Когда был Ленин маленький. . . Большая часть российских революционеров начинала увлекаться политикой и вступать в подпольные кружки ещё в годы учёбы в гимназии. Как правило, в старших классах. Однако Ленина политика совершенно не увлекала.

Он был несколько отчуждённым и не имевшим друзей гимназистом с очень большим прилежанием и очень хорошим поведением. Никто бы не поверил, что Володя Ульянов в скором времени станет одним из самых неистовых и радикальных российских революционеров. В гимназии он вёл себя идеально и политикой вообще не интересовался. Его самый знаменитый одноклассник Александр Наумов, ещё до революции ставший министром земледелия (к слову, они с Лениным сидели за одной партой), вспоминал, что Владимир был начитан, необщителен и идеально правилен.

Друг его отца и директор гимназии, в которой учился Ленин — Фёдор Керенский (отец Александра Керенского) в характеристиках на ученика писал, что за все время учёбы в гимназии он не получил ни одного замечания от преподавателей.

По всей видимости поворотным моментом в его судьбе стала неожиданное известие о брате. Александр, гордость семьи, круглый отличник и подающий большие надежды в науке студент, оказался членом террористической организации, готовившей покушение на императора. Его участие в этом деле потрясло семью и Владимира. После своего поступления в университет он увлекся революционной деятельностью и стал непримиримым радикалом.

Ильич-помещик

В 1889 году Ульяновы приобрели имение в Саратовской губернии. По просьбе матери 19-летний Владимир взял на себя заботу по его обустройству. Хозяйство было достаточно крупным — более 91 гектара земли плюс дом и мельница. Покупка обошлась Ульяновым в 7500 рублей — очень большие деньги по тем временам. В самой Алакаевке средний земельный надел крестьян составлял не более пары десятин на всю семью. То есть одно имение Ульяновых в среднем равнялось наделам 34 местных крестьянских семей.

Фактически Ленин не занимался делами имения, передав его в аренду местному предпринимателю Крушвицу. Зимой семья жила в Самаре, а летом перебиралась в Алакаевку. Позднее Ленин перебрался в Петербург, и в 1893 году имение продали, причём выручили за него даже на тысячу рублей больше.

Неудавшийся адвокат

Несколько лет Ленин проработал помощником присяжного поверенного (адвоката). Сначала в Самаре у Хардина, затем в Петербурге у известного адвоката Волькенштейна, к которому попал по личной протекции Хардина. Ленин выступал в качестве казённого защитника, то есть бесплатного адвоката, предоставляемого подсудимым за счёт государства. В основном речь шла о незначительных преступлениях, а его подзащитными были люди из низов общества. Точное количество уголовных процессов, в которых принял участие Ленин, не было установлено даже в советское время, поскольку не все документы сохранились. Наиболее вероятная цифра — около десяти-двенадцати дел.

Ни одного уголовного дела Ленину выиграть не удалось, однако в нескольких случаях удалось добиться для подзащитных смягчения наказания. Например, в деле о богохульстве ему удалось доказать, что его подзащитный, "матерно поносивший Богородицу и Святую Троицу" в этот момент был пьян, что автоматически смягчало наказание по этой статье. Ещё по двум делам по групповым кражам Ленину удалось добиться признания невиновными отдельных подсудимых (но не всех в целом).

Николай Ленин

Вплоть до 1917 года и прихода к власти Владимир Ленин пользовался другим псевдонимом. Он был гораздо известнее как Николай Ленин. Точнее Н. Ленин, тогда как в западных газетах его расшифровывали как Николай. Под этим именем его знали топовые европейские социал-демократы. Начиная с 1917 года во всех российских и советских документах, выступлениях и книгах он фигурировал исключительно как Владимир Ульянов (Ленин). Однако в западных странах его продолжали по инерции именовать Николаем.

Николаем его называли европейские социал-демократы даже в своих некрологах и речах, посвящённых его смерти. Только с 1925 года Николай Ленин понемногу начинает уходить в небытие и больше не упоминается в западных странах. Позднее в СССР фамилия Ульянов была полностью вытеснена псевдонимом, хотя при жизни сам Ленин подписывался одновременно двумя фамилиями в официальных документах.

Ленин и тёща

Елизавета Васильевна Тистрова-Крупская — мать супруги вождя мирового пролетариата, на протяжении большей части супружеской жизни Лениных жила с ними. Когда Ленин с Крупской эмигрировали в Европу, мать последовала за ними. Супруга вождя большевиков готовила достаточно скверно, поэтому главной кухаркой в доме была тёща Ильича.

