2019-4-4 12:16 |
Я человек провинциальный. И университетский то есть по всем раскладам свободолюбивый. Можно сказать, даже либеральный. Университеты всегда были рассадниками. Ну и во мне проросло. Это задает свою оптику рассмотрения, независимо от желания и намерений.
Я человек провинциальный. И университетский то есть по всем раскладам свободолюбивый. Можно сказать, даже либеральный. Университеты всегда были рассадниками. Ну и во мне проросло. Это задает свою оптику рассмотрения, независимо от желания и намерений.
Провинция по определению связана отношениями «центра и периферии», империи и ее владений. Оговорюсь сразу: в слове и, что важнее, в самом понятии «империя» для меня не содержится ничего дурного. При этом мне важен не сам факт «империи», а то, какая именно это империя и что именно в данный момент она предлагает мне провинциалу.
Ведь лояльность она не безусловна. Или, точнее, чтобы обеспечить безусловную лояльность, надобно предложить очень многое. Это очень дорогой продукт, в отличие от лояльности условной там пространство торга, соглашения, предположений. Каждая из сторон может не сойтись с другой и пойти своим собственным путем. Зачем вам 99%, если для уверенной победы достаточно 86?
Собственно говоря, пример очень простой. Для того, чтобы довести воду до 99 градусов и до кипения энергии нужно намного больше, чем, к примеру, с 85 до 86 последний шаг очень велик. Стопроцентная лояльность это слишком дорого и малоправдоподобно. Она очень легко фальсифицируется в попперовском смысле, и чтобы разрушить картину единодушия, достаточно одного несогласного. Это обрушает всю схему в целом, хотя при этом все остальные остаются на своих местах.
Если требуется всеобщая поддержка, то любой уклонившийся, усомнившийся, всего лишь промолчавший становится героем для одних и разрушителем для других.
Проблема в том, что люди хотят вещать от имени Абсолюта, Господа Бога и Коммунистической партии. Все или ничего. Но иногда случаются неудачи. И если неудача, поражение отрицаются изначально, то всякая случайность грозит обратиться в критическую, обернуться катастрофой.
Стабильность это не про неизменность и не про неподвижность, а про устойчивость. Про способность воспринимать перемены, не изменяя себе. Меняться, сохраняя неизменность это из известного логического примера про корабль Тесея, в котором последовательно заменяли каждую доску и каждый гвоздь но который оставался все тем же кораблем аргонавтов. Кстати, именно это у нас и сделали с «Авророй».
В этом смысле нам не хватает именно стабильности, несмотря на все взывания к ней. Это и страх перемен, и их ожидание но и в том, и в другом случае они мыслятся катастрофическими, радикальными, отменяющими все предшествующее. Власти не нужна тотальная поддержка. Ей нужно чувство меры. Нормальная поддержка.
Кажется, это то, с чем в России всегда было сложно. Научиться останавливаться вовремя, не доводить до крайностей, давать задний ход в тот момент, когда тебя не вынуждают. Признать свои ошибки, когда это еще можно сделать, поранив самолюбие, но не навредив стране и себе самому. До сих пор в России были бы на престоле Романовы, осуди Николай II публично Ленский расстрел и съездив в Сибирь. Ну или хотя бы в случае с Кровавым воскресеньем или Ходынкой выступи император с осуждением свершившегося.
Но, надобно сказать, что современный Запад, как и старый русский человек, на чужих ошибках учиться не любит. Так и президент Франции постит фотографии с дивного отдыха на фоне гор в тот момент, когда громят Париж. Демонстрируя, что у него лично все хорошо, а то, что у французов не очень так это частности. Главное, чтобы демократия торжествовала в лице «целлулоидного президента», сумевшего из небытия за полгода сделаться главой Пятой Республики. Недаром все ведущие французские телеканалы призывали «голосовать сердцем».
А как ожили дореволюционные традиции русского либерализма в современной Америке. Собственно, New York Times первыми им наследуют. Стоит Трампу выйти на лужайку перед Белым домом и прогрессивные СМИ тут же обвиняют его в вытаптывании ростков демократии. Описывают они его так, что из Трампа Щедрин без труда сделал бы еще одного градоправителя глуповцев любителя красных шейных платков.
Мне кажется, что на фоне сегодняшнего мира крайностей самое ценное это умение оставаться спокойным, то есть трезво действовать посреди тех, кто движим чувством. Ведь трезвость это про умение пользоваться своим разумом. Трезвость норма жизни. Это не про отрицание эмоций и чувств, а про то, что решение принимается не помимо них, но поверх. Исходя из разумных критериев, из понимания, что любые эмоции и настроения пройдут, а объективные обстоятельства останутся.
Как не вспомнить в связи с этим про Brexit. Когда прославленный британский парламент, перед которым четыреста лет постригали лужайку и перед мудростью которого учили преклоняться, не способен принять никакого решения. И в итоге Соединенное Королевство идет неизвестно куда. И веруют они теперь в двух святых, Авоську и Небоську.
Хотя, конечно, в российской истории и этому приступу идиотизма аналогии можно было бы найти. В конце концов, призвать к революции во время мировой войны ради победоносного завершения этой самой войны здесь в плане безумия пока нас никто не переплюнул. Но современная Британия в этом состязании заслуженно удерживает почетное второе место. А с учетом дела Скрипалей может и победить по совокупности. Если в этой игре считают по очкам.
В мировой истории что встречается реже всего это вменяемость и способность играть «в долгую». Как писал Макс Вебер, история принадлежит людям «длинной воли». Глядя вокруг себя, убеждаешься, что оно редеет в мире. И что воля наша, вполне возможно, подлиннее некоторых.
Теги:
философия
,
история России
,
стабильность
.
Подробнее читайте на vz.ru ...
