фото показано с : svoboda.org

После выхода в "Коммерсанте" заметки о возможной отставке Валентины Матвиенко и назначении на ее место Сергея Нарышкина из газеты уволили специального корреспондента Ивана Сафронова и заместителя редактора отдела политики Максима Иванова.

Вслед за ними решение об уходе принял и весь отдел политики в полном составе. Об этом написал в Facebook 20 мая руководитель отдела, заместитель шеф-редактора Глеб Черкасов:

Несколько дней назад по инициативе акционеров ИД "Коммерсант" прервал трудовые отношения с спецкором ИД Иваном Сафроновым и заместителем редактора отдела политики Максимом Ивановым. Причиной названа публикация, посвященная возможной смене спикера Совета Федерации. У акционера есть право принимать кадровые решения, у сотрудников есть право с ними не соглашаться единственно возможным способом - сменой места работы. Заявления об уходе подали я, Алла Барахова, Мария-Луиза Тирмасте, Наталья Корченкова, Александра Джорджевич, София Самохина, Лиза Миллер, Катерина Гробман, Виктор Хамраев, Всеволод Инютин, Анна Пушкарская. Сотрудники планируют завершить рабочие обязательства в ближайшее время.

Большинство комментаторов восхищаются поступком журналистов и с растущим пессимизмом смотрят на будущее российских СМИ в целом и "Коммерсанта" а. Интересно, а откуда сами чиновники будут получать нормальную информацию, уничтожив нормальные СМИ? Из астрала?

Алёна Солнцева:

Радикально? Просто честно. Все-таки, если у людей есть достоинство, его с манной кашей не съешь.

Журналисты уверены, что об увольнении Сафронова и Иванова распорядился лично владелец газеты Алишер Усманов по настоятельной просьбе Валентины Матвиенко. Сама Матвиенко это публично отрицает. Новостной повод, из-за которого случился весь сыр-бор, многим комментаторам кажется ничтожным.

Екатерина Шульман:

И, как всегда бывает на таком историческом этапе, из-за чего всё? Из-за ерунды. Чай, не развод дочери президента, не ФСБ взрывает Россию - так, вялые потягушки политических пенсионеров. Но до сегодняшнего дня схема "владелец склоняется пред недовольным начальником, редактор - перед недовольным владельцем, сотрудник - перед недовольным редактором" принималась всеми как само собой разумеющееся, могла вызывать тоску и недовольство, но не встречала противодействия. А потом происходит хрусть. Самоцензура - такая же полезная вещь, как и Росгвардия, но ровно до того момента, когда она перестает работать - или, точнее, когда её работа начинает не решать проблемы, а создавать их.

Мария Слоним

Как круто изменились времена. Совсем ещё недавно невинная статья про возможную отставку Матвиенко могла пройти просто незамеченной. Это вам не «Путин ***», за что некогда уволили Максима Ковальского и за которым вслед ушла Ника Куцылло. Как давно это было. Какой путь мы прошли. Грустно.

Аббас Галлямов:

Какие молодцы ребята! Горжусь дружбой с ними! Те, кто это устроил из-за такой ерунды, как заметка о Матвиенко, - совсем потеряли адекватность и утратили ощущение времени, в котором живут. Давить на людей в условиях начинающейся революции достоинства - это гарантированно нарываться на скандалы и усиливать в обществе протестные настроения.

Александр Плющев:

Журналисты отдела политики "Коммерсант", как мне кажется, поступили правильно. Тут не только солидарность с коллегами, уволенными ни за что, а точнее - за прямое исполнение профессиональных обязанностей. Там и раньше были увольнения, но такой бунт - впервые. Значит дальше партизанить на захваченной врагом территории не представляется возможным.  

Не понимаю я вот чего: что такого было в этой публикации, ради чего шли масштабные боевые действия со стороны акционера? Это не расследование, скорее, отражение подковерных интриг, борьбы пресловутых башен, которой давно никого не удивишь. Как можно кому-либо этой публикацией навредить? На что она может повлиять? 

Я слышал, что Валентина Ивановна нервно реагирует на обсуждение своей персоны в прессе, вспомним хотя бы увольнение с Вестей ФМ Дмитрия Губина, были и другие, менее громкие прецеденты. Но тут-то в чем проблема? И в Матвиенко ли она?

