фото показано с : aif.ru

В нашей литературе благодаря осмыслению Пушкиным своих отцовских чувств мог состояться огромный прорыв. Повесть о детстве и взрослении. Новый, ещё не освоенный русскими литераторами жанр

190 лет назад, 31 мая 1832 года, в Санкт-Петербурге, в доме Алымовых на Фурштатской улице, в одной из 14 комнат квартиры, родилась Мария Александровна Гартунг. Правда, фамилию эту она обретёт потом, когда выйдет замуж за генерал-майора Леонида Гартунга. А в первые 28 лет свой жизни новорождённая будет иметь фамилию, которая известная в нашей стране всем и каждому. Пушкина.Да, Мария была первым ребёнком «солнца русской поэзии» и «нашего всего». Впрочем, Марией Пушкин свою дочь называл редко. В ходу было слегка насмешливое, но в то же время исключительно нежное «Машка». Потом в компанию к дочери явятся два брата и сестра — за год до смерти Пушкин зарифмует имена всех своих детей: «Машка, Сашка, Гришка и Наташка». Кстати, трое из них будут рождены в мае, как и сам Пушкин. Только его полный тёзка и любимчик, «рыжий Сашка» появится на свет в июле. С первым ребёнком у Пушкина вообще получилось весьма любопытное и знаменательное совпадение. 31 мая — это ведь по новому стилю. А по юлианскому календарю выходит 19 мая. В 1832 году на этот день приходился праздник Вознесения Господня. Этот праздник имеет переходящую дату, он прочно привязан к Пасхе, которая каждый год выпадает на другой день. Так вот — в 1799 году праздник Вознесения выпадал на 26 мая. Именно в тот день появился на свет сам Александр Сергеевич. И, будучи, довольно-таки суеверным человеком, искренне считал, что с днём Вознесения связаны важнейшие события его жизни. Кстати, небезосновательно — в 1820 году Вознесение пришлось на 6 мая. И надо же было такому случиться, что именно в тот день Пушкина выслали из Петербурга.Другое дело, что 19 мая 1832 года Пушкин этого, скорее всего, не вспомнил, и как следует не осознал. Ему было не до того. Роды у его жены проходили очень тяжко. Впоследствии друг Пушкина Павел Нащокин делился признанием поэта: «Он плакал при первых родах и говорил, что убежит от вторых». Признание ценное, и тем интереснее читать письма Пушкина, где он рассказывает о том, как родились другие его дети. Ну вот, например, его письмо тёще, Наталье Ивановне Гончаровой от 16 мая 1835 года: «Имею счастие поздравить Вас со внуком Григорьем и почить его Вашему благорасположению. Наталья Николаевна родила его благополучно, но мучилась долее обыкновенного... Она родила в мое отсутствие, я принужден был по своим делам съездить в Псковскую деревню, и возвратился на другой день ее родов». А вот письмо тому же Нащокину от 27 мая 1836 года: «Любезный мой Павел Воинович! Я приехал к себе на дачу 23-го в полночь и на пороге узнал, что Наталья Николаевна благополучно родила дочь Наталью за несколько часов до моего приезда...»Словом, всегда находится какая-либо причина, и, конечно же, уважительная, чтобы Пушкин после того, памятного первого раза, при родах жены больше не присутствовал.Впрочем, если читать только и исключительно письма Пушкина, то возникнет впечатление, что он был, скажем так, посредственным отцом. В самом деле, вот что он пишет жене в октябре 1833 года: «Радуюсь, что ты не брюхата и что ничто не помешает тебе отличаться на нынешних балах. Что там моя беззубая Пускина? Уж эти мне зубы! А каков Сашка рыжий? Да в кого-то он рыж? Не ожидал я этого от него». Или вот, в июне следующего, 1834 года: «Радуюсь, что Сашку от груди отняли. Давно бы пора. А что кормилица пьянствовала, отходя ко сну, то это еще не беда. Мальчик привыкнет к вину и будет молодец, во Льва Сергеевича. Машке скажи, чтобы она не капризничала, не то я приеду, и худо ей будет». А потом, буквально месяц спустя: «Мне кажется, что Сашка начинает тебе нравиться. Радуюсь: он не в пример милее Машки, с которой ты напляшешься...»Но это впечатление будет ложным. Судя по всему, Пушкин был из тех людей, которые по какой-то загадочной причине скрывают свою нежность даже от самых близких людей. Другое дело, что это им удаётся не очень-то хорошо. Сергей Довлатов как-то выдал прекрасный афоризм: «Талант — как похоть. Трудно утаить. Ещё труднее — симулировать». Святая правда. Только не худо было бы сюда добавить ещё и такое чувство, как отцовская нежность, которая тоже сродни таланту. Заметно это, как правило, со стороны. Сестра Пушкина Ольга Сергеевна, в замужестве Павлищева, вспоминала, каким был настоящий Пушкин, когда ему казалось, что за ним никто не наблюдает: «Александр, когда возвращался домой, отправлялся в детскую любоваться своей Машкой, как она находится или на руках у кормилицы, или почивает в колыбельке, и любовался ею довольно долго, часто со слезами на глазах, забывая, что суп давно на столе». Ей вторят родители Пушкина, наконец-то дождавшиеся внуков: «Рыжим Сашей Александр очарован. Всегда присутствует, как маленького одевают, кладут в кроватку, убаюкивают, прислушивается к его дыханию; уходя, три раза его перекрестит, поцелует в лобик и долго стоит в детской, им любуясь...»Но, что может быть даже важнее, пребывание в новом для себя статусе — статусе отца, изменило и Пушкина-литератора. Первое впечатление об этом высказал директор Лицея, где учился поэт, Егор Энгельгардт: «Пушкин нажил себе дочь. Но стихотворство его что-то идет на попятную».Возможно. Зато появляется нечто другое, гораздо более ценное. Став отцом, Пушкин начинает внимательнее присматриваться к миру детства в целом. И неминуемо начинает вспоминать своё детство. Кстати, это находит отражение в тех же письмах к жене: «Видел я трёх царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю; от добра добра не ищут. Посмотрим, как-то наш Сашка будет ладить с порфирородным своим тёзкой; с моим тёзкой я не ладил. Не дай бог ему идти по моим следам, писать стихи да ссориться с царями! В стихах он отца не перещеголяет, а плетью обуха не перешибет».И не только в письмах. В те же годы Пушкин всерьёз задумывается над новым проектом — описанием своего детства. В «Первой программе записок» он даёт несколько штрихов: «Рождение моё. Юсупов сад. Землетрясение. Няня». Эту няню Ульяну Яковлеву, которая ходила за Пушкиным до 5 лет, и, которую пожурил император Павел I, Александр Сергеевич и упомянул в письме.Словом, в нашей литературе благодаря осмыслению Пушкиным своих отцовских чувств мог состояться огромный прорыв. Повесть о детстве и взрослении. Новый, ещё не освоенный жанр. В общем, конечно, жаловаться грех — первой такой русской повестью станет произведение самого Льва Толстого. Но его «Детство» выйдет только в 1852 г. Остаётся лишь гадать, как мог бы повернуть в этом плане ситуацию Александр Пушкин, доведись ему закончить свою работу.

Подробнее читайте на aif.ru ...