2021-1-27 13:00 |
Эпидемия коронавируса в нашей стране постепенно приближается к своей «годовщине», и уже можно говорить предметно и о лечении COVID-19, и о профилактике.
О том, какие выводы о новой вирусной инфекции позволяет сделать врачебный опыт, корреспондент aif.ru расспросил заведующего лабораторией вакцинопрофилактики и иммунотерапии аллергических заболеваний НИИ вакцин и сывороток им. Мечникова, профессора, д. м. н. Михаила Костинова. Китайский, британский — сейчас всё едино— Михаил Петрович, если в начале пандемии врачи говорили о тысяче неизвестных при встрече с COVID-19, то сейчас, наверное, учёные и практикующие медики познакомились с вирусом более основательно и могут рассказать о течении заболевания уже предметно? Что, в частности, говорит отечественная медицина? Какие у нас позиции в борьбе с коронавирусом и его штаммами?— Если мы начнём разговор с профилактики, то можем сказать, что Россия одной из первых стран (вслед за Китаем) продемонстрировала сильную структуру по организации эпиднадзора и тех мероприятий, которые помогали нам тормозить коронавирусную инфекцию. Это первое. Но если говорить о развитии коронавируса, то в России, как и в других странах, мутации возникают, и их будет ещё много. Я говорю это не для того, чтобы кого-то напугать. Не всегда мутация меняет свойства вируса, но иногда это происходит. Например, британский штамм более контагиозный (заразный — Ред.), но вызывает заболевание по тяжести течения такое же, как прочие. На самом деле для того, чтобы образовался совсем иной вирус с новыми свойствами, мутация должна быть очень выраженной, хотя бы 5-10%, а в тех мутациях, которые происходят сейчас, нет даже 1%. И фактически мутации не создают ничего нового для того, кто с коронавирусом ещё не встретился. Такому человеку всё равно, с каким штаммом он встретится — китайским, британским или каким-то ещё. Заранее нельзя сказать, инфицируется он или нет, будет болеть тяжело или перенесёт заболевание легко. Всё зависит от иммунной системы, возраста, наличия хронических заболеваний. Касательно лечения в России тоже достигнуто очень многое — мы научились лечить, основываясь на собственном опыте и опыте других стран. Сейчас доступна огромная масса специализированной медицинской литературы, где врачи-исследователи делятся своим опытом. И мы знаем, как лечат на Западе, с какими трудностями они сталкиваются, какие ошибки совершают. В начале пандемии В США и Западной Европе заболевшие быстро умирали из-за того, что не был известен патогенез (механизм зарождения, развития и отдельных проявлений заболевания — Ред.) этой болезни. А сейчас известно, что ведущее место в нём занимает формирование в сосудистом русле медиаторов воспаления (веществ биологического происхождения, отвечающих за проявление воспалительных реакций — Ред.), которые на фоне клеточного угнетения иммунитета приводят к формированию иммунотромбоза. И публикации западных коллег помогли нам грамотно подойти к лечению таких пациентов. В этом контексте важно, что у нас высокопрофессиональная школа реаниматологии, поэтому в отделениях реанимации и интенсивной терапии, в том числе на искусственной вентиляции лёгких, процент выживающих людей в нашей стране больше, чем на Западе. И в целом число летальных случаев от ковида меньше. Нас критикуют за якобы неправильную диагностику, но, возможно, те, кто так пишет, просто не владеют информацией. У нас, в том числе и в период пандемии, после летального исхода проводят грамотную паталогоанатомическую экспертизу с оценкой ПЦР-тканей повреждённых органов и устанавливают точную причину смерти. Иммунный ответ— Какие выводы о профилактике вирусных заболеваний появились в период пандемии и на чём теперь врачи рекомендуют делать акценты?— Стоит знать, что в России для профилактики коронавирусной инфекции есть собственная «армия» препаратов и средств, которые помогают организму эффективно бороться с коронавирусом и выживать. Это, конечно, не новые препараты — они известны давно, но на них зачастую не обращали внимания, а теперь о них заговорили. Почему это важно стало теперь? Потому что, когда изучали патогенез, отметили, что краеугольным камнем в инфицировании является активация продукции интерферонов, которая зависит от внутриклеточных рецепторов врождённого иммунитета. Если рецепторов много, то они легко распознают вирусную инфекцию. Процесс встречи вируса и рецептора завершается активацией последнего, что приводит к запуску иммунного ответа. При раннем распознавании инфекции и ранней инициации иммунного ответа можно ожидать благоприятный исход болезни. Ещё весной в рекомендациях Минздрава РФ было сказано, что для профилактики респираторных инфекций в период COVID-19 рекомендуются интерфероны, а также синтетические иммунотропные препараты. На иммунитет надо обращать внимание прежде всего потому, что с иммунной системой связано всё: любая из систем нашего организма действует с вовлечением иммунных механизмов. — Какие медикаментозные средства для укрепления иммунитета хорошо зарекомендовали себя во время пандемии? — Как раз те, о которых я только что сказал. Разница между ними в том, что препараты интерферона нельзя назначать на высоте заболевания — их назначают с профилактической целью или в самом начале болезни, 3-4 дня после инфицирования. Если в это время с ними не успели, то в дальнейшем они могут принести только вред и усугубить состояние больного. Их нельзя применять при высокой температуре, т. к. они могут негативно повлиять на патогенетические механизмы во время болезни.