фото показано с : dp.ru

Станет ли Венеция похожей на Эмираты? Почему Айвазовский и Шишкин не интересны миру? Из-за чего в Петербурге пробиться сложнее, чем в Москве? О "внутренней" и "внешней" культуре рассуждает Семён Михайловский — ректор петербургской Академии художеств имени Репина, председатель попечительского совета ЦВЗ "Манеж" и некогда комиссар павильона России на Венецианской биеннале.

Станет ли Венеция похожей на Эмираты? Почему Айвазовский и Шишкин не интересны миру? Из-за чего в Петербурге пробиться сложнее, чем в Москве? О "внутренней" и "внешней" культуре рассуждает Семён Михайловский — ректор петербургской Академии художеств имени Репина, председатель попечительского совета ЦВЗ "Манеж" и некогда комиссар павильона России на Венецианской биеннале. Есть мнение, что великое русское искусство в мировом контексте "кончилось" на супрематизме, максимум — на московском концептуализме (если относить к нему Илью Кабакова). А как на деле — о ком из русских говорят иностранцы? — В мире известны разве что русский авангард как провозвестник нового искусства и иконы как локальное явление. Остальное мало кого интересует. Боровиковский и Левицкий, Шишкин и Саврасов — для внутреннего пользования. У нас эти художники — национальное достояние, иностранцам — я не имею в виду западных экспертов по русскому искусству, русистов-филологов, литературоведов — они не знакомы, не близки. Да, они ассоциируются с русской культурой, но Толстой и Чайковский, например, всем известны — не только интеллектуалам. Скоро в Париже откроется большая выставка Репина. Наверное, о нём узнают больше людей, но вряд ли будут очереди желающих посмотреть на "Бурлаков на Волге". Это ведь акция, укрепляющая культурные связи — не более того. По сути, политическая акция. Но не стоит комплексовать. Французы любят и коллекционируют французских художников, англичане — английских, американцы — американских, современное китайское искусство покупают успешные китайцы — в основном те, что живут за рубежом. Русское искусство — наша забота. Так что, "выход на мировой арт-рынок" — миф? Что для современного русского искусства, что для классического, традиционного. — Если говорить об арт-рынке, то русское искусство определённо покупают русские. Иностранцам не придёт в голову приобретать на аукционах "Сотбис" Шишкина, может только чтобы со временем перепродать русским же. Всё же это наша история. Когда русское и советское искусство было относительно дешёвым, его скупали штабелями, вывозили в Англию, Америку, Германию. А теперь, когда оно обрело реальную цену, ажиотажа не наблюдается. Многое тем или иным путём возвращается на родину. В Америке я видел ангары с советскими картинами. Чего там только не было. И это не в Нью-Йорке, а в глубинке, у чёрта на рогах. И о современном русском искусстве за границей поверхностное представление — если оно вообще есть. На Венецианской биеннале что-то увидят, понравится — запомнят, но в фамилиях точно будут путаться. Интегрированы в мировой процесс единицы — тот же Кабаков, умело конвертировавший "советский миф". Почему во Франции более или менее известна группа Recycle? Не только потому, что они экспонировались на Венецианской биеннале. Они живут во Франции. Точнее, между Краснодаром и Парижем. Удобная позиция художника — здесь и там. Сейчас, к слову, проходит их выставка в "Манеже". Горжусь, что причастен к их успехам. А что, кстати, происходит с Венецианской биеннале? Меньше искусства — больше видимости? — В Венецию на биеннале я начал ездить ещё в то время, когда там не было русских нуворишей. Потом биеннале стала местом столпотворения, куда приезжают не за искусством, а на тусовку. Сейчас в Венецию устремляются лодки с "жёнами и мужьями". Это уже совсем другая Венеция — напоминающая Эмираты с шейхами и "шахинями". Когда наша команда работала над национальным павильоном, мы, конечно, устраивали в красивых местах вечеринки, но сил тусоваться допоздна не было. Теперь ожидаются раблезианские пиршества в Палаццо дожей. У людей создаётся впечатление, что за деньги можно всё — хотя это не совсем так. Недавно "Золотого льва" получил литовский павильон, хотя бюджет там был минимальным, сущие крохи. Как я понимаю, сейчас стоит задача получить этот приз нам, но отрабатывание повестки — это непросто, даже обладая такими ресурсами ("Золотой лев" — главный приз Венецианской биеннале; комиссаром павильона России в Венеции в июле была объявлена Анастасия Карнеева — дочь топ-менеджера "Ростеха" Николая Волобуева, соосновательница компании Smart Art наряду с Екатериной Винокуровой, дочерью министра иностранных дел Сергея Лаврова — Ред.). Как вписаться в глобальный мир, занять там достойное, не последнее место? Нас постоянно понукали тем, что мы не соответствуем тенденциям, не считываем современный код. Что у нас всегда какие-то драмы, много рефлексии. Но у нас действительно непростая история, она полна