Свои двери для паломников в России вновь открывают православные монастыри. Многие из них в последние месяцы были центрами распространения коронавирусом. Значит ли открытие, что опасность заражения миновала? И благословляют ли священники своих прихожан на такое паломничество?

Свои двери для паломников в России вновь открывают православные монастыри. Многие из них в последние месяцы были центрами распространения коронавирусом. Значит ли открытие, что опасность заражения миновала? И благословляют ли священники своих прихожан на такое паломничество?

- На днях в Госдуму внесли законопроект об ограничении досудебного изъятия детей из неблагополучных семей. Иными словами, сейчас изъять ребенка органы опеки могут только в исключительных случаях, если есть прямая угроза жизни и здоровью ребенка. То есть были случаи, когда, мы помним, в холодильнике органы опеки не нашли в достаточном количестве фруктов или овощей, обнаружили плесень в ванной – это было уже основанием для того, чтобы ребенок не жил дома до дальнейших разбирательств. И вы высказывались против таких методов изъятия детей. Данный конкретный законопроект: читали ли вы его, поддерживаете ли вы его?

- Я думаю, что те намерения, которыми движимы создатели этого законопроекта, безусловно, заслуживают одобрения. Те случаи, которые широко освещались в средствах массовой информации, а, наверное, таких случаев было гораздо больше, просто мы не о них знаем, когда изымали детей из семьи на тех основаниях, которые, например, вы сейчас перечислили, или на каких-то подобных. Это подрывает доверие к органам опеки, а самое главное – это ставит под угрозу как раз само понятие семьи. Потому что молодые семьи, особенно малообеспеченные, не должны жить в постоянном страхе, что у них отнимут детей из-за того, что органы опеки чего-то не найдут в холодильнике или найдут их жилищные условия недостаточно благоприятными. Я думаю, что нет таких людей, которые не хотели бы улучшить свои жилищные условия, если они не соответствуют стандартам. Значит, если они не улучшают свои жилищные условия, значит, они не могут этого сделать, у них нет материальных средств. Так мы что хотим, поставить рождение детей в прямую зависимость от наличия тех или иных материальных средств? Конечно, нет.

Если мы говорим о том, что семья с тремя детьми должна стать нормой в нашем государстве, мы должны обеспечить и соответствующие подходы к такой семье. Но в то же время, готовясь к этой передаче и изучая материалы, которые сейчас публикуются, я обратил внимание на то, что и довольно много критики раздается в адрес этого законопроекта. Критика касается в основном деталей, в частности, того, что критики называют резиновыми формулировками. Ну, вот, например, угроза жизни и здоровью ребенка. Что понимается под этой угрозой? Одно дело, когда родители алкоголики, когда есть реальная угроза. А другое дело, когда, например, как в одной из публикаций написано, приезжает из роддома мама с четвёртым ребенком, у них уже трое детей, у них стеснённые жилищные условия: вот она спит на полу, ребенок спит рядом с ней. Ну, не на полу, конечно, на матрасе, который расстелен на полу. И является ли угрозой для жизни ребенка то, что теоретически кто-то может на него наступить, когда они так спят? И так далее.

То есть очень важно, чтобы формулировки, во-первых, были продуманы, во-вторых, каждому закону требуются подзаконные акты, где эти формулировки бы и расшифровывались, чтобы не оставлять возможность для произвола, в том числе и для органов опеки. Ведь хорошо известно тоже, что органы опеки часто пользуются методическими указаниями, в которых, например, некоторые семьи записаны в группы риска. А какие это семьи? Это семьи с тремя детьми и более. Это семьи, где живут представители разных поколений вместе, то есть, например, бабушка и дедушка, родители и дети. Но если мы хотим укреплять нашу семью, мы не должны говорить, что семья с тремя детьми или многодетная семья – это группа риска. И мы не должны говорить, что если дедушка и бабушка живут вместе с родителями и внуками, это плохо. Наоборот, мы должны всячески поддержать это единство семьи, поддержать единство поколений в семье. И вот я думаю, что поэтому каждая такая законодательная инициатива должна сопровождаться всесторонним обсуждением с участием самых разных заинтересованных сторон.

- Владыка, остается последний месяц лета – август. Лето вообще выдалось самым необычным. Как шутят в интернете, заграничный паспорт – самая бесполезная вещь этим летом. Такие страны, как Израиль и Греция, после того, как смягчили пограничный контроль, его теперь вновь ужесточают, потому что количество заболевших пошло вверх. И есть опасения, конечно, второй волны вспышки эпидемии. Есть такие опасения в России. Медики говорят, что от Минздрава пришли им даже письма с предупреждением, что эта волна случится в сентябре или октябре, называют даже конкретный период. Какие у вас ощущения на фоне того, что самолёты битком летят на наш юг, и говорить о том, что строго соблюдаются меры предосторожности и социальная дистанция, не приходится?

- С одной стороны мы радуемся тому, что количество людей, которые становятся жертвами коронавируса, уменьшается в целом по стране и в отдельных регионах. С другой сторон, мы, конечно, должны отдавать себе отчет в том, что эпидемия или пандемия, как ее называют, не закончилась – она продолжается. Более того, как известно, подобного рода эпидемии происходят волнами. То есть идет одна волна, потом может пойти спад, потом может снова пойти увеличение, и мы должны быть к этому готовы. Поэтому, с одной стороны, всем хочется отдохнуть, особенно родителям с детьми. Хочется куда-то поехать, на юг, в Крым. Понятно, что границы закрыты, но есть и много мест в нашем отечестве, где можно хорошо отдохнуть. Но, с другой стороны, очень важно, чтобы все продолжали соблюдать те меры, которые необходимы и которые предписываются. То есть чтобы в местах скопления людей носили маски, в том числе, конечно, в самолетах, в аэропортах, чтобы на детей надевали маски. Чтобы не пренебрегали теми правилами гигиены, которым мы все, я думаю, очень хорошо научились за эти месяцы. Не надо этого стесняться, надо продолжать это делать. Потому что на кону жизнь и здоровье, в том числе наших близких.

