фото показано с : aif.ru

Экс-чемпион мира по боксу, депутат Госдумы Николай Валуев в интервью aif.ru рассказал о помощи раненым бойцам СВО, проблемах теробороны в приграничных областях, своем отношении к поступку Исинбаевой и о любви к автотуризму по русскому северу.

«Нынешнее время не для тех, кто хочет и там, и сям. Если ты, находясь на определенной должности, публично осудил Россию, спецоперацию — тогда все, "пока-пока"», — сказал aif.ru экс-чемпион мира по боксу, депутат Госдумы Николай Валуев. В пример, по его мнению, можно брать жителей Брянской области, который не дали себя запугать обстрелами с украинской стороны и остаются жить на своей земле.«Это не на нас...»Владимир Кожемякин, aif.ru: Николай Сергеевич, в феврале 2023-го вы были в Донбассе, под огнем и с риском для жизни...Николай Валуев: Не прямо под огнем, на передовой, а рядом, все-таки не непосредственно в окопах. Меня туда и не пустили бы — посмотрите, я такая дылда... Мы были в Лисичанске, ездили в Кременную, возложили цветы к больнице, куда прилетел снаряд от HIMARS. Перед нами такой же снаряд попал в штаб батальона «Восток», застрял в подвале и не взорвался. Нам показали его хвостовик. Другой снаряд взорвался в командном пункте. Погиб человек, находившийся в соседней комнате: ему оторвало ноги, и он истек кровью. — Что вспоминаете об этой поездке еще?— Я запомнил конкретных людей, которые привыкли к войне. Я удивился, насколько философски на фронте относятся к присутствующей везде смерти. Однажды видел, как танкисты ремонтировали в саду во дворе танк Т-72. Там до линии фронта 2-3 км. Слышны были хлопки — бах, бах, где-то неподалеку работала артиллерия. А танкисты, ковыряясь в моторе, поднимали голову и говорили спокойно: «Нет, это не на нас...» — и дальше ковыряются. Эта простота меня поразила. Нам на гражданке такое и не снилось.Это будни войны: обыденность, за которой много кроется. Люди привыкают к взрывам, свисту пуль... В том числе, конечно, и мирные жители. Хотя привыкнуть к смерти и постоянной угрозе гибели крайне сложно. С тех пор, как я был в Донбассе, некоторые из людей, с которыми там познакомился, уже погибли, их нет. Хотя прошло-то всего 4 месяца... Поэтому все чувства отчасти притупляются. Так защищает человека его психика, срабатывает как предохранитель. Для гражданского человека где-то в глубине России такое может показаться дикостью, но на войне это неизбежно. Ты толстеешь кожей, на многие вещи уже не обращаешь внимания. «Там живут потомки партизан. Их не запугают...»— Вы бываете по работе в Брянской области. Чего больше всего не хотят местные жители?— Не только в Брянской, везде — люди не хотят войны. Все больше людей понимают ее сердцем, встревожены и напуганы, тем более в приграничной полосе. Еще до начала СВО в Брянскую область заходили военнослужащие ВСУ на БТРах, их ловили наши пограничники. Серьезных боестолкновений не случалось — украинцы сдавались. Сейчас нашему приграничью достается каждый день: минометные обстрелы, атаки беспилотников, заходы ДРГ. В деревнях, поселках сгорели и разрушены немало зданий, есть раненые и погибшие. Украинцы лупят прямо по жилым постройкам, туда, где нет ни военных объектов, ни чего-то стратегически важного. Так они хотят запугать местных жителей. — Ну и как? Получается?— Не тут-то было. Там живут потомки партизан. Брянская область была образована в июле 1944-го — это партизанский край, и на его истории многие воспитаны. Показательно, что молодые люди на Брянщине присоединяются к военно-патриотическому движению «Юнармия», а затем идут служить в армию. У Брянской области один из самых высоких показателей по добровольцам — я говорю про людей, которые добровольно подписали контракты и отправились на СВО.— Многие ли стремятся уехать, настаивают на переселении?— Наоборот, таких мало, даже в деревнях у самой границы. Детей эвакуировали, отправили в детские лагеря, чтобы они спокойно учились подальше от войны, а взрослые остались. Страшно, но не уезжают. Кто-то боится оставить имущество в запустении, а в основном люди просто не хотят уезжать со своей земли. — Вам удается объяснить им, почему их не могут защитить от обстрелов?— Объяснять это крайне сложно, а в некоторых случаях практически бесполезно, хоть и нужно. Чаще всего гражданский человек не поймет специфику военных действий: например, как малозаметный дрон пробивается через защиту ПВО. Многие люди просто заняты насущными делами, и требовать от них, чтобы они все это понимали, было бы неправильно.— Обсуждается вопрос: не дать ли людям в приграничных областях оружие, чтобы они могли защищать себя сами...