драм. Что тут поделаешь? Сейчас в павильоне России на биеннале сделали ремонт, про это и была выставка (речь о Венецианской архитектурной биеннале 2021 года — Ред.). Не слишком изобретательно, и мало кому интересно… Осталось ли у вас в Венеции что-то недоделанное? — Свою миссию считаю выполненной. Сейчас что-то сделал бы по-другому, был бы более категоричным, не шёл на компромиссы. Но это уже в прошлом. Я занимался не только администрированием — придумывал темы, находил художников. Конечно, это не могло не вызывать раздражения коллег. Предполагалось, что контентом будут заниматься другие. Сейчас — время коллективной безответственности, всё делается сообща, силами "комьюнити". Но кураторская работа, по моему глубокому убеждению, — сугубо индивидуальная деятельность. В подготовке выставок участвуют десятки людей. Я очень ценю их труд. Но за проект ты один в ответе и принимаешь не только похвалу, но и критику. Венеция, Академия, "Манеж" — долго это совмещение продолжаться не могло. Другое дело, что на моё место правильно было бы определять не родственников, сына-дочку, брата-свата. У людей из условного Екатеринбурга должен быть социальный лифт, возможность карьерного роста. Но сейчас, увы, доверяют только самым близким людям, родственникам. Остальным — нет, кругом подлецы, негодяи. Такой вот откровенный непотизм. Как тогда пробиться на международный уровень, если даже в пределах города это сделать сложно? — Петербург — город самодостаточный. Когда занимаешь хорошее место, нет сверхзадач — надо лишь удержаться в контуре. В Москву вырываются из провинции. Если не дурак, то при наличии социальных навыков, определённой культуры и организационных способностей можно преуспеть. В Петербурге редко принимают чужаков. Часто рассуждают об особенной петербургской культуре, подразумевая свою избранность. В подобных рассуждениях много лукавства. В нашем поколении ведь не было места откровенному разговору, всё дуплетом. У иностранцев вопрос "как дела?" тоже не подразумевает развёрнутого ответа, но сейчас о своих намерениях можно и нужно заявлять откровенно, тебя не осудят, поймут, помогут. А где работают, как пробиваются выпускники Академии художеств? Ощущение, что "чем дальше в лес, тем больше не до жиру" — кому сейчас нужны художники? — Есть такая проблема. Не надо думать, что академические стены оградят студентов от реальной жизни. Хотя мы на протяжении долгого времени жили именно с таким "ограждённым" мироощущением. Когда начался застой, бессодержательное искусство, художники резвились сами с собой, с лёгким наклоном "влево". Хвалились и ругались в узком кругу. Сейчас для художника важна чувствительность к происходящему вокруг. Ведь мы не ощущаем внешнего давления, которое раньше вынуждало "укрываться". Нашей академии вернулось историческое имя (до 2020 года вуз назывался Институтом живописи, скульптуры и архитектуры — Ред.), а у студентов появилась внутренняя свобода. Уже немало. И всё же — куда идти? Возможно, декорации для театров… — Как раз сценографией мы, похоже, заниматься не будем. Театр сейчас очень технологичный, и у нас уже нет желающих делать декорации. Зато есть востребованная, успешная церковно-историческая мастерская. А живописцам вообще сложно. Может быть, однажды придётся вернуться к системе жанровых классов — портрет, пейзаж, натюрморт. Возможно, архаизм. Но как минимум это практично, это ассоциируется со старой школой, коль скоро мы ей дорожим. А как же молодые архитекторы — такое ли для них сейчас раздолье? Если застройка, то уплотнительная или типовая. Либо редевелопмент. — В 90-е годы город стал полигоном для застройщиков и архитекторов. Откровенно говоря, всё, что строилось тогда, было за пределами добра и зла. Девелоперский бизнес паразитировал на городе с историей. Его реально калечили. Кто знает, что делать с домами-уродами, которые тогда построили? И кто несёт ответственность? Может, переселить туда девелоперов с архитекторами? В качестве наказания. А эти люди где-то ведь учились, некоторые даже преподают. Получается, что самый ответственный факультет — архитектурный, ведь от качества образования студентов зависит, каким будет город. Тем не менее дискуссионные проекты и сегодня "пробираются" даже в центр города — тот же "Русский дом"… — Согласен, странный проект. Огромные боярские палаты с двором-курдонером, точнее плацем, куда, видно, будут выводить людей на порку. Или, может, они там маршируют. Ступаешь на эти мраморные полы под хрустальными люстрами в окружении позолоты и думаешь — что же у людей в голове творится? Откуда такие варварские представления о красоте и достатке? Ну, арабские шейхи — там понятно, а здесь-то зачем… Вы знаете, что большинство россиян считает самым выдающимся руководителем товарища Сталина? Такие вот настроения в широких народных массах. Если думать о будущем, дразнить общество показной роскошью не рекомендуется.

Подробнее читайте на dp.ru ...