фото показано с : svoboda.org

Новый фильм Авдотьи Смирновой "История одного назначения" не смог дотянуть по медийности до "Матильды" Алексея Учителя (не нашлось своей Поклонской) и даже до фильма "Лето" (все создатели картины на свободе).

Конечно, лента обрела своих поклонников.

Ольга Проскурина:

Встретила тут начинающего кинопродюсера Анатолия Чубайса и вот выполняю данное ему обещание: вчера я наконец-то увидела "Историю одного назначения". . . Ребята, это реально лучший русский фильм 2010х. И его надо смотреть на большом экране. Потому что оператор Максим Осадчий, великий. И музыка нечеловечески прекрасная, хотя поначалу и притворяется незаметной. И это лучший фильм Авдотьи Смирновой (при том что я нежно люблю "Два дня"). Идите же и смотрите, потому что прокат опять короткий.

Татьяна Малкина:

это прямо отличное кино, отличное. и очень важное, с моей точки зрения, прямо здесь и сейчас. хотя и вневременное тоже

и я всех-всех призываю идти и смотреть, пока показывают в кинтотеатрах города

не могу сказать, что оно сделало меня, гм, счастливее (да, я знаю, что и не в этом назначение искусства). признаюсь, я плакала. . . но оно сделало меня несчастливой правильным образом, за каким только и стоит идти в кино или в театр, браться за книгу или вообще просыпаться поутру

спасибо большое, огромное, авдотья смирнова

мне хотелось бы написать больше и подробней, а также ввязаться в разные споры. но не смею, не критик я, не публицист, а просто добросовестный, честный и благодарный зритель

завтра маму поведу

Анна Соловьёва:

«История одного назначения» - это, на самом деле, история почти каждого из тех, кого я вижу ежедневно. Вот только роли у всех разные, да и в шинели в пруд теперь никто из-за совести не идёт.  

Виталий Ушканов:

Успели посмотреть «Историю. . . » на большом экране. С кем смотрели, все впечатлены. Проблема возникла, когда не видевшие вдруг спросили: а там о чём, ну, коротко, в двух словах? И я - при всем своём опыте формулирования всего и вся   - вдруг понимаю, что в двух словах не получается. И в трёх. И в пяти. Никак. Только — смотреть.

Настя Пальчикова:

Мнение, что искусство способно менять людей, - непопулярно. Но я его разделяю. До сих пор. И такая редкость, когда появляется что-то большее, чем просто хорошее кино.  

Вчера вышел в прокат «История одного назначения» Авдотьи Смирновой.

Который очень спокойно, без капли спекуляций (что отдельная заслуга в такой истории) бьет в тебя. Не учит, не восклицает, не выпендривается, не ведёт мудрых разговоров (хотя, казалось бы, весь про страну и человека). А вхреначивает бережно - и оставляет тебя с этим. И плевать даже, что я горжусь мужиком, который сыграл там главную роль. Просто это один из самых значимых российских фильмов за последнее время.

Снежана Бобырева:

Потрясающие персонажи - не знаешь, кем любоваться. Любуешься всеми и всем.  

Это очень, очень здорово. Замечательно. Отчаянно завидую причастным и выражаю искреннее восхищение.  

Александр Фибс:

Замечательный фильм. Скотство - как опухоль, может маскироваться под что-то другое, а если не заметить и запустить - тогда всё. Про то, что есть грань, и переходить её нельзя, как бы трудно не было сопротивляться. Хотя это в фильме не самое интересное. Там хорошие парики! Правда! Напомните мне наш современный фильм, где парики не из целлофана или вяленой конины. Прекрасные актерские работы, замечательные костюмы, ставлю свечки за здравие художников по свету и звуку - оказывается у актёров не припудренный пластик, а кожа, совсем как у нас! И звук дождя не обязательно скачивать вконтакте! 

А вообще захотелось безжалостно пересмотреть круг общения и знакомых.