— Это гражданская позиция, которая не учитывает все вопросы безопасности, которые сразу возникнут в связи с этим. Вспомните, что творилось в начале спецоперации в Киеве, когда там автоматы раздавали с грузовиков — сколько под горячую руку поубивали гражданских лиц и в частных авто, и просто на улицах. Огромное количество мирных людей погибли от рук самостийных ополченцев. Гражданский Робин Гуд с «Калашниковым» может превратиться в беду для своих же, от которой потом будет не избавиться. Не надо забывать и о том, что многие правовые законодательные аспекты так называемой теробороны у нас не решены — а они встанут в полный рост с первого же момента выдачи «ополченцам» оружия. Этих нерешенных вопросов будет очень много, и кто-то будет должен на них отвечать. Поэтому пока что разговоров о территориальной обороне больше, чем реальных дел. — Как люди на Брянщине относятся к тем, кто живет на ту сторону границы?— У многих там родные и близкие. По ту и другую сторону все давно переженились, перекрестились, почти у всех даже одинаковые фамилии. На украинской территории люди притихли, не общаются с близкими в России. Родные братья и сестры стали полными антагонистами. У всех своя правда, в том числе и бытовая. И абсолютно все разозлены тем, что происходит на противоположной стороне границы... Это стратегия гражданской войны, которая началась не год назад, в феврале, и не в 2014-м, а гораздо раньше. Тогда были настроены против России не так уж много жителей Украины. А теперь, в горячей фазе, люди кардинально разделились по принципу того, чьи родственники в каких окопах погибают.При всем этом Украину однозначно придется денацифицировать: и не часть ее, а всю. На мой взгляд, эта задача предусматривает дохождение российской армии до западной границы Украины, а затем — тяжелейшую работу по переформатированию мозгов украинцев, промытых нацистской пропагандой. На это уйдут десятки лет — на то, чтобы людей, идейно убежденных против России, сделать хотя бы терпимыми, не говоря уже о том, чтобы они перешли к мирному строительству и перестали мыслить категориями, где враг, а где друг. «Проблем, чтобы помочь СВО, сегодня никаких...»— Как вы лично помогаете местным жителям?— Помогал, когда раненым бойцам, ополченцам требовалась серьезная своевременная медицинская помощь и нужно было привлечь к этому более пристальное внимание врачей. В результате у человека оставалась живая нога, а не ампутированная, к примеру. Это относилось не только к Брянской области, но и к другим приграничным регионам. И сейчас я поддерживаю связь с ополченцами: что-то удается собрать, купить и отправить им. Уже отправил обмундирование, пару машин. Сейчас подготавливаю медицинскую машину, усиливаю ей подвеску, и в конце августа надеюсь повезти ее сам. Есть в планах и доставка в зону спецоперации джипов для эвакуации людей. — У Александра Карелина есть фонд, который выплачивает вознаграждение за подбитые западные танки. Может, и вам организовать такой проект?— А зачем? Если кто-то хочет отправить деньги на подобное — так есть уже фонд Карелина, и не только его. Любой желающий может даже сам купить что-то на свои деньги, и принести в пункт сбора все, что может быть нужно фронту и бойцам. Проблем для того, чтобы помочь СВО, сегодня нет никаких.— Говорят, что ваша жена Галина тоже занимается благотворительностью...— Да, она состоит в сообществе «Орда» — это благотворительный фонд, который занимается сбором и отправкой гуманитарной помощи в зону боевых действий. Там ведется сбор средств на те или иные необходимости для фронта: на эти деньги покупают «дронобойки» — ружья против дронов, другие средства против беспилотников и еще много чего. Моя супруга помогает своими деньгами и самым непосредственным участием. Это от души идет. — Слышал, что недавно ваш сын Григорий вернулся из армии...— Да, он служил в инженерных войсках в Ленинградской области, а сейчас работает в Москве.— Пойти служить было его личным решением?— Я этому поспособствовал, конечно. Молодежь не всегда прямо бежит в армию. Но я его убедил, сказал: не сдашь зимнюю сессию — пойдешь в армию. Такое было условие.«Если осудил Россию — все, пока-пока...»— Украинского боксера Александра Усика прочат на замену Зеленскому...— Кто его прочит? Да, бросьте вы... Это все украинские политические многоходовки — подергать Зеленского за усы. Это ни о чем. Сегодня президент Украины на 100% определяется в Вашингтоне. — Вы рассказывали, что всегда относились к Усику с большим уважением...— Как к спортсмену, отношусь к нему так и сейчас. А вот чисто человеческих чувств к нему поубавилось. То, что с ним сейчас происходит в общественном плане, не сходится с тем, каким он был раньше.— Раньше он выступал в защиту русского языка, обещал защищать Киево-Печерскую Лавру...— Да, а потом — раз, и все кончилось. И началось другое: он стал появляться в военном камуфляже, с автоматом в руках. Почему? Кто знает. Я его не оправдываю, но думаю, что что это произошло не на пустом месте. Может, угрожали и ему самому, и его близким, грозили заблокировать счета, отнять недвижимость... СБУ это хорошо умеет делать. Вот он и выбрал безопасность и карьеру. А может быть, он сам так решил — что называется, по зову сердца.