Давыдов. Индекс:

Новости постмодерна: злые языки говорят, что драма, играемая на полях «Коммерсанта», имеет своей целью вовсе не остудить недовольство спикера Валентины Матвиенко, а, как это принято в современной политической традиции российского чиновничества, размыть кадровые перспективы второго фигуранта нашумевшего материала газеты Сергея Нарышкина.  

Очевидно, возможные перемены кому-то сильно не нравятся.

Эти усилия не прошли незамеченными и уже привели к кризису в отрасли, а также к деятельному вниманию всех акторов.  

Ну, а что не так?

Иван Преображенский:

Журналистов обкладывают как волков на охоте, загоняя их в советский стандарт, где есть всего три повода для статьи: великие достижения, отдельные недостатки и проблемы зарубежных стран. Как только ты выходишь за этот "лагерный" периметр, будь готов к неприятностям.

Многие комментаторы, впрочем, указывают на то, что в таких условиях российским журналистам приходится работать уже давно.

Алексей Навальный:

Самое смешное, что мы прочитаем в ближайшее время - это посты штрейкбрехеров, остающихся работать в "Коммерсанте" и приходящих на место ушедших. Они будут писать как тяжело работать на Усманова, но журналистский долг велит остаться. А в комментах будет "Спасибо за вашу смелость"

Иван Жданов:

Отдел политики Коммерсанта увольняется почти в полном составе из-за цензуры. Вернее даже не из-за цензуры, а из-за увольнения других журналистов, которые обошли цензуру. Если бы они не написали эту статью, то никого не уволили бы за неё и отдел политики не увольнялся.  

Но как так?

Есть решение Люблинского суда г. Москвы о том, что фраза «Усманов осуществляет цензуру в газете Коммерсант» не соответствует действительности.  

Ко мне как к директору ФБК с завидной регулярностью приходят приставы с требованием исполнения этого решения и выписывают штрафы.  

Я сомневаюсь, что это как-то бы повлияло на решение, но журналисты коммерсанта тогда на заседание суда не пришли и не выступили в качестве свидетелей по делу. Не подтвердили цензуру, а сейчас оказывается, что приходится увольняться из-за какой-то беззубой статьи о Матвиенко. Дальше будут увольнять за то, что напишут недостаточно хвалебную статью об игре Путина в хоккей.  

Друзья, за конформизм и продажу своей. . . чести иногда приходится расплачиваться. Цензура в Коммерсанте была тогда, есть и сейчас, будет дальше. Ради этого он и покупался.  

В настоящей журналистике не может быть цензуры, а значит вы, те кто остается в коммерсанте и подобных издательствах, не журналисты. Как ордена у Брежнева были, а героя нет. Удостоверения журналиста у вас есть, а журналистами вы не являетесь.  

Альфред Кох:

Журналистов Ъ выгнали с работы потому, что они что-то не то написали про тетю Валю. Та пожаловалась Алишеру о вот результат: их выгнали с работы.

Где интрига? В чем драма? В каком месте плакать?

Поскольку всех хороших журналистов из "Коммерсанта" давно выгнали (а кого не выгнали, тот сам ушел), то чего жалеть оставшихся?

И вообще: если уж вы работаете на Усманова (т. е. Кремль) - то играйте по правилам. Хотите "прыгнуть из царства необходимости в царство свободы" (ТМ)? Тогда ни о чем не жалейте. И уж тем более - о потерянном месте в газете Усманова.

Игорь Свинаренко:

Давно я не увольнялся из Ъ! Лет так примерно 20. Его тогда как раз купил олигарх, ныне покойный. Олигархи обычно покупают СМИ с одной-единственной целью: отстоять и укрепить свободу слова, защитить демократию, Матвиенко и др. Разве на это жалко денег?

Михаил Пожарский:

Есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как горит огонь, как течет вода и как журналисты некогда приличных изданий делают вид, будто на дворе 2007-ой год. Вот из "Коммерсанта" недавно уволили двух журналистов. Из-за статьи о том, что Матвиенко, предположительно, уйдет в отставку. Да-да, не за расследования о коррупции, не за освещение протестов и прочее "оппозиционное". А просто за текст о предположительном уходе Матвиенко.  

