2021-5-26 18:21 |
Журналист Эха Москвы в Петербурге Арсений Веснин, которому грозит уголовное дело о клевете из-за публикации о жестоком отношении к задержанным, заявил, что им начал интересоваться Следственный комитет РФ
Журналист Эха Москвы в Петербурге Арсений Веснин, которому грозит уголовное дело о клевете из-за публикации о жестоком отношении к задержанным, заявил, что им начал интересоваться Следственный комитет РФ. Как узнал журналист, материалы проверки передали из ГУ МВД в СКР. Это может значить, что ему собираются предъявить обвинение по более тяжелой статье, ведь клеветой СК не занимается. Корреспондент Znak.com поговорил с Арсением Весниным о визитах следователей к родителям и соседям, об анонимных жалобах на журналистскую работу и том, кто может быть заинтересован в его преследовании. - Судя по твоему телеграм-каналу, преследование началось после истории о съеденных бургерах. Это только повод? - Я не знаю. Вся проблема этой истории в том, что я не очень понимаю причины происходящего. Действительно, все началось со съеденного бургера. Я писал, что в отделе полиции № 33 задержанных на митинге в поддержку Навального держали в ужасных условиях (зимой в Петербурге прошли три несогласованных акции сторонников Алексея Навального, на которых были задержаны около 2 тыс. человек. - Znak.com ). Они лежали на холодном полу, были клопы, воды не давали, еды. В частности, речь шла о съеденных полицейскими бургерах, которые передали задержанным. Полиция официально заявила, что это неправда, и я опубликовал истории людей из этого отдела. История вроде бы исчерпала себя, но потом меня пригласили поговорить . Тогда же они намекнули, что меня могут привлечь по статье о клевете. - С февраля были какие-то подвижки в проверке по этому делу? Тебя вызывали еще в полицию? - Нет, я был только один раз в МВД. Выяснилось, что материалы передали из МВД в Следственный комитет, то есть в отделе дознания ничего не лежит по делу о клевете. Это самый важный момент, потому что СК не имеет права заниматься клеветой. Статьи уголовного кодекса разделены: чем-то занимается ФСБ, чем-то СК и так далее. Они передают друг другу дела, когда считают, что нашли не те признаки преступления, которыми могут заниматься. Из передачи дела мы делаем вывод, что там не клевета, а что-то условно более серьезное. Как сказала мне дама [из СК], это связано с зимними событиями и акциями протеста. Она была очень любезна и тридцать пять раз повторила, что мне не о чем переживать. Правда, еще дама добавила: Мне поручено организовать ваше доставление . - Доставление куда, в Следственный комитет? - Да. Не знаю, может, она не так выразилась. Когда я попытался ее расспросить поподробнее, что за проверка и о чем идет речь, она только повторяла: Вам не о чем беспокоиться . Естественно, я по своим каналам попытался что-то узнать, адвокаты тоже. Неофициально нам сказали, что этим занимаются по заказу Центра по борьбе с экстремизмом и Управления собственной безопасности МВД. Чем именно, какие признаки преступления, никто не говорит. - В чем, на твой взгляд, может быть настоящая причина? - Мне кажется, их может быть много разных. Думаю, независимая журналистика в принципе под ударом. Это не новая мысль. Понятно, что скоро будут выборы, а я являюсь ведущим популярной городской радиостанции. Конечно, это связано с Петербургом в первую очередь. По федеральным меркам я не какой-то очень известный журналист с огромным охватом. Что угодно может быть. Может, не понравилось [губернатору Петербурга Александру] Беглову, что я сказал? Не знаю. Если бы у нас нормально работали суды и закон, беспокоиться было бы не о чем. Но у нас сейчас много статей за слова , по которым преследуют журналистов: о возбуждении ненависти, экстремизме, оправдании терроризма, призывах к участию к массовым мероприятиям - Ты написал, что собираешься подавать в суд вместе с Командой 29 . Против кого будет составлен иск? В чем суть? - Насколько я понимаю, будем оспаривать решение о передаче материалов из полиции в Следственный комитет. Будем надеяться, что-то удастся узнать. Еще мы неоднократно писали ходатайства с просьбой ознакомить с материалами проверки. Никаких ответов нет, и это тоже будем оспаривать. Мое единственное желание - узнать, по каким основаниям они проводят проверку. Мы и подаем в суд, чтобы истребовать какие-то документы. - Когда прозвучала фраза Ты сам должен знать, кому перешел дорогу ? - Она прозвучала в неофициальном разговоре с моим знакомым, когда я узнал про Следственный комитет и мы с адвокатами начали наводить справки. - Есть идеи, о ком может идти речь? - Понятия не имею, честно. Естественно, есть много петербургских чиновников, губернатор, которым я много посвящал своего журналистского внимания. Я знаю, что некоторые люди в Смольном меня не любят. Считаю, это нормально, я же работаю не чтобы меня любили, особенно чиновники. Кто может начать предпринимать какие-то действия? Наверное, каждый из них может, если он какой-то обидчивый парень или девушка. Мне сложно в это поверить, я же не являюсь журналистом-расследователем. Я новостник и ведущий радиоэфиров. Возможно, сейчас уже преследуют не только людей, которые занимаются расследованиями, но и журналистов-публицистов. - Как думаешь, твое избиение на одном из зимних митингов связано с этой историей? - Мне кажется, нет. Там невозможно было меня узнать и специально что-то сделать. Я снимал, как ребят бьют на земле, нас взяли в кольцо, и мне прилетело вместе со всеми. Потом я и еще несколько журналистов узнавали, что это за дела. В полиции ответили, мол, все было законно. Они все понимают, я все понимаю, говорить больше было не о чем. - Что сотрудники СК хотели узнать у твоих родственников и знакомых? - Они спрашивали, где я живу, здесь ли нахожусь и можно ли меня как-то найти и привести в Следственный комитет. Приходили к родителям, соседям. Зачем? Они же мне позвонили и знали уже, что я не нахожусь в Петербурге. Пробили мои авиабилеты, выяснили, когда и куда я улетел. Выглядело это все несколько странно. - Раньше ты сталкивался с похожим вниманием силовиков или угрозами? - На меня периодически пишут какие-то анонимные жалобы. Услышат, что я сказал, а потом в полиции заявляют о возбуждении ненависти или что-то в этом духе. Кто этим занимается, я не знаю. Обычно никаких проблем не было, мне просто звонил старый полицейский и говорил: Арсений Сергеевич, так-то и так-то. Можете дать объяснения? Я отвечал, что не хочу, и никогда последствий не было. Это были абсурдные кляузы, которыми полиция не хотел заниматься. Здесь, как я понимаю, все то же самое. Был человек, который изначально написал про клевету, и все пошло-поехало дальше. Есть какие-то интересы, говорят же про Центр по борьбе с экстремизмом и Управление собственной безопасности МВД. Причем тут Центр Э и клевета? Есть основания думать, что там что-то другое. Это меня и тревожит.
Подробнее читайте на znak.com ...