— Как вы сейчас относитесь к Елене Исинбаевой?— Она всегда была подзаточена на «зарубеж», выражала восторг от заграничной жизни. И, активно выступая в спорте, практически жила за границей. И сейчас продолжает сидеть на двух стульях, хотя давно пришло время окончательно определиться. Первоначальный выбор она уже сделала: выбрала олимпийский стул МОК. И прекрасно понимала, что для этого потребуется. Это уже перевернутая страница, в которой остались только лишь ее рекорды под российским флагом. Теперь она не лоббист Российской Федерации и не будет им никогда. — Может, в таком случае надо честно отказаться от российского гражданства?— Пока есть возможность сидеть на двух стульях, Елена не будет от него отказываться.С точки зрения закона она не совершила противоправных действий: не осудила СВО, не высказалась против России, не дискредитировала армию. Просто она отказалась от своего прошлого. В Дагестане, где решили переименовать стадион, названный ее именем, таким образом сказали ей прямым текстом: мы не хотим иметь ничего общего с человеком, который ведет двуличную жизнь, несмотря на все ее заслуги перед Россией в плане спортивных достижений. Нынешнее время не для тех, кто хочет и там, и сям. В первую очередь в эту историю попадают люди публичные, потому что Запад хочет от них таких же заявлений как от Исинбаевой или требует пойти дальше и попасть под статью закона, но заниматься этим из-за границы. Исинбаева, сделав свой выбор, тоже посадила себя на крючок. Здесь-то от нее, извините, не требовали радикально высказываться против НАТО, делать политические заявления. Да и Международный олимпийский комитет не для этого: по хартии это не политическая структура. Но он стал таковым, потому что к мнению спортсменов прислушиваются миллионы людей.— Имеют ли право наши спортсмены, выезжая за рубеж, критиковать Россию?— Право-то они свое личное имеют. Но тогда уж пускай определяются окончательно и бесповоротно. Если вы осудили Россию, спецоперацию — ну тогда все, пока-пока. Сейчас еще законодательно не принято лишение в одностороннем порядке гражданства тех, кто совсем уже набрал негатива за счет таких своих действий и высказываний. Причин этого много, и одна из них — лишая таких людей гражданства, но перед этим, допустим, осудив в зале суда, мы лишаем себя возможности в дальнейшем преследовать их по закону. Вряд ли кто из них, конечно, вернется под статью, чтобы сесть — но тем не менее. «Это удары по символу России»— Вопрос к вам как к первому зампреду Комитета Госдумы по туризму: как думаете, может быть, по Крымскому мосту ударили уже дважды, чтобы пресечь поток туристов, и тем самым лишить крымчан возможности заработать, сделать более злыми?— То, что вы назвали — это побочка. Цель была другая: запугать население, как происходит при обстрелах приграничных территорий, где чаще всего бьют по гражданским, а не по военным объектам. В случае с Крымским мостом — запугать крымчан. И под знаменем условной перемоги выпросить еще больше вооружений и денег у Запада. Доказать, что киевский режим что-то может, отвлечь собственных граждан от обсуждения проблем фронта — ведь широко разрекламированное контрнаступление захлебывается. А Крымский мост — это символ России и возможность целый месяц обсуждать, на какие диверсии способны ВСУ.— Вы были в Крыму?— Да, меньше года назад по работе.— Сейчас много говорят о северном сухопутном коридоре в Крым: езжайте, мол, дорогие там хорошие и безопасно. А вы как думаете? Могут ли таких отдыхающих коснуться военные действия?— Дороги там действительно серьезно ремонтируются, особенно федеральные трассы. Что касается опасности — на мой взгляд, она там немногим больше, чем в Подмосковье. Вы можете выехать от Москвы, и попасть в аварию. Разве не так? Есть только одно «но» — инфраструктура там еще не готова к передвижению большого количества транспорта с запросом на остановки, ночевки, питание и т. д. Эта логистика еще слабая, и только-только начинает набирать обороты. — Вы сами поехали бы с семьей отдыхать в Крым сухопутным путем, если бы у вас была такая возможность?— Я не езжу отдыхать с семьей туда, где собирается больше ста человек.— Из-за вашей известности?— Да, из-за желания отдыхать, если у меня на то появится время. Иначе это будет просто не отдых. Мы поедем к знакомым, а не туда, где все туристы. А мои знакомые живут в Краснодарском крае и на Ставрополье, там у них «тихие берлоги». И вообще, мы чаще занимаемся автомобильным туризмом — путешествуем по Центральной России и по регионам Севера. Мы не любим жару, да и русский север нам по душе.

Подробнее читайте на aif.ru ...