Константин Скоркин:

Посмотрели вчера «Историю одного назначения» Авдотьи Смирновой. Действие происходит в любимую российскими либералами и консерваторами эпоху «хруста французской булки» - правление Александра II. Молодой столичный офицер Колокольцев, сын знатного генерала, погружается в абсурд и коррупцию провинциальной армейской жизни, отдушиной ему служит усадьба местного прогрессивного помещика некоего графа Льва Толстого ) Когда в части, где служит Колокольцев, происходит ЧП – забитый солдат-писарь ударяет командира и ему грозит военный трибунал, Толстой бросается защищать замордованного солдата (что ему не удается). (В основе реальный эпизод из жизни русского классика).  

Уверен, что Авдотью Смирнову растерзает общественность – фильм хорошо показывает тщетность любых реформ и вообще социальных усилий в России, что будет неприемлемо для оппозиционных кругов, а для консерваторов это, конечно, одна сплошная «русофобия». Герои показаны с симпатией, иронической дистанцией, но от этого их поступки кажутся еще более отвратительными, чем если бы авторы фильма ударились в чернуху и нагнетание мрака. Толстой с его выдуманной и фальшивой любовью к такому же выдуманному народу; идиот Колокольцев с его барским прекраснодушием, легко оборачивающимся подлостью; разложившиеся коррупционеры из армейского начальства, где единственный толковый офицер – поляк, вынужденный оправдывать свое «оппозиционное» происхождение служебным рвением, не скрывающий неприязнь к русским пьяницам и разгильдяям. Особенно яркий образ унтер-офицера, мелкого казнокрада, который заставляет писаря подделывать полковые ведомости, а затем подставляет его. Это такой вечный типаж русской жизни, мелкий начальничек, скотина и подлец, потом из таких унтеров вышли хорошие большевики, не революционеры-мечтатели, а именно мелкие начальники, руками которых осуществлялась коллективизация и Большой террор. В фильме есть хороший эпизод, когда этот унтер проводит «политинформацию» для солдат: царь-батюшка связан со всеми невидимыми нитями, а евреи да поляки стремятся эти нити порвать, мутят народ. Легко представить его в 1917 году, рассказывающего про мировую буржуазию, при этом также подделывающим ведомости и ворующим по мелочи.  

Единственный сострадательный персонаж – маленький человек, писарь Шабунин (прекрасная работа актера Филиппа Гуревича), мечтающий найти свой рай среди сектантов-молокан, и в конце жизни превращающийся для местных крестьян в святого мученика. (Хотя и он не может не вызывать раздражения, как символ долготерпящего, покорного русского народа, способного только на спорадический и безрассудный бунт). Да еще Софья Андреевна Толстая, отличная роль Ирины Горбачевой, страдающая от сумасбродства своего гениального мужа.  

Фильм хорошо иллюстрирует теорию «внутренней колонизации» России Эткинда, когда все прогрессорские или репрессивные действия администрации напоминают действия колониальной элиты по отношению к «неразумным туземцам». И, конечно, за фильмом витает тень мужа Смирновой, Анатолия Чубайса (одного из продюсеров фильма), разочаровавшегося «прогрессора», занявшего пессимистическую позицию в отношении реформирования России (см. хотя бы его беседы с Петром Авеном в книге «Время Березовского»). Сложно не увидеть за «Историей одного назначения» и его позиции. Пожалуй, это один из самых важных российских фильмов последних лет, в меру публицистический, в меру поэтичный, снятый одновременно с любовью к России и безграничным скепсисом.

И своих недоброжелателей.

Портал WARHEAD. SU подробно изучил пуговицы на мундирах и не оставил от картины камня на камне:

Вы посмотрели недостаточно фильмов, где русское прошлое изображается как похабная история, состоящая из грязи, подлости и насилия? Есть отличный шанс восполнить пробел. Ведь на экраны вышел новый фильм Дуни Смирновой. Встречайте! «История одного назначения» — настоящая квинтэссенция лжи.

Неслучайно лживая и антиисторическая картина уже получила множество восторженных отзывов в оппозиционной прессе.

Заплатили за всё это безобразие частные лица. Даже наше щедрое государство, готовое оплатить любую халтуру, не решилось дать ни копейки на такое кино.

