фото показано с : aif.ru

Чемпион мира по боксу рассказал aif.ru о возвращении на ринг, двух родинах и своей известности.

Президент Международной ассоциации бокса Умар Кремлев заявил, что ни один боксер не будет принимать участия в Олимпийских играх без согласия Международной ассоциации бокса (IBA). По его словам, в этом вопросе спортсмены впервые «пошли против» МОК.Конфликт интересов начался, когда в 2019 г. Международный Олимпийский комитет отозвал признание IBA из-за того, что эта ассоциация не выполнила некоторые из его требований. В итоге в программу Олимпиады-2028 бокс пока не включен.Тем временем в ассоциации уверены, что политика не должна влиять на спорт. Однако сегодня события чаще всего развиваются иначе. Почему? Об этом и о своем отношении к боксерской карьере aif.ru рассказал абсолютный чемпион мира по версиям WBC, WBA и IBF Константин Цзю. «Это мир безумия»— Константин Борисович, МОК не включил соревнования по боксу в программу летней Олимпиады-2028 в Лос-Анджелесе. Как думаете, это решение окончательное?— Если это случится, то Игры потеряют один из самых древних видов спорта, а кроме того — громадное количество зрителей, поскольку бокс всегда был одним из самых прибыльных видов соревнований. Его исключение из олимпиад нецелесообразно и необъяснимо. Я даже не понимаю саму логику мышления людей, принявших такое решение. Бокс — это настоящие мужские единоборства без всякой грязи.— Как вообще дошли до того, что решили исключить бокс из программы Игр?— Люди, которые сейчас управляют всем этим, сами никогда не занимались спортом, не выходили на ринг. Мы пытаемся найти в их действиях какое-то разумное зерно, но чувствую, что тщетно. Это какой-то мир безумия, и пока что, судя по всему, оно нарастает.— В профессиональном боксе никто не будет изгонять россиян? Или и до этого может дойти?— Такие прецеденты уже есть. Всемирный боксерский совет (WBC) и Всемирная боксерская ассоциация (WBA) уже приняли решение о выводе российских и белорусских боксеров из рейтинговых списков своих организаций. Это чисто политическое решение. Мне кажется, что это какая-то истерика, которая скоро пройдет, и все вернется на круги своя. — Промоутер Владимир Хрюнов в феврале обронил фразу: «Вы можете увидеть афишу Конор Макгрегор — Костя Цзю на РЕН ТВ». Это была шутка? Или ваше возвращение на ринг возможно?— Если у Владимира Хрюнова получится обаять мою маму, которой я обещал, что никогда в жизни не вернусь на ринг, и убедить ее, то я могу подумать. Но сейчас это даже не обсуждается. Мне не сделали ни одного подобного предложения. Так что все это только разговоры, к которым я отношения не имею.— А зачем вы обещали маме не возвращаться в бокс? И как вам дался переход из одной жизни в другую, где нет соревнований?— Мама просто не хочет новых стрессов — снова волноваться, еще раз проходить этап жизни, который мы уже закрыли. Поэтому я берегу свою дорогую маму и не стану принимать такие серьезные решения — например, о возврате на ринг, если она сама этого не одобрит. Мои персональные амбиции в этом случае уберем в сторону. «Я до сих пор — ролевая модель»— Вы говорили, что уход из бокса «произвел надлом» у вас в душе. Рассказывали: «Первые полгода было очень тяжело. Была ломка. Нужно было найти самого себя». Этот период уже закончен, страница перевернута?— Да, и перевернута полностью. Живу спокойно, точно зная, чем буду заниматься каждый день. Я скучаю по боксу, но, с другой стороны — не тянет назад совершенно. Мне уже 53, и те нагрузки, которые я позволял себе раньше во имя работы — например, полгода полного отречения от всего — остались в прошлом. Я не готов к этому, и мне это совершенно не нужно. Нет и желания участвовать в каких-то коммерческих шоу с постановочными боями.В начале моей карьеры мой первый промоутер, австралиец Билл Морди, сказал мне после того, как я отправил нескольких своих соперников в нокаут уже в 1-м раунде: «Ты можешь не спешить так, продлить бой подольше?» Я снова вышел на ринг и снова победил в 1-м раунде. Тогда Морди понял, с кем имеет дело. Я делал свою работу, и нокаут у моего соперника мог быть в 1-м или в 10-м раунде, в зависимости от того, как пойдет бой. Но договариваться со мной на эту тему было бесполезно. Это же вопрос о принципах. А мои принципы говорят мне одно: в любой ситуации выполнять работу на все 100%, идти до конца. Правда, так и надорваться недолго.