фото показано с : vz.ru

Против МИДа предпринята грандиозная информационная атака, связанная с расследованием так называемого кокаинового скандала. Однако даже с учетом откровенной клеветы, высказываемой в адрес российского дипведомства, скандал обнажил и ряд реальных проблем.

В первую очередь они связаны с тем, кого берут на работу в российские посольства за рубежом.

События вокруг российско-аргентинской спецоперации по пресечению контрабанды наркотиков в последние несколько дней приняли характер информационного взрыва. На некоторых либеральных ресурсах тема «кокаина в посольстве» в разных вариациях занимает уже до 70-80% контента.

Вкратце история сводится к следующему. Бывший завхоз российского посольства в Буэнос-Айресе Али Абьянов на служебном автомобиле провез в гараж посольства 12 чемоданов с наркотиками, которые затем складировал в подвале посольской школы через внутренние переходы. Затем посол Виктор Коронелли, грубо говоря, обнаружил «нычку» и привлек к расследованию соответствующие структуры и РФ, и Аргентины. В лучших традициях Голливуда в ходе спецоперации кокаин был заменен на муку (глава МВД Аргентины сеньора Буллрич приводит трогательные детали, как глубокой ночью искали на рынке эту муку и одновременно деньги, чтобы ее срочно купить), отправлен в Москву, где были арестованы фигуранты этого дела (хотя и не все).

Строго говоря, 389 килограммов кокаина не самая большая партия. Перевозят его, как правило, тоннами, и для мировой наркоторговли это совсем не страшная потеря. Другое дело, что участие в этом российской дипломатической миссии послужило поводом для мощной информационной атаки, стало обрастать фантастическими подробностями и «деталями». И отправляли кокаин чуть ли не на самолете Патрушева дипломатической почтой, и все вовлеченные дипломаты. Довольно быстро мелкие «подробности», приводимые англоязычной прессой и российскими либеральными СМИ, были опровергнуты, источник вброса локализован (российский гражданин, давно живущий в Аргентине, постоянный автор «Эха Москвы», организатор антироссийских митингов у посольства и претендент на звание глава оппозиционера на деревне, то есть в Буэнос-Айресе). Но в современном информационном мире достаточно самого факта скандала, чтобы формировать «политическую позицию». В данном случае наезд на российский МИД, как на одну из наиболее существенных сейчас государственных структур.

Американцы и англичане, активно включившиеся в травлю российского МИДа, лучше помалкивали бы. В конце 80-х и в 90-х они сотнями отправляли из Москвы, Санкт-Петербурга и Екатеринбурга дипломатической почтой иконы и иные художественные ценности, и ничего никому за это не было. Использование дипломатической почты для личного обогащения чуть ли не нормальная практика для англоязычных миссий со второй половины ХХ века. Ходят байки о целых частных музеях в Оксфорде, сформированных выпускниками элитных колледжей, прошедших дипломатическую службу Ее Величества. Вокруг дипмиссий всегда крутится масса темных личностей, никак не связанных с дипломатическим корпусом и дипломатической работой. Это общая беда везде во все времена, и чем слабее и беднее государство, тем больше шансов на то, что скрытые внутри посольской жизни механизмы могут быть использованы для чего-то не совсем законного или вовсе нелегального. Хотя это и не наш случай.

В нашем же, латиноамериканском случае сразу же возникло множество вопросов к службе безопасности посольства. Ну хотя бы просто потому, что вместо кокаина в тех же чемоданах в посольской школе могла оказаться взрывчатка.

Есть, конечно, типовые принципы функционирования службы безопасности дипломатических миссий за рубежом, расписанные в инструкциях. Но обстоятельства жизни в разных странах диктуют и конкретные особенности охраны, с которыми вынужден разбираться офицер безопасности посольства и его немногочисленные подчиненные.

Начнем с самой этой персоналии. Не хотелось бы никого обижать, но есть две должности, на которые принято отправлять людей по «остаточному принципу». Это «официальный представитель ФСБ» для связи с местными структурами и офицер посольской безопасности. Родина не отправляет лучших своих сыновей на «засвеченные» должности, как и, например, в «первые отделы» высших учебных заведений даже специализированной тематики. Обычной практикой стало отправлять на должность официального представителя ФСБ человека предпенсионного возраста для получения выслуги лет или генеральского звания перед пенсией. Но это и не страшно, поскольку сама эта должность подразумевает в основном представительские функции, а не какую-то сложную оперативную работу. А вот работа офицера безопасности разбивается на две неравные по объему составляющие.

Во-первых, в его функции входит налаживание контактов с местными по, как говорится, «широкому спектру вопросов, представляющих взаимный интерес». Он должен находиться в дружеских отношениях с начальником местной полиции, чтобы оперативно улаживать конфликты, знать в лицо лучших поваров, чтобы организовывать приемы и банкеты на достойном уровне, ориентироваться на рынке местных бытовых услуг, чтобы проводить мелкий ремонт, и даже брать в аренду автомобили. Это муторно, печально, никак не связано с оперативной работой и больше требует навыков бытовой коммуникабельности, железного терпения и склонности к административно-хозяйственной деятельности с вечной улыбкой на устах, нежели чего-то джеймсбондовского.

Во-вторых, и, наверное, в главных, в его функции входит физическое обеспечение безопасности всего комплекса зданий и владений дипломатической миссии, домов проживания дипломатов, прочих территорий и поддержка множества ежедневных мелочей, важных для работы посольства. Охрану посольства осуществляют сотрудники погранслужбы ФСБ, но они, как правило, не имеют специализированной «местной» подготовки и находятся в служебной командировке. Это просто большой человек с автоматом, охраняющий государственную границу, а не светоч оперативной мысли. Структура физической охраны определяется самим характером зданий. Понятно, что охрана посольства в Бенине и в Великобритании отличается разительно. При этом вновь построенные здания посольств охранять заметно легче, чем исторические дома в Европе или особняки колониальной эпохи в той же Латинской Америке, поскольку новые здания уже строились с заранее заложенными в них оборонительными характеристиками.