Однако едва ли не больше, чем сам фильм, выстрелило интервью Дуни Смирновой каналу RTVi (точнее, Алексею Пивоварову и Тихону Дзядко):

Пивоваров: Мы с Тихоном сегодня сходили. Если позволите, я поделюсь своими главными впечатлениями от вашего фильма. Мне показалась, что это с вашей стороны троллинг вашей же ленты фейсбука. Потому что я в этом фильме увидел такую изменчивую гнилую суть русского либерала, который может прекраснодушно мечтать, но при первом же столкновении с серьезными трудностями он или уходит во внутреннюю эмиграцию, или прямо перебегает к силовикам и становится еще хуже, чем они. Простому народу в любом случае плохо. Когда и как вы так разочаровались в русском либерализме?

Смирнова: Я не разочаровывалась. У вас просто очень публицистический и плоский подход к той картине. Вы ее считываете как партийный журналист, а эта картина не партийная. Эта картина про людей, про страну.

Пивоваров: Хорошо, тогда я позволю себе задать наивный вопрос, но тем не менее — в чем ваше высказывание?

Смирнова: В том, что Евангелие в России не проповедано.

Пивоваров: Можно чуть подробнее?

Смирнова: Мы все время пробуксовываем в одном очень важном месте нашей истории. «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов» — как писал Пушкин в «Капитанской дочке». Любая модернизация, любое развитие общества, этноса всегда ведет к смягчению. В том числе к смягчению законов. Приближают закон к справедливости, а понимание справедливости приближают к милосердию. Милосердие — евангелическая ценность.

Дзядко:  Дал мне половину бюджета просто-напросто. Я смогла сделать эту картину с его помощью, с помощью знакомых и друзей без государственного финансирования. Там нет ни одной государственной копейки.

Пивоваров: Любопытно, вы с вашим супругом Анатолием Борисовичем смотрите на 90-е совершенно одинаково или у вас возникают какие-то дискуссии на эту тему? Тогда вы были в разных весовых категориях и ситуациях.

Смирнова: И то, и то. И одинаково, и дискуссии. Мы много про это говорим, нам это важно проговаривать. Например, Анатолий Борисович не видел сериала «Бригада», а я ему показала его. Он не видел, потому что, когда сериал вышел, ему было решительно не до этого.

Пивоваров: Понравилось?

Смирнова: На него это произвело большое впечатление, а я очень высоко ценю этот сериал. Он посмотрел и сказал: «Какое безумное унижение переживали люди от торжества бандитов. Как это было унизительно и ужасно».

Пивоваров: Я не могу не спросить, раз уж мы говорим про 90-е года, —нашумевшая книга Петра Авена и снятый по ней фильм Андрея Лошака про Бориса Березовского. . .

Смирнова: Да, я не видела фильм Андрея. Андрей перестал для меня существовать.

Пивоваров: Почему? Что случилось? 

Смирнова: А вы знаете, в интервью Кате Гордеевой, где он рассказывает про фильм, Андрей произвел удивительно нежную подмену, которая для журналиста мне кажется просто аховой. Я присутствовала при начале спора моего мужа и Петра Олеговича Авена «Дихотомия родины и свободы». Разговор длился некоторое время, они некоторым образом продолжают об этом спорить. И, собственно, позиция Толи, которую мы с ним обсуждали много раз, состояла в том, что: «Петя, тебе не кажется, что в этой дихотомии российский народ делает другой выбор, нежели мы? Для него родина выше свободы». Я читаю в интервью, где Андрей Лошак не дрогнув ни бровью, ни интонацией, говорит: «Ну вы же видите саморазоблачение Чубайса, который объявил, что для него государство выше свободы». Вы оба журналисты, вы понимаете.  

Сергей Кальварский:

Давно мне не было так интересно. Давно не было так созвучно собственным мыслям. Не оторваться. Обязательно посмотрите разговор с Дуней Смирновой. И сходите в кино.

Катерина Гордеева:

Интервью очень крутое, очень полемичное и очень интересное. Есть только теперь у меня одна мечта: сделать перекрестные интервью со всеми, упомянутыми Авдотьей Смирновой людьми. Правда, тогда б я не отлипла от экрана примерно никогда. А мне работать надо.

