Есенин», картинах «Змеиный источник», «Тобол», «На Нижней Масловке». Это она – та самая Катя Татаринова из мюзикла «Норд-Ост».

В фильмографии Екатерины Гусевой – роли в сериалах «Бригада» и «Есенин», картинах «Змеиный источник», «Тобол», «На Нижней Масловке». Это она – та самая Катя Татаринова из мюзикла «Норд-Ост». Но сейчас, говорит сама Гусева, важнее ролей в кино и родном театре им. Моссовета для неё поездки в Донбасс. С этой темы и начался разговор.Сказать спасибоОльга Шаблинская, aif.ru: Смотрю на вас, Катя, вы молодая хрупкая женщина, а рассказываете про окопы, госпитали, обстрелы.Екатерина Гусева: Это вы ещё врачей не слышали! И донецких, которые круглосуточно работают в госпиталях, и московских, которые с начала СВО берут отпуска за свой счёт и по доброй воле едут спасать людей в горячие точки.Один из них – врач 67-й больницы имени Ворохобова, онколог-проктолог Юрий Казьмин. С первых дней там – оперирует, лекарства, оборудование привозит. На передовой мастер-классы проводит – как жгуты накладывать, как через 40 минут их ослабить и рану перевязать. Это в Великую Отечественную сестрички ползали, вытаскивали солдат, а сейчас раненых только по ночам вывозят. А до ночи боец сам себе доктор.– Зачем туда едут врачи, понятно. А вы?– Спасибо сказать захотелось этим воинам. Обнять, по­благодарить. Я ведь живу так же, как жила, – работаю, востребована. В театрах знаете столько людей сейчас?! Которые желают отвлечься, забыться. А там питьевая вода в дефиците. Как и другие, самые простые вещи. Например, ребята просят привезти май­онез и скотч. Скотч – рану перетянуть, потому что жгутов порой не хватает. И на окнах кресты клеить, чтобы стёкла при взрывах не вылетали. Майонез – крупу сдобрить. На передовой не до разносолов. А влажные салфетки – это вообще спа! Предел мечтаний!Там я почувствовала, что людям легче становится от тёплого слова, от участия. И бойцы, и врачи так на меня смотрели во время выступлений... Мне кажется, им было всё равно, какие я песни пою, что за стихи читаю. Был важен сам факт того, что им говорят спасибо, что о них думают, беспокоятся, что они кому-то нужны. Эти чувства очень сложно описать – благодарности людской. И мне на душе легче, и бойцам.– Но неужели не страшно, когда пули свистят, взрывы вокруг?– Инстинкт самосохранения никто не отменял, конечно. Помню, как меня за косу кто-то схватил, когда я потянулась к цветам: «Ой, какие маки!» А там же в траву заходить нель­зя, поле «лепестками» может быть заминировано. Одно прикосновение – взрыв.Но я так думаю: нам послали свыше такое испытание – СВО. И мы должны его преодолеть.«Мам, а ты за что?»– Встретились мы с вами на фестивале детского кино «Хрустальный ИсточникЪ», главной темой которого был назван патриотизм. А вы как на вопрос «С чего начинается Родина?» отвечаете?– Это очень больной, острый вопрос. У меня разница между детьми 12 лет. Сын (Алексею сейчас 24 года. – Ред.) воспитывался на военных песнях Высоцкого, с «Бессмертным полком» ходил уже в сознательном возрасте. А вот юное поколение иное. У них нет тех букварей с картинками, которые были у нас. И товарищи друг с другом общаются в основном в соцсетях, не во дворе в футбол гоняют. Вот этих детей нужно спасать. Знаете, что они по поводу СВО друга у другу спрашивают? Ты за что, за мир или за победу? И меня дочь именно так спросила: «Мам, ты за что – за мир или за победу?» В лоб прямо – тум! – И что ответили?– Я нашла, мне кажется, единственные правильные в этой ситуации слова. «Понимаешь, – говорю, – сейчас ситуация такая, что мир без победы невозможен. Если добро не победит зло, то никакого мира не будет». Конечно, все они читают и новости, и соцсети. Но прежде всего дети зависят от мнения своих родителей.– А что нужно делать родителям, чтобы их дети выросли психически и физически здоровыми людьми?– Больше внимания им уделять. А если работа всё ваше время забирает – значит, занимать их так же, как ты на работе занят. Пусть он бегает с тренировки на сольфеджио, а после сольфеджио к мольберту садится. Тогда ему просто времени не хватит подсесть на какую-нибудь гадость. Но главное всё-таки – стараться быть рядом. И не потерять доверие своих детей. Право первого выбора– А было такое, что дети с вами чем-то поделились, а вы отрезали «нет» в ответ?– Я очень гибкая, часто иду на поводу, иногда из меня можно вить верёвки. Но могу и очень жёстко закрыть тему. Сказать: так, ребёнок, закрой рот! Сейчас я за тебя решаю. Паспорт получишь, тогда сама определишься, в розовый или в зелёный волосы красить.При этом я понимаю, что такие запреты могут вызвать ещё большее желание поступить наперекор. В общем, тяжело бывает нам, родителям.– Так в итоге разрешили по­красить дочери зелёные пряди?– Только осветлить разрешила. (Смеётся.)– А вы подростком бунтаркой были?– Нет, я была как мимоза в ботаническом саду, всегда под крылом мамы с папой. А свой первый самостоятельный выбор сделала, когда поступила в театральное. Пришла на экзамен по математике в совсем другой вуз. Получила билет, села. Но думаю о другом: через час начинается конкурс в Щукинском училище. Мобильного у меня тогда не было, предупредить никого не могу. И поняла, что сама должна принять это решение. Спросила комиссию: «Можно выйти?» На меня странно так посмотрели, но разрешили. В коридоре у какого-то парня стрельнула проездной, доехала до Арбата, влетела в аудиторию. Потом мы долго ждали списки тех, кто прошёл конкурс. Я прошла! Домой вернулась к часу ночи. Родители уже хотели в розыск подавать... – А сейчас вы какая дочь?– А сейчас-то чего? (Смеётся.) В 40+. Сейчас я уже говорю: «Мам, всё, время пришло. Теперь меня слушай. Будет как я скажу!»

Подробнее читайте на aif.ru ...