Но, как это часто и бывает, отношения между ними складывались далеко не лучшим образом. Елизавета Васильевна была не в восторге от жизни на чужбине, к тому же считала зятя бездельником. По воспоминаниям Потресова, достаточно близкого к Ленину в ранние годы, тёща неоднократно указывала Ильичу на то, что он "не занимается настоящим делом". А Ленин "вёл с ней ежедневную и не лишённую комизма борьбу". Уже в период создания ленинского культа личности Крупская признавала, что Владимир Ильич часто спорил с тёщей, хотя и "был внимателен к ней".

Никакой коммуны в личнои жизни

Хотя сам Ленин был инициатором политики уплотнения, с принудительным подселением людей в чужие квартиры (что и привело к появлению коммуналок, существующих до сих пор), а большевики пропагандировали создание коммун, сам вождь на дух не переносил подобной жизни. Старый большевик Алексеев вспоминал о своём приезде в Лондон: "Ильич объяснил мне тотчас по приезде, что прочие искровцы будут жить коммуной, он же совершенно неспособен жить в коммуне, не любит быть постоянно на людях. Предвидя, что приезжающие из России и из-за границы товарищи будут по российской привычке, не считаясь с его временем, надоедать ему, он просил по возможности ограждать его от слишком частых посещений".

Ещё один характерный пример, когда Ленин считал совершенно неприемлемым по отношению к себе что-то, что считал абсолютно оправданным по отношению к остальным, это история с лифтами. Весной 1921 года он распорядился изъять оборудование для домовых лифтов в Москве и Петрограде, отправив его на донбасские шахты. А уже через несколько месяцев впал в ярость, узнав, что в здании управления делами СНК три дня не будет работать лифт из-за поломки: "Мне сообщили, что лифт не будет действовать 20, 21, 22 сентября. Это верх безобразия. Есть люди с больным сердцем, коим подъём вреден и опасен. Я тысячу раз поручал следить за лифтом, назначив ответственное лицо. Объявляю строгий выговор", — негодовал он.

Ленин был весьма равнодушен к роскоши и к собственному внешнему виду. Достаточно равнодушно он относился и к помещениям, где проживал. За исключением рабочего кабинета, который приводил в порядок с патологическим рвением. Каждое утро начиналось с наведения порядка на его рабочем месте. При этом на остальные комнаты в квартире Ильич, по воспоминаниям супруги, "смотрел сквозь пальцы".

"Добрый" дедушка

Одним из краеугольных камней советской пропаганды была доброта Ленина. Добрый дедушка Ленин — это фраза встречалась в сотнях и тысячах книг для детей, подростков и молодёжи. Все уцелевшие после чисток старые большевики наперебой писали (под строгим контролем партии) мемуары, рисовавшие Ленина добрейшим из людей.

Конечно, назвать Ленина добряком просто невозможно. К врагам и противникам он был беспощаден, к друзьям и соратникам — глух и равнодушен.

Хорошо знавший его Григорий Соломон-Исецкий вспоминал характерный эпизод: "Я увидел сперва болезненно согнутого Менжинского, а за ним увидел Ленина. Мне бросилось в глаза одно обстоятельство, и я даже вскочил. . . Менжинский был очень болен…. И вот при виде их обоих: пышущего здоровьем, самодовольного Ленина и всего расслабленного Менжинского — меня поразило то, что последний, весь дрожащий ещё от своей болезни и обливающийся потом, нёс от самого трамвая громадный, тяжёлый чемодан Ленина, который шёл налегке… Первыми словами, обращёнными мною к Ленину, были негодующие упреки:

— Как вы могли, Владимир Ильич, позволить ему тащить чемоданище? Ведь посмотрите, человек еле-еле дышит!. .

— А что с ним? — весело-равнодушно спросил Ленин — Разве он болен? А я и не знал. . . Ну, ничего, поправится. . . "

Ленин был весьма невысокого мнения о большинстве своих соратников, считая их гораздо глупее себя и рассматривая только в качестве полезных инструментов для достижения своих собственных целей. Известны его крайне отрицательные и уничижительные отзывы о Луначарском, Литвинове, Троцком, Богданове и даже о собственном младшем брате Дмитрии.

Соломон-Исецкий, очень близко общавшийся с вождем до революции, вспоминал, что Ленин однажды проявил участие по отношению к одному из партийцев и оформил ему единовременное пособие в честь родов жены в размере ста франков. "Описанный случай был единственный, по крайней мере, из известных мне. Возможно, что именно потому-то так врезалось мне в память и так меня растрогало, что это было так непохоже на Ленина, было так необычно для него и напоминало какое-то чудо вроде летающей собаки", — вспоминал он.