- Валаам на днях начал принимать туристов и паломников. Монастырь был почти 2 месяца закрыт из-за пандемии, сейчас не более чем на сутки можно туда приехать. Вы своих прихожан благословляете в такие паломнические поездки или всё-таки призываете их пока воздержаться от них?

- Я своим прихожанам советую пока воздержаться от паломнических поездок и сосредоточиться на устроении своей домашней церкви. Но если говорить о монастырях, то, конечно, ведь далеко не все монастыри были очагами эпидемии, а только те монастыри, которые не послушались патриарха. Жизнь показала, что те, кто безответственно отнесся к этим указаниям священноначалия, они и свою жизнь подвергли риску, и жизнь окружающих, в том числе и монашествующих. Сейчас ситуация меняется к лучшему. Действительно, некоторые монастыри уже открылись для посещения, но сохраняются определенные лимиты на посещения. Вот, как вы сказали, на Валааме посещение может ограничиться только одним днем. Это организованные экскурсии, их не всюду там допускают. В основном эти экскурсии проходят на свежем воздухе. То есть по-прежнему меры карантинные соблюдаются и будут соблюдать до тех пор, пока это будет необходимо.

- Все средства массовой информации, наш канал в том числе внимательно следит за ходом испытания вакцины против коронавируса. Институт Сеченова и Институт Гамалеи вступили уже в финальную стадию тестирования вакцины. Вы вообще верите в то, что с изобретением вакцины кардинально поменяется ситуация с этой пандемией, или, на ваш взгляд, мнение, которого некоторые придерживаются, вакцина – это вообще не панацея?

- Это все будет зависеть от качества вакцины. Но я думаю, что наши ученые сейчас предпринимают действительно героические усилия, чтобы как можно скорее найти средства для профилактики этого страшного заболевания. И вообще, может быть, немногие знают, но вирусология в России стоит на очень высоком уровне, гораздо выше, чем во многих других странах мира. У нас занимались этой наукой и в советское время, и в дореволюционное. В том числе упомянутый вами Гамалея – это был известный ученый, который прожил 90 лет, который стал лауреатом Сталинской премии, сейчас в его честь назван вот этот самый центр, где разрабатывается вакцина. Он внес выдающийся вклад в развитие вирусологии. Поэтому я совсем не удивлюсь, если Россия будет первой страной, где эта вакцина будет не только изобретена, но и введена в общий оборот. И я, конечно, очень надеюсь на то, что это будет сделано как можно скорее. Опыт показывает, что вакцинирование в целом – очень эффективное средство профилактики разного рода вирусов. Но, конечно, очень важно, чтобы параллельно с созданием вакцины также и велась разработка лекарств. Потому что одно дело профилактика для тех, кто еще не заболел, а другое дело лечение для тех, кто уже заболел.

- А вот вы бы, владыка, согласились быть одним из пионеров, добровольцев, кто бы на себе новую вакцину испытал?

- Я бы согласился, и я думаю, чем скорее пройдут эти испытания, тем будет лучше. Потому что риск заражения по-прежнему очень велик. Мы видим по цифрам, что каждый день умирают люди. То есть чем скорее эта вакцина пройдет испытания и будет зарегистрирована, чем скорее она поступит в общественный доступ, тем лучше.

- Владыка, в завершение я хотела бы попросить вас прокомментировать скандал, который получил развитие в Ингушетии. Случилось это год назад, но сейчас в активную фазу вступили разбирательства. 9-летней девочке сделали так называемое женское обрезание родственники, не сообщив об этом матери. Мама подала заявление в Следственный комитет. СК отказался возбуждать дело против клиники, а только завел дело против врача, причем по статье "За причинение легкого вреда здоровью". Я понимаю, что вот вся эта история... Ну, вообще женское обрезание делают только в некоторых странах Африки сейчас, и это первое уголовное дело подобного рода в нашей стране. Вот вы общаетесь с муфтиями, что они говорят? Это такая популярная операция, о которой мы не знаем, ее по-прежнему проводят, или это уже какой-то дикий пережиток, варварский?

- Я думаю, что речь в данном случае идет о варварском пережитке прошлого. И действительно за такие операции надо наказывать виновных. И тех, кто это инициировал, и тех, кто, собственно, произвел операцию. Это, конечно, не широко распространенное явление в мусульманской среде. У нас в России несколько миллионов мусульман, и о таких случаях мы слышим крайне редко. Я думаю, что, может быть, количество таких случаев не превышает одну тысячу. Хотя, конечно, точную статистику мы не знаем, потому что, к сожалению, иной раз такие операции совершаются подпольно. Но я надеюсь, что резонанс, который получил этот случай, остановит каких-то ревнителей не по разуму от подобного рода операций, которые, конечно, ничем иным, как калечением, назвать нельзя. Надо надеяться на то, что ничего подобного в нашем отечестве не повторится.

Подробнее читайте на vesti.ru ...