2020-3-10 12:18 |
Длительные и сложные процедуры признания компаний-должников несостоятельными позволяют вернуть всего 4,7% задолженности. Как добросовестным участникам рынка повысить эффективность таких мер и защитить «нажитое непосильным трудом», обсуждали участники проведенной «ДП» конференции «Банкротство-2020».
Длительные и сложные процедуры признания компаний-должников несостоятельными позволяют вернуть всего 4,7% задолженности. Как добросовестным участникам рынка повысить эффективность таких мер и защитить «нажитое непосильным трудом», обсуждали участники проведенной «ДП» конференции «Банкротство-2020». Ущерб кредиторов от несостоятельных компаний в минувшем году превысил 2,1 трлн рублей. Это примерно 2% ВВП, десятая часть федеральной казны и 12% прибыли всего российского бизнеса. На первом этапе суд чаще всего вводит процедуру наблюдения, в ходе которой прежнее руководство компании должно попытаться восстановить платежеспособность. Но, по оценке советника АО «Апелляционный центр» Станислава Михайлова, расплачиваться по долгам в этой ситуации зачастую не выгодно ни должникам, ни кредиторам, ни арбитражным управляющим. Например, обеспеченные залогом долги перепродаются за половину, незалоговые – за 30%. Не участвующим в этих сделках не остается практически ничего. «Управляющему выгоднее вести должника до конкурсного производства, многократно увеличив свое вознаграждение», – поясняет Станислав Михайлов. В ходе банкротства кредиторы зачастую сталкиваются со злоупотреблениями, в том числе попытками вывести активы. Для их пресечения кредиторы и управляющие вправе оспаривать сделки за последние 3 года. Однако такие меры могут отразиться и на добросовестных участниках рынка, которые заключали договоры с контрагентом, даже не предполагая, что он будет объявлен банкротом. По словам руководителя практики банкротства юридической компании Legal to Business Наталии Денькович, предупредить такие риски на 100% невозможно, но следует внимательно проверять партнеров – запрашивать их баланс, выяснять наличие исков, исполнительных производств и иных фактов. В спорной ситуации суд будет оценивать обычность такой сделки как для должника, так и его контрагента, ее цену, цель совершения. Кроме того, многие вопросы законодательством не урегулированы: «Например, что делать, если должник со всеми расплатился и дело о банкротстве прекращено? Формально это не основания для пересмотра решения или прекращения исполнительного производства по признанной недействительной сделке. Совсем недавно Верховный суд России предложил выход из подобной ситуации, сформулировав правовое обоснование прекращения взыскания по недействительной сделке», – констатирует Наталия Денькович. Еще один способ мошенничества – включение в число кредиторов аффилированных лиц. Зачастую в ходе банкротства компании выясняется, что связанные с ее владельцами граждане или иные организации якобы предоставили ссуды, порой миллиардные, что позволяет им стать главными кредиторами и по существу управлять процедурой. Спорные вопросы противодействия таким злоупотреблениям с одной стороны и защиты добросовестных кредиторов с другой в январе разъяснил Верховный суд России. Так, мнимость (ничтожность) спорных договоров аффилированных с должником лиц по существу презюмируется: «Если независимый кредитор предоставил даже косвенные доказательства сомнительности образования долга, аффилированный обязан опровергнуть такие сомнения, – поясняет Анна Волынец из Адвокатского бюро «Прайм Эдвайс Санкт-Петербург». – С другой стороны, сам по себе факт аффилированности не является единственным основанием для понижения очередности удовлетворения требования такого кредитора». Не прячьте ваши денежки Положительный тренд последних лет – привлечение владельцев и руководителей обанкротившихся компаний (так называемых контролирующих лиц) к субсидиарной ответственности. Статистика показывает, что такие процедуры позволяют взыскать с конкретных граждан пятую часть кредиторской задолженности. Причем виновность директора, мажоритарного акционера, члена правления, главного бухгалтера и ряда иных лиц по существу опять же презюмируется – на них возлагается бремя доказывать отсутствие вины в доведении компании до банкротства. Более того, расширяется круг лиц, подпадающих под определение «контролирующее лицо»: теперь это не только топ-менеджеры, но и их родственники, друзья и знакомые. Нередко «под нож» попадают и невиновные, особенно при банкротстве банков. Так, по словам партнера юридической фирмы Capital Legal Services Ирины Оникиенко, долги одного банка-банкрота возложили в том числе на иностранного гражданина, который когда-то дал согласие на вхождение в состав совета директоров, но фактически к управлению не привлекался и не участвовал ни в одном заседании (чаще всего вообще был за границей). В целом применение субсидиарной ответственности пока напоминает обезьяну, которая размахивает дубиной и колотит всех подряд», – полагает Ирина Оникиенко. Недобросовестные должники также пытаются скрыть свои активы за границей. Для их розыска и взыскания руководитель практики антикризисного управления и банкротства юридической компании «Дювернуа Лигал» Карина Епифанцева предлагает использовать новые механизмы – истребование сведений о счетах россиян в зарубежных банках, получаемых отечественными налоговыми органами от иностранных партнеров в рамках соглашения об автоматическом обмене финансовой информацией. Проанализировав выписки по счетам, можно узнать в том числе об уплате налога на имущество, имеющейся у должника недвижимости и иной собственности. Суд также может потребовать от иностранного банка возвращения таких средств в Россию. Супружеские финансовые измены Привлекаемые к ответственности руководители, бывшие владельцы и иные бенефициары нередко также объявляют себя банкротами. Количество дел о несостоятельности физических лиц ежегодно возрастает в 1,5 раза. Тогда как их эффективность даже ниже, чем у корпораций: кредиторам удается возместить только 3,5% задолженности. С другой стороны, по мнению Петра Артеева из Юридического бюро №1, банкротство контролирующего лица можно использовать в качестве некой обеспечительной меры: «С ним рядом появляется финансовый управляющий, который не позволит избавиться от активов, умышленно ухудшить свое финансовое состояние. Также будет возможность вернуть активы, от которых наше контролирующее лицо избавилось. В таком случае имеет смысл одновременно банкротить основного должника и, например, его руководителя», – поясняет Петр Артеев. Кроме того, нередко должники, подобно Диме Семицветову, переписывают имущество на жену, тестя и иных родственников. Действующее законодательство презюмирует, что долги каждого из супругов являются его личными. Внесенный в Госдуму законопроект меняет парадигму: «Долги каждого из супругов будут признаваться общими, пока не доказано иное. Существенно упрощается введение одной процедуры в отношении мужа и жены», – поясняет юрист НКГ «ФУКАУ» Владимир Растегаев. Кроме того, нередко в ходе признания частных лиц несостоятельными оспариваются даже алиментные соглашения. Ведь они могут использоваться для фактического вывода активов в пользу детей. По мнению Владимира Растегаева, в таких случаях суды должны оценивать необходимость и соразмерность соответствующих расходов на ребенка.
Подробнее читайте на dp.ru ...
