фото показано с : vz.ru

Вряд ли Дональд Трамп станет прислушиваться к британскому премьеру Терезе Мэй после их первых переговоров. Но важно даже не это. Стоит обратить внимание на то, к чему она пытается склонить Большого Дональда.

Первые переговоры между президентом США Дональдом Трампом и британским премьером Терезой Мэй оба лидера попытались представить если не как прорывные, то, во всяком случае, как очень успешные.

Для Трампа это была первая официальная межгосударственная встреча на высшем уровне. Ему было важно показать, что он может проводить такие встречи по крайней мере не хуже тех профессиональных политиков, которых он критиковал в ходе всей своей предвыборной кампании.

Чтобы понять, какие настроения пыталась создать либеральная пресса накануне встречи, достаточно привести заголовок издания Politico: «Мир с нервозностью ожидает встречу Трампа с британским лидером». Посыл ясен: как же этот вот, прости господи, президент будет разговаривать с серьезными людьми?

Мейнстримные медиа с 8 ноября твердят одно и то же: Дональд Трамп не сможет выполнить свои предвыборные обещания, он от них откажется или потихоньку «заметет под ковер». А уж если не откажется, то тогда дела пойдут еще хуже новый президент обязательно сломает что-то в хрупком мировом порядке, поссорится со всеми подряд и поставит мир на грань ядерной войны.

Американских избирателей и людей по всему миру необходимо было еще раз успокоить: у Большого Дональда все под контролем, он знает, что делает.

Терезе Мэй нужно было нечто большее.

Кабинет и вся правящая Консервативная партия оказались меж двух огней. Тори не могут пойти против «Брексита», поскольку это будет политическим самоубийством. Но они не могут также позволить себе стать партией «правых популистов» (как британская Ukip или французский «Национальный фронт»), потому что это означало бы опрокидывание всего истеблишмента консерваторов.

Именно поэтому партийное руководство поставило премьером противницу выхода Великобритании из ЕС, но сам выход поддержало, пытаясь удержать шаткий баланс между национализмом (в англосаксонском понимании слова) и глобалистскими устремлениями правящего политического класса.

В Британии прошли не всеобщие выборы в отличие от США, а лишь референдум. Да, Дэвид Кэмерон пообещал уйти в отставку в случае победы сторонников выхода из ЕС и свое обещание выполнил, но в Палате общин остались все те же люди, что и до июньского плебисцита.

Это как если бы Бараку Обаме сейчас вручить программу Трампа и потребовать ее выполнения.

Не стоит забывать также, что политическая элита Соединенного Королевства подвергается беспрецедентному давлению со стороны руководства Евросоюза, которое постоянно угрожает Лондону так называемым «жестким вариантом Brexit», грозящим моментальным разрывом финансовых и торговых связей между Туманным Альбионом и материковой Европой.

Терезу Мэй выручает только одно обстоятельство США являются вторым после ЕС торговым партнером Великобритании. Если прибавить сюда Канаду, Австралию, Новую Зеландию и других членов британского союза наций, то новая конструкция может оказаться для Лондона даже более выгодной, чем прежняя, когда в глобальный мир Соединенное Королевство входило лишь под руководством Брюсселя.

Новые рынки и торговые соглашения позволят разговаривать с материковой Европой свободнее и даже жестче. Более того, Старый Свет, охваченный эпидемией «популизма», становится, по мнению руководства Тори, не слишком надежным партнером. Сегодня все столицы стоят навытяжку перед Еврокомиссией, а завтра там к власти могут прийти «популистские» правительства, настроенные на выход из ЕС.

Лондону ничего не остается, кроме поиска партнеров за пределами Европы при сохранении необходимых контактов на материке, чтобы оставаться важным посредником между США и Старым Светом.

Именно об этой стратегии говорила Тереза Мэй, когда завила, что «Британия заново открывает для себя мир после Brexit». Данную фразу премьер-министр повторила дважды и на съезде Республиканской партии США, где была почетным гостем, и днем позже, на совместной пресс-конференции с президентом.

Чтобы это сработало, нужна безусловная поддержка Дональда Трампа, нужно восстановление так называемых особых отношений между Соединенными Штатами и Великобританией как во времена Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер.

У Большого Дональда все под контролем, даже Тереза Мэй (фото:Kevin Lamarque/Reuters)

Учитывая приверженность Трампа двусторонним торговым соглашениям (взамен глобальных и наднациональных), а также его очевидный пиетет по отношению к Рейгану, ставка британским премьером сделана была в целом правильная.

45-й президент США поддержал британского лидера и первым на пресс-конференции произнес выражение «особые отношения». Мэй даже удалось «поймать за язык» Дональда Трампа в вопросе «стопроцентной поддержки НАТО». Она также заявила, что «сделает все, чтобы союзники платили справедливую долю» за содержание альянса.