Алексей Алешковский:

Редко слушаю такие длинные интервью, но тут залип. Прекрасная авдотья смирнова размораживает отмороженных следователей   Очень забавно наблюдать живого человека в общении со старыми большевиками, тьфу, либералами   Ленинские принципы партийности искусства бессмертны 

Валентина Дудкова:

Рекомендую, друзья! Очень интересный разговор.  

Она пытается убедить в конце разговора, что Чубайс - это, практически, человек в белом и на белом коне. А позвольте не поверить! Либо она так в него влюблена, что ничего не замечает, либо красиво лжет.  

Вячеслав Данилов:

Гори-гори, мое паникадило. . .

"Милосердие - евангелическая ценность" (с) Дуня Смирнова. Отчего же не евангелически-лютеранская?

В интервью Дуни вообще много прекрасного, но самое - когда Чубайс узнает, что натворил с этой страной по сериалу "Бригада", и . . . обвиняет во всем бандитов!

Александр Палладин:

Как, однако, многие из нас ошибались в Анатолии Чубайсе, считая его прожжённым циником и прохиндеем, про которого в разгар "славных 90-х" даже газета "Коммерсантъ" написала, что он заодно с Егором Гайдаром и тогдашним министром финансов Борисом Фёдоровым пройдёт, если потребуется, по колено в крови — и даже глазом не моргнёт! Оказывается, Анатолий Борисыч — натура тонкая, легко ранимая и близко к сердцу принимающая горечи и переживания тех из нас, кого в его кругу принято называть быдлом.

В корне изменить отношение к нему поможет его супруга Авдотья Смирнова. В интервью телеканалу RTVi она рассказала о реакции Чубайса-младшего (у него, как известно, есть старший брат Игорь, ярый поборник реставрации монархизма в нашей стране) на сериал «Бригада»: «Он посмотрел и сказал: “Какое безумное унижение переживали люди от торжества бандитов. Как это было унизительно и ужасно».

И то сказать, добавила Авдотья Андревна, «одно дело — знать, что есть бандиты, что они рулят. Другое дело — видеть, как они ведут себя в ресторанах, магазинах, с людьми на улице. Где он должен был это увидеть? В правительстве России? Или в РАО ЕС? Он имеет в виду, как оскорбляла людей вот эта наглость». Последнюю фразу, видимо, надо понимать так: не почину брали бандиты, с точки зрения супруга Авдотьи Смирновой.

Зоя Светова:

Мне кажется, с таким выражением лица на интервью не ходят. Авдотья Смирнова на журналистов, которые берут у нее интервью, смотрит как-то очень пренебрежительно и с раздражением. Похожа на православную начетчицу. Но фильм очень хочу посмотреть. И я бы обязательно спросила: а где же вы раньше были: почему про милосердие раньше не говорили и про то, что Евангелие никто не проповедует?

Анна Наринская:

Оказывается Авдотья Смирнова, с которой мы не френды, пишет, что я говорю, что мне не нравится ее фильм, который я не смотрела.

Это неправда. Мне не нравится, когда автор ругает и даже высмеивает критиков, невосторженно написавших о его творении, как это делает А. С. И это я, да, говорю. Если уж очень надо, можно было бы мною на этом месте возмутиться. Но этого почему то недостаточно.  

Ни слова о фильме Авдотьи, который я, действительно, не смотрела, я не писала и не говорила. Я никогда не высказываюсь о несмотренном и нечитанном. И сейчас все это пишу только потому, что это важный для меня момент.

Зачем для эффектности неправду говорить

Николай Солодовников:

Цитата Анатолия Чубайса (обращена к Петру Авену): «Если народ, в отличие от тебя, считает, что Родина выше свободы, он имеет право так считать».

С чем же связано предположение Чубайса, что народ так считает? Если отвечать коротко, то очевидно - это реальная поддержка Владимира Путина - его внешней и внутренней политики, его понимания и отношения к стране и народу. В книге «Революция Гайдара» Чубайс часто говорит о том, что демократия в России совсем не то, что демократия в Европе (Польше, например). Что определяет такое положение дел - политическая география Россия - «рядом Казахстан и Белоруссия. А не Польша».