Однако затем произошло нечто неожиданное - уволились еще 11 человек, из солидарности. Но работая в 2к19 в местах вроде "Коммерсанта" нужно обосновывать не уход, а, напротив, тот факт, что вы продолжаете там работать.

Только вдумайтесь: вашей газетой уже много лет владеет один из самых одиозных путинских олигархов, в прошлом году вам главредом назначили бывшего помощника полпреда президента со "Звездой" и "конгрессом православной прессы" в анамнезе. И только, когда у вас журналисты начинают увольняться целыми отделами, вы встрепенулись - СЕЙЧАС нечто пошло не так.  

И ведь не было бы никаких претензий, если бы эти люди говорили честно: про семьи, про чертову ипотеку, про то как сложно человеку всю жизнь работавшему в СМИ устроиться в другой области. Но нет, гонят всю эту пургу про "уникальное издание" и "ценность для общества". И, похоже, обманывают не только нас, а в первую очередь самих себя.

Другим поступок журналистов от этого менее достойным не кажется, а кто-то не осуждает и остающихсбыло случиться еще 20 раз до того. Это может быть единственным ответом на акты цензуры.

Но очень хорошо, что, наконец, это случилось; ребята — герои. Пусть у них все будет хорошо.

Сергей Шелин:

Увы. Уж на что Коммерсант ломаный переломаный. И то есть предел у людей.

Кирилл Рогов:

Говорят и пишут, что "Коммерсантъ" (впрочем, как и "Ведомости") давно утратил лидерские позиции, а многие хорошие журналисты ушли из него давным давно. Это совершенно справедливо; я, например, не читаю регулярно ни ту, ни другую газету. Мне они просто не нужны. Там нет никакого интеллектуального лидерства, это подцензурные издания, занятые проблемой самосохранения, а не информирования читателей (в первую очередь).

Но ситуация последних дней незаурядная и заслуживает внимания и сочувствия. Новостью является не то, что Алишер Усманов оказывает давление на редакцию. Он это начал делать с первых недель после покупки. За этим он "Коммерсантъ" по указанию Кремля и покупал, получив в качестве отступного землю под бывшим зданием издательского дома. Новостью является коллективный протест журналистов. И новостью не менее интересной, чем протест против застройки сквера в Екатеринбурге.

Вообще, "коллективное действие" - это главный враг деспотии, гораздо более ненавистный и серьезный, чем, скажем, "инакомыслие". Многие авторитарные режимы легко допускают "инакомыслие", при этом с озверением преследуя "коллективное действие". И я знаю многих статусных "либералов", которые бравируют своим инакомыслием, хорошо понимая, что отторжение любого "коллективного действия" вполне компенсирует их инакомыслие в глазах режима и позволяет им сохранить свои позиции. Все это - прелестная обыденность деспотии.

Я не вполне понимаю механику этой внезапно проснувшейся воли к "коллективному действию" среди журналистов "Коммерсанта", но испытываю к ней глубокое уважение и интерес. Потому что вовсе не отвага диссидентов (не только она, хорошо), а внезапные восстания вчерашних колаборантов (простите, дорогие сотрудники ид) часто сигнализируют о существенных изменениях в настроениях и запускают "снежный ком". Совершенно не факт, что мы имеем дело с таким случаем. Но это причина, почему мы должны относиться к нему внимательно и с солидарностью.

Солидарность тут – ключевое слово. Это и из истории известно.

Илья Барабанов:

Тут случился отвратительный факт политической цензуры, давления, попытки по беспределу выкинуть из команды Ивана и Макса, которые во многом история Ъ последних десяти с лишним лет, и Глеб с ребятами ушли. Я мог бы сказать, что они крутые профессионалы, но вы это и так прекрасно знаете. Для меня они в первую очередь друзья, я сейчас не в Москве, но мне очень хочется каждого из них сегодня обнять.  

Они просто поступили правильно в тех обстоятельствах, в которых оказались, а многие бы спасовали.