Черный юмор

Ленин любил похохотать и был достаточно весёлым человеком, но зачастую предпочитал чёрный юмор. Слишком явные проявления доброты раздражали Ленина. "Каюсь, ругал тебя Богородицей. Не сердись, пожалуйста, это я любя по дружбе, но не могу не злиться, когда вижу "нечто от Богородицы", — писал он Инессе Арманд.

"Ничто так не претило Ленину, как малейший намёк на сентиментальность и психологическое рассусоливание", — писал Троцкий. Ленин был нетерпим к чужому мнению, когда оно не совпадало с его, и поэтому не упускал случая высмеять или даже обругать оппонента. И в письменной, и в устной речи Ленин неоднократно употреблял весьма крепкие выражения и никогда не стеснялся сказать что-нибудь обидное в адрес противников. "Когда Владимир Ильич кого-нибудь громит, то он находит в нём все болезни, которые числятся в известной старой медицинской книге", — вспоминал Радек.

В ругани Ленин подражал своим учителям — Марксу и Энгельсу, которые тоже виртуозно бранили своих оппонентов, ничуть не стесняясь. В ленинских речах и статьях, особенно когда он был в гневе, то и дело встречались "трупы", "черви", "помойные ямы", "отхожие места", "плевки", "пинки под зад", "шакалы", "проститутки", "вонючие прыщи", "насекомые", "труположество" и совсем уж непечатные слова. В своё оправдание Ленин говорил, что если бы революционеры говорили "беззубыми словами", они бы напоминали пасторов с их никому не нужными проповедями.

Тем не менее существовал один человек, на которого чёрствость и равнодушие Ленина не распространялись. Это была его мать.

Для Марии Александровны Ульяновой казнь любимого старшего сына Александра, подававшего столько надежд, стала сильнейшим ударом. С этого самого момента (отец уже умер) в семье Ульяновых царил подлинный культ матери. Все дети были проникнуты этим настроением, стремились исполнить любой её каприз и так далее. Даже весьма чёрствый к страданиям других людей Ленин не избежал этого влияния. "Он писал матери нежные (столь не похожие на него) письма… Ко всему и вся относившийся под углом "наплевать", он сразу изменился, заговорив о матери…Взгляд его неприятных глаз вдруг стал мягким и тёплым, каким-то ушедшим глубоко в себя, и он полушепотом сказал мне: "Мама. . . Знаете, это просто святая. . . ", — вспоминал друживший с ним в тот период Исецкий.

Стошнило от "Братьев Карамазовых"

Ленин родился в интеллигентной семье и сам был достаточно образованным человеком. Однако он совершенно не разделял типичного для интеллигента из России пристрастия к искусству. Меньшевик Дан однажды сказал: "Нет больше такого человека, который все 24 часа в сутки был бы занят революцией, у которого не было бы других мыслей, кроме мысли о революции, и который даже во сне видит только революцию".

Крупская вспоминала о супруге: "Товарищ, познакомивший меня впервые с Владимиром Ильичом, сказал мне, что Ильич человек учёный, читает исключительно учёные книжки, не прочитал в жизни ни одного романа, никогда стихов не читал. Подивилась я".

Это конечно не так, книги Ленин всё же читал. Хотя художественная литература имела для него меньший приоритет в сравнении с литературой на общественную и политическую тематику. По художественной части он предпочитал в основном книги, в сюжетах которых содержалась в той или иной степени критика существующего строя. Например, "Бесов" Достоевского, Ленин пробовал читать, но в итоге только "перелистал книгу и швырнул в сторону". А от сцены в монастыре в "Братьях Карамазовых" Ильича, по собственному признанию, "стошнило", после чего читать её он бросил.

Театр Ленин не очень любил. "Мы редко ходили в театр. Пойдём, бывало, но ничтожность пьесы или фальшь игры всегда резко били по нервам Владимира Ильича. Обычно, пойдём в театр и после первого действия уходим. Над нами смеялись товарищи, — зря деньги переводим. Но раз Ильич досидел до конца", — вспоминала супруга вождя большевиков. Однако известно, что после прихода к власти Ленин всё же посетил за несколько лет пять спектаклей, которые ставили во МХАТе.

Зато Ленин любил более лёгкое искусство. "В Лондоне выдался свободный вечер, пошли небольшой компанией в "мьюзик-холл" — демократический театрик. Владимир Ильич охотно и заразительно смеялся, глядя на клоунов, эксцентриков, равнодушно смотрел на всё остальное и особенно внимательно на рубку леса рабочими Британской Колумбии", — вспоминал Горький. .

Подробнее читайте на life.ru ...