Теперь от выбора народа в пользу Родины к выбору самого Чубайса.

Поддерживает ли сам Чубайс политику Путина? Вот прямая цитата из книги «Революция Гайдара»: «Я считаю выбор Ельцина в 99 году правильным»; сейчас в 2018 году Чубайс продолжает возглавлять крупнейшую компанию в России с большим участием государственного капитала. То есть с точки зрения реальной жизни и реальной политики - скорее поддерживает. А этический выбор какой? Он важнее.

Всем известно высказывание Мамардашвили в момент прихода к власти Гамсахурдиа: «Если мой народ выбирает Гамсахурдиа, то я откажусь от собственного народа». И еще одна его цитата: «Истина выше нации». Справедливо ли будет применительно к нашему случаю заменить слово «нация» на слово «народ». Думаю, да. Речь и в том, и в другом случае идет о большинстве. "Народ/нация имеет право считать Родину выше свободы» (Чубайс).  

Теперь к истине. Является ли «свобода» истиной? Философ А. Ф. Лосев утверждал, что для человека имеет фундаментальное значение два понятия: свобода и судьба. Свобода и судьба - это и есть истина, когда мы пытаемся мыслить человека.  

Мышление (а точнее, честное мышление) - главное, что есть (или может быть) у человека, по мнению Мамардашвили. Свободное (честное) мышление - это и есть подлинная свобода.  

Мамардашвили выбирает истину как свободу. Народ в это время выбирает Родину (Гамсахурдиа, Путина итд). Важно, что это выбор большинства, народа.

Какое значение имеет истина (свобода) для Чубайса? Для него истина - это понимание подлинной народности России (не сомневаюсь, что Чубайс мыслит честно). Вот цитата из книги «Революция Гайдара": «Ну вот просто понятно, что такое большевизм в конкретном смысле, вот вышли мы все из народа. Они действительно вышли из народа. Мы же все вместе взятые (московская и ленинградская интеллигенция) из народа не выходили. Все мы московские и питерские, а это - не Россия. В этом смысле вот эту народность я считаю абсолютно фундаментальной вещью, которая либо есть, либо её нет» 

Мамардашвили понимает значение народности и отказывается от собственного народа. Ведь свобода для него выше Родины. Чубайс - видит в народности Россию. И его выбор - Родина важнее свободы.

Юрий Сапрыкин:

Не уверен, что сейчас подходящий момент, чтобы лезть со своими как бы отстранёнными соображениями, но попробую; двум смертям не бывать. Спор вокруг интервью Авдотьи Андреевны и цитаты Анатолия Борисовича набрал такие обороты, что кажется, в нем есть какое-то непроговоренное содержание, множество в разной степени обидных вещей, сказанных в этом споре, настоящую его суть лишь маскируют, хотя всегда имеют в виду. Мне кажется, это спор между двумя взглядами на Россию — скажем так, в статике и в динамике. Те, кто за статику, исходят из того, что у страны (народа, культуры), есть неизменные, а то и врожденные черты; все ее многовековое существование держится на одной и той же несущей конструкции, которая допускает лишь временные и случайные изменения, но по сути остается такой же (и при случае слопает носителей этих изменений как чушка своего поросенка). Когда мы слышим слова "культурный код" или "национальная матрица" (не говоря уж о пресловутой скрепе) — это агенты статики; на её стороне, хотя и с плохо примиримых позиций, выступают такие разные люди, как Мединский, Дмитрий Быков (в своей теории про четырёхфазовую историческую цикличность), Гребенщиков (в последнем интервью Кате Гордеевой), архимандрит Тихон, Сергей Шнуров или самый одиозный либеральный публицист, рассуждающий о «генетическом рабстве». Каждый из них наделяет эту статическую конструкцию разными чертами, но считает её а) более-менее неизменной и б) определяющей все остальное. Те, кто за динамику, считают эту конструкцию либо пластичной, либо не существующей вовсе, и вся ее кажущаяся статичность — лишь от того, что власть или народ недостаточно стараются; но вообще, все можно изменить волевым усилием, держа в голове некий рациональный план. Сторонники статики иногда не замечают того, как необратимо меняются быт и нравы (даже если в Кремле все те же лица, и они не намерены меняться никогда). Агенты динамики часто полагают, что правильный план изменений содержится именно у них в голове, чем страшно раздражают население, не желающее меняться именно в эту сторону. Наверное (ну, мне так кажется), правы и те, и эти, это не две противоположные позиции, каждая из которых исключает другую, а скорее инь и ян, качающиеся на исторических качелях. Причина, из за которой все уперлось в цитату Чубайса (неважно даже, переврана она или нет) — в том, что отчетливо статическую позицию высказывает архитектор и символ самого радикального динамического изменения, которое было в России на нашей памяти; в этом легко увидеть измену себе, хотя наверное, изменилось прежде всего время — сегодня правота статики выглядит самоочевидной, кажется, что это мы раньше чего-то не замечали и были неправы, а она, родимая, права. То же и с интервью Гребенщикова, чьи песни когда то звучали обещанием самых манящих весенних перемен, а теперь он говорит, что в России никогда ничего не изменится: но это не окончательная истина (и уж тем более не проявление конформизма); это то, как сегодня естественно о России думать, будто само время хочет, чтобы мы о ней так думали. А фильм «История одного назначения», с которого все началось, как и всякое большое произведение, допускает множественные толкования — кому-то кажется, что он про неизбывную безысходность, которую ни кнутом, ни пряником не перешибить, а кому-то (как мне, например), он говорит о том, что вся эта статика и динамика складывается из множества личных усилий, ее определяет именно отдельное частное решение, твой выбор, здесь и сейчас. «Будущее зависит от тебя» — как говорили когда-то в рекламе Мегафона; впрочем, компания от этого слогана отказалась, и это тоже о времени что-то говорит.

Анатолий Чубайс:

Моя жена, Авдотья Смирнова сняла фильм «История одного назначения». Так случилось, что я там впервые выступил в новой для себя роли кинопродюсера.  

Вокруг фильма развернулась большая публичная и непубличная дискуссия, в которую включились, независимо от своих политических взглядов, серьезные кинокритики и многие лидеры нашей художественной элиты – Дмитрий Быков, Никита Михалков, Антон Долин, Евгений Водолазкин и другие.  

К сожалению, для других участников оказалось интересней привычно скатиться к разбору моей персоны. Тут к испытанным временем бойцам – от Царьграда до главного телевизионного соловья с озера Комо подключились лица, считающие себя главными хранителями либеральных принципов – от Андрея Лошака до Евгении Альбац. Я точно не готов в тысячный раз вступать в эту дискуссию (тем более, что интернет сам уже научился сверять передергиваемые факты - см. прилагаемый репост).

Любопытно только, насколько объединяет их абсолютная убежденность в своем незыблемом праве на выдачу бесспорных моральных оценок (другим), насколько все они глубоко вросли в фундаментальный советский принцип: если человек высказывает взгляды, несовпадающие с моими – надо немедленно перейти от взглядов к обсуждению личности и осудить негодяя.  

В той же логике действует уважаемая правозащитница Зоя Светова, которая взялась обсуждать (буквально!) лицо Авдотьи во время интервью и его осудила! Не могу не вспомнить моего любимого классика: «Поведение в споре должно быть простым: не слушать собеседника, а разглядывать его или наплевать, глядя в глаза. В самый острый момент попросить документ, сверить прописку, попросить характеристику с места работы… и ваш партнер смягчится»  

Алексей Пивоваров:

После нашего с Тихоном Дзядко недавнего интервью с Дуней Смирновой тут в ФБ разогрелась яростная дискуссия не столько уже о фильме Дуни, сколько о государстве, Родине и свободе в целом. Не буду углубляться в пересказ (все ветки открыты и легко ищутся) - но если уважаемые Анатолий Чубайс и Андрей Лошак готовы продолжить этот разговор очно - то прямой эфир RTVI (и я качестве модератора) - к Вашим услугам!.

Подробнее читайте на svoboda.org ...