А препараты, которые восстанавливают иммунорегуляторные клеточные механизмы, в острый период применять можно. Я говорю сейчас об азоксимере бромиде, на рынке именуемом Полиоксидонием. Его можно применять и для профилактики, и когда только произошёл контакт с вирусом, и на высоте заболевания. Чем раньше начато лечение, тем лучше эффект.Исследования, которые были сделаны до прошлого года, в том числе и двадцатилетней давности, показали, что он может активизировать внутриклеточные рецепторы, т. е. врождённый иммунитет. Это означает, что, когда вирус попадает в организм, иммунные клетки уже готовы к встрече с ним, сразу распознают его и начинают активизироваться. Происходит каскад реакций, которые помогают человеку справиться с инфекцией. И в этом случае исход благоприятный. Много исследований демонстрируют также, что исход будет положительным, если иммунотропный препарат назначают не в первый день болезни, а позже — на третий, пятый, десятый день, хотя, конечно, выиграть время очень важно. Более того, в исследованиях у пациентов с тяжёлыми заболеваниями (например, с тяжёлой пневмонией) было показано, что азоксимера бромид может снижать Интерлейкин 6, а это один их основных цитокинов наиболее опасной реакции иммунной системы — цитокинового шторма. Не допустить его — одна из важных задач терапии пациентов с COVID-19. Мы думаем, что он может быть эффективен и в процессе реабилитации, т. к. сейчас уже есть данные, что угнетение иммунитета наблюдается и после выписки пациентов из стационара, когда критическое состояние миновало. — По поводу иммунотропных препаратов ведётся много споров: эти хороши, а эти плохи...— Иммунотропные препараты не делятся на плохие и хорошие — скорее, это относится к врачам, потому что для каждого лекарственного средства есть своя область применения. Я всегда учу врачей: включайте мозги, вы не компьютеры. Стандарт есть, но и вариантов много. Конечно, мы работаем по протоколам, но протокол — это не точная наука, как математика или физика. Каждый человек индивидуален, поэтому практика существует для того, чтобы каждый раз, анализируя свой предыдущий опыт, подходить к пациенту индивидуально, пытаясь достичь максимального результата лечения, и здесь всё зависит от искусства врачевания. Умный врач всегда будет искать лучший вариант терапии — для этого будет читать, бывать на конференциях, прислушиваться к коллегам, обращать внимание на уроки, которые преподносит жизнь и которые, кстати сказать, могут дать больше, чем институт, ведь образование — только основа, которая даёт возможность учиться дальше и использовать весь мировой опыт.. Недавно, например, коллеги порекомендовали заглянуть на конференцию студентов факультета биофизики Сеченовского университета — слушал докладчика, что-то зацепило, и у меня возникла своя новая идея. Некий щелчок — и уже понятно, что я должен делать дальше, что дополнительно учитывать, на что ещё обращать внимание при работе с пациентами. Чтобы владеть искусством врачевания, нужно непрестанно учиться. «Кушать можно, но эффект не тот»— Несмотря на пандемию, люди продолжают жить, им хочется общаться, встречаться. Что врачи рекомендуют, чтобы общение было безопасным?— Я всегда говорю: здоровый человек со здоровым иммунитетом выздоровеет. Почему дети редко болеют COVID-19? Потому что у них совсем другая иммунная система, она реагирует по-другому. Ребёнок наивный, наивна и его иммунная система, она всё хочет познать, а потому легко формирует иммунитет. А COVID-19 имеет продолжительный инкубационный период, что даёт возможность наивной иммунной системе проторить дорожку для иммунного ответа, не запутываясь в дебрях предыдущего иммунного опыта.Несмотря на то что многое поменялось, жизнь продолжается и мы продолжаем ездить в общественном транспорте, работать и общаться. Людям среднего и более старшего возраста, а также тем, кто имеет какие-то заболевания, рекомендую профилактически принимать иммунотропные препараты. Но выбор препарата проводите грамотно, опираясь на рекомендацию врачей. Грамотный врач сможет оценить состояние вашего здоровья и порекомендует оптимальный для вас препарат. Кроме того, самому человеку нужно поступать рационально. К примеру, побывала женщина в гостях у подружки или с ребёнком на массовом мероприятии, а может, «гуляла» полдня по торговому центру — лучше попить недельку профилактическое средство. А кто-то сидит на даче — ему ничего не надо. Ребёнок учится на дистанционке — тоже не стоит беспокоиться. И ещё важен психологический момент: исход заболевания зависит от настроя самого человека. Тренируйте нервную систему позитивными установками, это благоприятно сказывается и на иммунитете.
Подробнее читайте на aif.ru ...