Но в любом случае система устроена так, что она защищает миссии от насильственного и несанкционированного проникновения посторонних лиц. А не от своего же завхоза, решившего подзаработать. Вот в этом-то и проблема.

Технические и временные сотрудники извечная головная боль. Есть предприятие «Фирма «Интерпредкадры», входящая в состав ГлавУпДк в Москве. Она на конкурсной основе распределяет по вакансиям российских граждан, претендующих на работу в иностранных миссиях в Москве. Туда же обращаются иностранцы, когда им нужен садовник. Например, когда посольство США в Москве в экстазе шпиономании в одностороннем порядке пару лет назад уволило чуть ли не две сотни вольнонаемных российских сотрудников, некоторые из них обратились в «Интерпредкадры» за распределением. У бывшего бухгалтера американского посольства действительно прекрасное резюме. Но по официальным данным из всех уволенных американцами в «Интерпредкадры» обратилось только четыре человека для включения в кадровый резерв и еще девять за консультациями. Это из нескольких сотен. Остальные решили устроить свою дальнейшую карьеру самостоятельно.

Вот и

в российские дипмиссии за рубежом порой нанимаются люди посторонние и даже странные.

Советская система отбора давно рухнула, хотя и она была не идеальной. Технические работники в советское время ехали за границу за длинным рублем, это считалось очень большой удачей. Сейчас такой стимул практически отсутствует. Оплата технической работы (самой разнообразной: от шофера до завхоза или преподавателя посольской школы) не слишком отличается от того, что можно заработать в Москве. Статуса дипломатического работника при этом нет, и каких-то сверхпреференций по возвращению в РФ ждать не стоит (например, в советское время посольские водители и строители могли купить себе за заработанную валюту квартиру в кооперативах МИДа, Внешторга или того же УПДК, что давало социальные связи, «лифт» для детей и многое другое). Сейчас это обычная сдельная работа по трудовому контракту. Отработал уехал. Какой-то особой спецпроверки эти люди не проходят. Привычные «проверочные» процедуры сводятся к формальному изучению анкеты и в худшем случае характеристик с прежних мест работы. В условиях нехватки кадров копаться в особенностях психологии того или иного претендента на должность завхоза никто не хочет.

То же касается и служб снабжения. Фигурирующий в «кокаиновом деле» некий Андрей Ковальчук занимался поставками деликатесных продуктов, например, икры и сигар. И никогда ни в какой структуре МИДа официально не работал. Тем не менее, его называли в заинтересованных публикациях чуть не работником посольства РФ в Берлине. А это как раз вопрос к работникам службы безопасности. Понятно, что на месте сложно выбирать кадры, но все-таки человек с откровенно авантюрным складом характера должен был вызывать подозрение.

Но вот тут мы и возвращаемся к системе кадрового отбора в службу безопасности: «выбраковка» кадров ФСБ не должна приводить к потере оперативной бдительности. Кроме того, автономность системы безопасности от остального посольского механизма всегда провоцирует различные бытовые конфликты. Крайне редко послы и офицеры безопасности живут душа в душу. Это изначально разные психологические типы, и сбалансировать общие интересы им не всегда легко. Часто «солдафонское» поведение службы безопасности вызывает раздражение у дипломатических работников и наоборот.

Все это на первый взгляд слишком уж глубинные, очень внутренние проблемы дипломатической службы и безопасности, которые традиционно не принято выносить на всенародное обсуждение. Но российский МИД в результате странной, локальной истории, которую изначально можно было подать как большую победу сотрудничества с Аргентиной, оказался под мощной, скоординированной медийной атакой. На этом фоне опять вылезли слухи об отставке Лаврова, о реформе МИДа и даже о некой демонстративной «смене курсе» с целью задобрить Запада для ослабления санкций. И потому «внутренняя кухня» вынужденно стала темой для осуждения. Другое дело, что в ответ ничего не предпринимается. А ведь ничего не стоит поднять те же самые архивы, где все записано про иконы, американскую диппочту, сотрудников германских миссий, в пьяном виде распевающих «Хорст Весселя», и про бесконечные интрижки женатых французов и бельгийцев высокого дипломатического ранга. Мы же все тут христиане, и в ответ камни не кидаем.

Возможно, некоторые реформы или хотя бы внутренние разговоры о реформах сразу в двух ведомствах вся это история спровоцирует. В конце концов, претензий именно к дипломатическим работникам нет и не было. А вопрос обеспечения внутренней безопасности посольства действительно требует коррекции, в первую очередь в его человеческом выражении. С 2014 года режим безопасности заметно усилился, но в ряде случаев все это носит исключительно внешние признаки. Может увеличиться количество охранников, но никто не будет досматривать примелькавшихся работников и служебные машины, например. Никто не проверяет на психологическую устойчивость временных сотрудников, никто не проводит ежедневную инвентаризацию. А ведь все это требует не столько каких-то дополнительных расходов, сколько более требовательного отношения к собственным обязанностям.

А если кому-то просто было лень заглянуть в подвал или попросить лишний раз открыть багажник, то все остальные не обязаны останавливать потом целый вал информационной провокации. А

сама эта «кокаиновая история» совершенно не про МИД, а про позорную бестолковость отдельно взятых сотрудников совсем другого ведомства

и чудовищную жажду наживы других, которым только Бог судья.

Теги:

наркотики, дипломатический скандал, Аргентина, Латинская Америка, дипломаты, МИД РФ, криминал, скандал

Подробнее читайте на vz.ru ...