Если ты не прислушаешься к своей интуиции, то однажды можешь пропустить такой удар, что мало не покажется — и серьезная травма все равно заставит тебя уйти из бокса. Или вообще останешься калекой. В 2005 г. между 11-м и 12-м раундами боя с Хаттоном я почувствовал, что больше не готов умереть за победу на ринге. Это и стало моей гранью. «Умереть на ринге» — это, конечно, скорее метафора, образ. Звучит вроде красиво: «результат любой ценой». Но вопрос в том, готов ли ты платить такую цену.— В Международном зале боксерской славы, где есть, например, Сильвестр Сталлоне, вы единственный представитель России. Это справедливо?— Мне бы очень хотелось, чтобы в ряд имен этого зала попали и российские боксеры. Но, к сожалению, даже не знаю, кто из наших парней мог бы претендовать на это. По той хотя бы причине, что мало кого из них знают организаторы международных соревнований. Наши ребята — известные в России, хорошие боксеры, чемпионы мира. Но знают о них только зрители, любители бокса. Меня, например, за рубежом узнавали люди, которые к боксу были вообще непричастны. Например, такое было в Гонконге: смотрят на меня, думают, думают, потом подходят и говорят: «Разрешите с вами сфотографироваться!» Я спрашиваю: «Вы что, интересуетесь боксом?» Отвечают: «Нет». «Тогда откуда вы меня знаете?» Вот это — настоящая известность для боксера. «Наш корабль не тонет»— Вы как-то признались: «В Австралии я стал свободным, самостоятельным. Меня много что там устраивало: образ жизни, спокойствие». У вас есть паспорт этой страны. Приходила ли вам в голову мысль за последние полгода уехать туда из России?— Ни разу. Это ведь крысы первыми бегут с тонущего корабля. А наш корабль даже не тонет. К тому же я люблю свою страну, Россию, и не собираюсь ее менять. Как родился россиянином, так им и остался. Да, я полюбил Австралию — для меня это вторая родина. Там у меня остались трое детей от первого брака — два сына и дочь, с которыми я вижусь не так часто, как прежде. Там мои родители. Но первая Родина как была, так и осталась. Здесь я больше нужен.— Но ведь именно после возвращения в Россию из Австралии вы, как говорили сами, научились не доверять людям до конца. Поскольку, мол, этим пользовались те, кто вас предавал и относился потребительски...— Да, у нас очень любят обманывать. Поэтому я выработал стратегию: «Хотите использовать меня? Назовите сумму и условия контракта». Это первое, с чего начинаю разговор — например, когда зовут на ТВ. Если скажут, что все, мол, для популяризации моего имени — простите, мне это не надо. Моей известности мне хватает, и хватит еще надолго. Хотя я понимаю, что это необходимая часть моей жизни, поскольку до сих пор являюсь, по английскому выражению, role model — «ролевой моделью», примером для подражания. Несмотря на то, что я давно повесил боксерские перчатки на гвоздь, до сих пор все еще не могу никуда выйти, чтобы меня где-то кто-то не узнал.Для меня быть таким человеком — громадная ответственность. Это значит, нести свет, и прежде всего по отношению к детям, быть в ответе не только за себя, но и за подрастающее поколение.— Ваш сын Никита в этом году дебютировал на профессиональном ринге. Часто приходится слышать, что достижения сыновей зачастую происходят благодаря папиной фамилии. То, что Никита добился таких успехов в боксе, — чья в этом заслуга? — Он еще ничего особого не добился. Три выигранных боя — лишь заявка на победу. Добиться — это стать чемпионом мира. Но прежде всего, конечно, это его заслуга. А кроме того — и его старшего брата Тимофея, и моя, и моего папы, и тренера — всех близких, которые были и остаются рядом с ним. Успех одного — это успех команды. Чемпион мира — командная работа. — Фехтовальщик и президент Олимпийского комитета РФ Станислав Поздняков говорит, что переживает за выступление своей дочки Софии (она фехтовальщица на саблях) больше, чем за свои собственные. А у вас какие чувства по поводу Никиты?— Думаю, что такие же. При этом у меня же не только Никита, но еще и Тимофей (Тим Цзю — австралийский боксер-профессионал — Ред.). Следующий бой у него будет за звание чемпиона мира, с очень сильным соперником. Сложность в том, что, когда ты выступаешь сам, то контролируешь ситуацию, и от тебя зависит все, что происходит во время тренировок и на ринге. А когда ты просто папа, тебе остается только смотреть из зала на бой. Даже подсказывать ничего нельзя. Но я верю в победу Тима. Даже не могу подобрать слов, чтобы сказать, как буду счастлив, когда он займет свое место среди чемпионов. Продолжение династии — это тоже здорово, но еще я хочу, чтобы мои дети были самими собой. Тимофея уже хорошо знают в Австралии. Но еще лучше, если он получит такую же популярность в России.

Подробнее читайте на aif.ru ...