При этом я не готов кидать какие-то камни в тех, кто остаётся, читая все то, что сейчас пишется разными людьми. Никто не может требовать от других геройства. С детства нас даже учат, что это мы должны любить ближних, но не можем требовать от них любви. Человек, подписывавшийся хорошо писать про спорт, медицину или театр, не подписывался быть героем и всем жертвовать. Подумайте об этом перед тем, как в пятый раз писать о том, какие там все остались упыри.

Настоящие упыри придут сейчас на место тех, кто ушел. И я с большим интересом буду ждать, кто теперь придет в Ъ писать про политику, кто возглавит там политический блок после случившегося.

А ребята просто крутые. Я очень горжусь, что вместе с вами работал. Скоро обнимемся!

Марат Баширов:

Всё - журналисты Коммерсанта уволены. Через какое-то время мы увидим новую стилистику и новые лица в отделе политики. На них будут смотреть какое-то время как на штрейкбрехеров, но свято место пусто не бывает и газета не может существовать без материалов на эту тему. Так что ушедшим пожелаем удачи, а пришедшим - найти свое лицо.

Григорий Туманов:

Ребятам из Ъ сил и не бояться ничего, отделу политики отдельный респект, а тем, кто остался — успехов в борьбе. Узнаю старую школу и горжусь солидарностью.

Генеральный директор издательского дома Владимир Желонкин в интервью Би-Би-Си заявил, что решение об увольнении Сафронова и Иванова принял лично он, и связано оно не с заметкой о Матвиенко, а с нарушением редакционных стандартов, но в чем это нарушение состояло, уточнять не стал.  В комментарии The Bell председатель совета директоров "Коммерсанта" и-би-си не уволил. а то, действительно, "слишком много вопросов". бич профессии!

Ксения Болецкая:

Это отдельно волшебно: сначала выходит комментарий Усманова я что я - не я, лошадь не моя, в редакционную политику не вмешиваемся, журналистов увольнять не требуем.

И все на этот момент все уже четко знают, что он врёт.  

Ну ок, надо делать лицо.  

Но потом на белом коне выезжает первый человек при Усманове и прямым текстом официально говорит - журналисты Коммерсанта выпустили заказуху (что, конечно, бред), мы как владельцы потребовали разобраться, они себя не оправдали, мы согласились расстаться с авторами по тихому, но раз они бузят, значит, увольнять будем по статье.  

Ничего так выставил акционера идиотом.

Александр Горбачёв:

самое адское в этой адской истории, по-моему, — это тоже вот только что произошедшее заявление председателя совета директоров «Коммерсанта» Стрешинского про то, что материал был «заказной». потому что этот человек от имени одного из главных российских изданий (все-таки это так) не только на голову людям, которые на него работает, но и форсирует самый губительный стереотип про журналистику — что любой материал, который вам доставил дискомфорт, кем-то заказан. это прямой удар по профессии, и единственная надежда — что этого человека не будут воспринимать всерьез по понятным причинам. но кто-то, конечно, будет, и в общем, легко представить себе ситуации, в которых этой заявой будут размахивать как прецедентом. просто зла не хватает — и удивительно, что у нынешних редакционных в этой ситуации может быть жертвой.

Жертвы несправедливого поведения работодателя - журналисты. И молодцы, конечно, что проявили солидарность.

Мне в этой истории интересно уже только одно. Кто был тот доброхот, кто сказал Стрешинскому, что материал заказной и почему Стрешинский потребовал доказательств невиновности журналистов, а не попросил у источника доказательств виновности.

Сотрудники "Коммерсанта" выпустили коллективное обращение к читателям, в котором излагают свою версию случившегося. В Facebook его опубликовал Александр Черных: 

Коллектив «Ъ» считает себя обязанными сообщить читателям, что «Коммерсантъ» неопределенно долгое время не сможет информировать их о российской политике. Читатели, партнеры и рекламодатели ИД будут лишены качественного и непредвзятого освещения ряда внутриполитических событий; мы не знаем, сколько продлится эта ситуация. Такой вынужденный перерыв происходит впервые за 30-летнюю историю Издательского дома. Мы приносим нашим читателям извинения.