Тем самым британский лидер продемонстрировала, что ее посредничество между Вашингтоном и европейскими столицами уже началось то самое посредничество, которое возвела в ранг искусства Маргарет Тэтчер.

Президент и премьер не скупились на взаимные комплименты и всячески подчеркивали важность и успешность прошедших переговоров, заверяя, что уважают друг друга и уважают право «особого партнера» не соглашаться с мнением визави.

Это все было очень по-тэтчеровски и по-рейгановски. Обоим лидерам это было нужно. Но вряд ли тактическое, ситуативное совпадение интересов руководства Тори и администрации Трампа можно рассматривать как начало долгосрочного стратегического партнерства, которое задает рамку для мирового порядка, как это было в 1980-х.

Тем более сложно представить, что между Большим Дональдом и Терезой Мэй разовьются столь же дружеские и доверительные отношения, как между Рональдом Рейганом и Маргарет Тэтчер.

Так называемой «химии» взяться неоткуда.

Рональд и Маргарет не просто уважали и прислушивались к мнению друг друга. Иной раз им казалось, что только они во всем свете по-настоящему понимают, что происходит в мире. Равно как понимают, насколько тяжело партнеру по «особым отношениям» тяжело работать с законодателями, тяжело объяснять лидерам других стран, что стоит, а чего ни в коем случае не стоит делать, тяжело, наконец, противостоять практически всему миру.

Их взаимоотношения не были безоблачными, о чем блестяще, на мой взгляд, написал историк Ричард Алдус в своей книге «Рейган и Тэтчер: сложные отношения». Обратите внимание не «особые», а «сложные». Пара политиков, которые, по расхожему мнению, закончили холодную войну, отнюдь не во всем соглашались друг с другом и далеко не всегда были довольным тем, что делал партнер.

Термин «особые отношения» в обиход ввел Уинстон Черчилль в цикле своих лекций, которые он читал в США после того, как был отправлен в отставку с поста премьер-министра Великобритании. Заметим, что одной из этих лекций стала печально известная Фултонская речь.

Черчилль звал Соединенные Штаты на холодную войну с СССР, убеждая, что только союз Соединенного Королевства и Америки сможет остановить «красную чуму».

В 1980-х и еще четверть века спустя дружбу Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер называли не иначе как «черчиллевской», то есть соответствовавшей духу союзничества Уинстона Черчилля и Франклина Делано Рузвельта.

Ричард Алдус не оставил и камня на камне от этого представления. Он с фактами в руках показал, что отношения Великобритании и США того времени были объективно самым слабым звеном евроатлантического единства.

Поэтому у Рейгана и Тэтчер было «все сложно». Тем не менее их личная взаимная симпатия и близость не то чтобы позиций ощущений не позволила «слабому звену» порваться.

Двух лидеров объединяла общая ненависть к либерализму, коммунизму, секуляризму и левому движению. Леваки-атеисты и профсоюзные горлопаны казались обоим такой же угрозой, как и ядерные ракеты СССР.

Тэтчер обратила внимание на Рейгана еще в 1976 году, когда тот сражался на республиканских праймериз с Джеральдом Фордом (выборы того года проигравшим демократу Картеру). Тогда же за жесткую критику «обанкротившейся политики разрядки» Тэтчер назвали «железной леди».

В 1979 году, когда в Британии проходили всеобщие выборы, Джимми Картер практически открыто поддерживал лейбористов и их лидера Джеймса Каллахана, а вот Рейган не скрывал симпатий к лидеру Тори Маргарет Тэтчер.

В 1981 году как и в 2017-м первым новоизбранный президент США принял в Вашингтоне британского премьера.

Но теперь все иначе. Более того, почти наоборот.

Тэтчер и Рейган начали поддерживать друг друга еще до того, как стали лидерами своих стран. Тереза Мэй критиковала Трампа весь прошлый год, называя его высказывания «недопустимыми», «вызывающими» и даже «неадекватными».

Британский премьер была противницей Brexit, а Трамп всегда говорил, что это «прекрасная вещь». Большой Дональд куда больше общался с британскими евроскептиками вроде Найджела Фараджа, Аарона Бэнкса и Стива Хилтона, которые участвовали в его предвыборной кампании и заложили основу сотрудничества европейских антиглобалистов.

Трамп даже просил назначить Фараджа послом Соединенного Королевства в США, но получил жесткий заочный отказ от г-жи Мэй. Все эти люди, которые сотрудничали со штабом 45-го президента и помогли впоследствии итальянской Лиге Севера выиграть референдум о конституционной реформе, бесконечно культурно и политически чужды Терезе Мэй.

