фото показано с : aif.ru

В Нижнем Новгороде прошёл кинофестиваль «Горький fest» – первый с момента ­снятия карантинных ограничений в стране.

В Нижнем Новгороде прошёл кинофестиваль «Горький fest» – первый с момента ­снятия карантинных ограничений в стране. Актёр театра и кино, народный артист России, президент кинофестиваля Михаил ­Пореченков рассказал «АиФ» о том, почему все страхи и сомнения он решает в пользу глаголов «быть», «жить» и «делать».Игорь Карев, «АиФ»: Михаил, в прошлом году вы удивили всех, добравшись до Нижнего Новгорода на мотоцикле, а потом ещё и проехав на нём по красной дорожке фестиваля. В этом году не решились проделать такой трюк? Ведь мотоцикл-то по нынешним пандемийным временам – чуть ли не самый безопасный вид транспорта.Михаил ­Пореченков: Не решился! В этом году всё намного сложнее, пришлось приезжать раньше, и мотоцикл не подошёл. Но на красной дорожке его заменил чау-чау нашего программного директора Никиты Карцева (смеётся).«Заточение было, но не в квартире, а на природе»– А для вас самого, кстати, карантин начался когда?– Наверное, чуть раньше, чем у всех. Мы уехали в деревню, и почти сразу же начались ограничения. Так что мы вовремя выбрались из города.– По поводу карантина есть два полярных мнения. Одни считают, что это напрасно пропавшее время, другие радуются, что появилась возможность подчистить какие-то «хвосты», которые беспрерывно копились из-за сума­сшедшего ритма жизни. Вы к какому лагерю ближе?– К «хвостам», наверное (смеётся). На самом деле надо искать возможность жить в любых условиях. И если нам рассказывают такие страшные вещи, ставят такие страшные диагнозы, то надо учиться жить по-новому. Жизнь должна побеждать в любом случае. Так что «хвосты» или не «хвосты», но умение занять себя в сложной ситуации, не падать духом – это проверка самого себя на прочность. И в семейных отношениях, и в быту, и в профессиональном плане.– И как, семейную проверку на прочность прошли?– А сейчас вернусь после фестиваля и узнаю – там очень строгое жюри (смеётся). Но у нас было не квартирное заточение, мы были на природе – это очень помогло. С детьми плотно общались, помогали им учиться – было тяжело, но мы справились.В самом начале карантина мы вместе с коллегами по театрам выходили в онлайн с различными проектами, но, конечно, за эти месяцы очень соскучились по театру – и по зрителям, и по самому процессу. Надеемся, что в сентябре театры откроются. Хочется сесть, разобрать пьесу и начать репетировать. – А есть предпочтения по ролям?– Нет, я не из тех актёров, которые требуют какую-то определённую роль. Я предпочитаю, чтобы были серьёзные режиссёры, которые ставили бы передо мной серьёзные задачи и выбирали бы соответствующие пьесы. Ну а мы уж будем эти задачи решать – в меру сил и ­таланта.– У многих людей есть настоящий страх сцены, боязнь что-то сделать на глазах у сотен зрителей. А профессиональным актёрам такая боязнь знакома?– Конечно, мы волнуемся! Каждый раз. Нельзя выскочить из туалета и сказать: «Пойду на сцену, сыграю». Но есть приёмы, помогающие привести себя в порядок. Например, я делаю речевую разминку, как нас учили педагоги ещё в инсти­туте. Сделал разминку, проверил, чтобы всё было в порядке, – и пошёл на сцену работать. В кино, например, такого нет – это другой процесс, с дублями, монтажом. В театре же нужно выйти из-за кулис и пройти до конца, до финала, безо всяких вторых попыток.– Есть предпочтения по жанрам?– Предпочтений у меня нет. Я никогда не решал, что буду сниматься, например, только в боевиках. В проекте должна быть серьёзная проблема, должен быть момент актёрского высказывания – а жанр абсолютно неважен. «Куда возьмут» – такой жанр. Вообще предложений много, работы много – особенно в прошлом сезоне. От чего-то приходилось и отказываться.– А есть предел насыщения у актёра? Сколько проектов, например, вы можете выдержать в год?– По своему опыту могу сказать, что большой сериал, на 12–16 эпизодов, – это очень тяжёлая нагрузка. Это долго, тяжело физически и психологически. Но что делать? Кто на что учился (улыбается). «Во всём этом есть драйв!»– На открытии фестиваля губернатор Ниже­городской области сказал, что для его проведения потребовалась определённая смелость... – Да, мы долго сомневались. Хотели переносить – но куда? На август, сентябрь, на следующий год? Нельзя! В итоге решили: фестивалю быть. Это решение далось непросто – ведь есть требования по социальной дистанции, по маскам и перчаткам, по нахождению людей в одном месте. Но ведь люди хотят отдохнуть после фактически тяжёлого заточения. Нужно было им показать, что жизнь продолжается, что творческая жизнь есть и будет.К сожалению, не всё получилось так, как задумывалось, но – кино мы привезли, его смотрят и жюри, и зрители. Хотелось, чтобы было больше мест – в прошлом году фестиваль проходил по всей области на 22 площадках. Сейчас это невозможно. Зато у нас есть стадион, и 250 человек каждый день могут посмотреть там фильмы на очень большом экране.А ещё благодаря карантину мы запустили онлайн-трансляцию – и в первый день церемонию открытия посмотрели 155 тыс. человек. Мы ведь, кстати, до последнего дня не знали, сможем ли провести эту церемонию со зрителями. У нас даже были готовы щиты, чтобы закрыть красную дорожку от пешеходной улицы, – и разрешение на допуск людей мы получили в самый последний момент.– Чем вы особенно гордитесь как президент фестиваля?– Стадионом! Поначалу мы не понимали, что можем там сделать, – просто стояли и смотрели на это огромное пространство. В прошлом году там проходило выступление Александра Петрова, а на этот раз организовали кинопоказы – пусть для небольшого числа зрителей, но на арене это ­выглядит внушительно.Знаете, я каждый год задаю себе вопрос: зачем мы это делаем? Проведение фестиваля – это не актёрская история, это история из сферы управления, это тяжёлые организаторские усилия. Но мне нравится! Во всём этом – встреча гостей, показ кино, подготовка мероприятий – есть драйв!

Подробнее читайте на aif.ru ...