Возможно, среди наших читателей найдутся те, кто способен объяснить акционерам ИД, что прямо сейчас они разрушают одно из лучших СМИ России. Работа «Ъ» важна для всего общества и всей нашей страны. Те, кто уничтожают его ради краткос, что авторов материала о Матвиенко и Нарышкине уволили за то, что они отказались раскрывать начальству имена анонимных источников, предоставивших сведения для статьи. В соцсетях спорят о том, было ли начальство в своем праве.  

Элина Сугарова:

Я помню мастер-класс Ивана Сафронова и его слова, что хранить в тайне источник для журналиста дело чести. Этому вопросу было уделено тогда пристальное внимание, и мы долго обсуждали, что делать, если редактор настаивает назвать имя. Для меня эти слова стали заповедью, сразу после которой идёт "Не убий". И вот Иван Сафронов вынужден покинуть ИД, практически свой второй дом, из-за этих своих принципов. Насколько успела его узнать, он ни капли об этом не сожалеет. Но сама ситуация - пример вопиющей несправедливости.

А Максим Иванов был тем человеком, которому больше всего от меня доставалось. И сырые тексты, и нытьё, что заметка не идёт, и просьбы о помощи. Всегда удивляло, как Максим работает. В российской политике он чувствовал себя, как рыба в воде. За 10 лет работы в Ъ из него выпилился классический журналист "Коммерсанта". А его увольняют с формулировкой "изменил стандартам Ъ". Да эти стандарты можно было по нему сверять! Максим вырос в Ъ во всех смыслах этого слова. Он носитель духа издательства, его неотъемлемая часть, часть его стержня. Тот, кто этого не понял, ничего не знает об Ъ.

Андрей Колесников:

Когда-то гендиректор Ъ Леня Милославский утвердил стандарты Ъ. Там были прекрасные вещи. Например, запрещалось немотивированное хамство (то есть мотивированное поощрялось). И среди прочего был пункт о том, что заметка не должна быть основана только на анонимных источниках. Они не исключались, но кроме них должно быть еще что-то в заметке. Фактура какая-то, что ли.

Тогда все согласились. Просто не с чем было спорить. И до сих пор никто вроде не отменял. То есть никто не отменял здравого смысла.

С этой точки зрения ту заметку нельзя было, конечно, так писать. Да и печатать.  

Но главное - за это нельзя было увольнять. Потому что каждый может ошибиться. И особенно нельзя было увольнять Ваню Сафронова. Ведь он - гораздо больше, чем просто корреспондент. Или даже спецкорреспондент. В Ване живет душа его отца. А отец был душой "Коммерсанта". Стихами разговаривал. И вообще был человек-песня. И когда не стало отца и пришел Ваня, он стал как будто сыном полка. Полк взял его к себе на воспитание. И воспитал. И Ваня платил Ъ преданностью.  

Те, кто сейчас ушел, сделали свой выбор. Кто-то давно собирался. Кто-то совершил искренний и чистый поступок. Те, кто остались, тоже сдели выбор, и он, возможно, дался не легче.  

Я работаю и буду работать в Ъ, потому что Ъ - это те, кто в нем работает. И потому что Коммерсантом нельзя бросаться. И без Коммерсанта, каким и сейчас его делаем мы, всем будет только хуже. А мы его по-прежнему делаем как надо. И часто даже лучше.  

А Ваня обязательно потом вернется. Просто некуда деваться.

Максим Соколов:

Не знаю, кто прав, кто виноват. Но неназываемые источники, которые сообщают ужасные, губительные тайны, так размножились, что рано или поздно должно было коротнуть.

Алексей Чадаев:

У меня непростые отношения с политредакцией Коммерсанта. Некоторых не люблю персонально. Кроме того, в общем случае я в таких конфликтах всегда выбираю сторону собственника, а не возомнившего-о-себе профсоюза УЖК.  

Но.  

Сегодняшняя ситуация с Коммерсантом - одна из самых, если не самая значимая в истории российских СМИ со времен событий вокруг ОРТ и НТВ восемнадцать лет назад. И вопрос много серьёзнее, чем просто конфликт владельца и коллектива, он затрагивает куда больше сторон.  