В 1981-м Рейган и Тэтчер чувствовали себя лидерами-бунтарями, противостоящими внутриполитическому застою в своих странах и внешним вызовам. В 2017-м «победившим еретиком» себя чувствует только Трамп. Г-жа Мэй, скорее, ощущает себя спасительницей старых порядков.

Какие бы комплименты ни говорили друг другу сейчас Дональд и Тереза, они не видят друг в друге соратников. Для британского премьера Трамп выскочка, сильно усложнивший ей и ее партии жизнь и сотрудничающий с ее политическими врагами. Для президента США г-жа Мэй представитель глобалистского истеблишмента, мимикрирующий под сторонника национального государства и ненавидящий его друга Фараджа.

Как вспоминал госсекретарь администрации 40-го президента Джордж Шульц, «Тэтчер была единственным иностранным лидером, к которому Рейган по-настоящему прислушивался».

Вряд ли Трамп станет прислушиваться к Терезе Мэй. Но важно даже не это. Стоит обратить внимание на то, к чему призывала Рональда «железная леди» и к чему пытается склонить Большого Дональда нынешний британский премьер.

Маргарет Тэтчер была убежденной сторонницей национального суверенитета, высказывала озабоченность в связи с американской программой СОИ (более известной под наименованием «Звездные войны»), призывала к переговорам с СССР о сокращении ядерных арсеналов, сопротивлялась американским бомбардировкам Ливии в 1986 году и вынудила Рейгана извиниться за вторжение в Гренаду.

Единственное, в чем Мэй и Тэтчер схожи, так это в отношении к НАТО. Но надо принять во внимание, что прошло три десятка лет. Тогда противостояние СССР и Запада было главной проблемой для всех европейских столиц.

Но и в советском вопросе «железная леди» занимала конструктивную позицию и убеждала Рейгана начать переговоры с СССР. Она приехала в Москву в 1984 году на похороны Андропова, где впервые и повстречалась с Горбачевым и Рыжковым. Михаила Горбачева, который тогда, помимо партийной должности, занимал также пост председателя Комиссии по иностранным делам Совета Союза Верховного Совета СССР, Тэтчер пригласила в Лондон, куда он и прибыл с кратким визитом в декабре того же года.

Ох, как много конспирологических теорий ходит об этом визите! Однако, как следует из ныне рассекреченных американских и британских документов, «железная леди», давно приглядывавшаяся к Юрию Андропову, вовсе не вербовала его выдвиженца Горбачева, а искала пути к сближению с Москвой для обеспечения европейской безопасности.

И Рейган прислушался. Раз уж советский лидер показался Маргарет «открытым и образованным», есть прямой смысл пойти с ним на переговоры.

Как воспользовалось контактами с Вашингтоном руководство КПСС отдельный вопрос.

Сегодняшняя г-жа премьер, изображающая из себя новую инкарнацию «железной леди», требует «защитить Европу от русской агрессии» и разговаривать с Россией с позиции силы. При этом она позволила себе заменить рейгановскую формулу «доверяй, но проверяй» trust but verify на собственную: engage but beware (я бы перевел ее как «вовлекай, но будь начеку» или «сотрудничай, но имей в виду!»).

В 1980-х Рональд Рейган говорил о максиме trust but verify открыто и на встрече с руководством нашей страны, используя русскую поговорку. Он даже попытался произнести это на незнакомом ему языке: Doveryay no proveryay. А формулу г-жи Мэй до сих пор никак не переведут адекватно на наш язык.

Исказила гостья с Туманного Альбиона и другую знаменитую фразу 40-го президента США. Выражение Рейгана peace through strength принято переводить как «переговоры о мире с позиции силы», но это не совсем точный перевод.

Peace through strength означает достижение мира благодаря сильной позиции, буквально «достижение мира через обретение силы». Гораздо позже американские и британские неоконсерваторы подменили эти слова на speaking from the position of strength «говоря с позиции силы». Г-жа премьер, видимо, мало читала первоисточники, но очень внимательно слушала ястребов, обосновавшихся по обе стороны Атлантики.

Сегодня британский премьер почти наверняка очень довольна собой. Либеральная пресса по обе стороны Атлантики рукоплещет ей и уверяет, что она «продвинула свою повестку» и чуть ли не «переиграла Трампа». Я даже допускаю, что к 2019 году когда Великобритания реально выйдет из ЕС будет подписано торговое соглашение между США и Соединенным Королевством, авторство которого припишут Терезе Мэй.

Но славы Маргарет Тэтчер, «железной леди», к которой прислушивался президент США, ей не снискать. Она типичный политический оппортунист и приспособленец, неспособный сказать президенту США ничего нового.

Разговаривать о контурах нового мирового порядка Трамп будет не с ней.

Теги:

США, Великобритания, выборы в США, Дональд Трамп, Тереза Мэй

Подробнее читайте на vz.ru ...