Из того, что мне известно, Иванова и Сафронова уволили из-за отказа сдать источники - те самые анонимные-близкие-к-источникам, на которых они ссылались в статье про Матвиенко.  

Позиция журналистов состояла в том, что если это произойдёт, им всё равно не будет больше смысла работать на прежних местах: ни один из инсайдеров никогда не будет говорить с ними доверительно, зная, что их клятвам хранить тайну грош цена. Именно с этим связана туманная фраза про «нарушение стандартов» в официальном заявлении главреда.  

Под этим углом зрения многое становится понятным. В частности, разночтения во мнениях - была ли в той статье проделана обычная добросовестная работа по перепроверке и подтверждению инсайда. Я склонен думать, что была. Не потому, что они такие честные, а потому, что будь это заказом, мы бы увидели разгон темы и следующие шаги, осознанную игру; ничего такого не было. Был одинокий треск нетипичной «протечки», и последующий фоновый шум в эфире.  

Если моя реконструкция верна (а буду рад ошибиться), то расправа над журналистами Коммерсанта - это сигнал не только медийщикам, но и политикам, сотрудникам разного рода аппаратов и служб: даже если журналист твёрдо обещает вам хранить вашу анонимность, в любой серьёзной ситуации он может оказаться перед выбором - или нарушить обещание, или быть уволенным. И далеко не все поведут себя в этой ситуации как журналисты Ъ.  

Иными словами - это конец эпохи анонимных источников. Возможно, это по-своему и неплохо - этого добра уж слишком много, вёдрами хлебать можно. Но в нынешней ситуации это чуть ли не единственная возможность для тех, кто не «вхож», хоть как-то понимать, что происходит, поскольку официальные публичные каналы решают ровно противоположную задачу.

И, как бы там ни было, если обещано хранить тайну источника - те, кто её хранит, молодцы, а кто не хранит - не молодцы. Те, кто требует от журналистов её нарушить, требуют невозможного. Это скрепы.  

Поэтому я в нынешней ситуации - на стороне журналистов Ъ. Они поступают правильно.

В анонимных телеграм-каналах прошла волна постов в защиту руководства газеты. Во многих постах продвигается версия, что отдел политики уходит не "в никуда", а в новое СМИ, которое вот-вот запустит некий неназываемый инвестор.

Беспощадный пиарщик:

Не удивимся, если где-нибудь через месяцок Максим Иванов и вся компания откроют новое СМИ на деньги щедрого инвестора, удовлетворившего свои амбиции при помощи скандала. Скандала, умело скрывающегося под личиной борьбы за свободу слова.

Незыгарь:

Про журналистскую солидарность и бизнес-раскрутку нового проекта- отличный кейс.  

Общество снова поимели.  

Мимикрия под приличных людей сменяется циничным стартом медийного проекта.  

Про инвестора отдельный разговор.  

Медиакиллер:

Ну мы так и думали про «новое медиа», значит у них есть инвестор. Вот и вся суть «добровольного увольнения». Двух других журов специально оттуда выжали или они сами спровоцировали ситуацию. Даже не удивимся, если инвесторами выступают те же, кто оплатил «ту самую статью».

Антон Красовский:

Вообще конечно ужасно романтично выглядит этот коллективный уход, братания, обнимашки. А потом – – и понимаешь, что все это какой-то маркетинговый ход, где-то давно кто-то уже договорился с новым инвестором и о долях, и об опционах, и даже выбрал стулья для нового офиса. Какая романтика в 2019-м? Но как же , что кто-то сейчас еще дает деньги на новые СМИ. Значит это кому-нибудь нужно. Осталось узнать – кому.

Сергей Смирнов:

Вбросы про некое новое медиа, которое делают уволенные из Коммерсанта, чушь, не сомневаюсь.  

Чтобы ситуация с увольнением выглядела как намеренный конфликт журналистов. Мол спровоцировали, чтобы их максимально громко уволили. И раз, менеджмент Коммерсанта становится жертвой. Давайте все вместе им посочувствуем.  

Отвратительно.

Но есть и надежда на то, что ушедшие журналисты действительно не покинут профессию.

Дмитрий Гудков:

Увольнение Максима Иванова и Ивана Сафронова из «Коммерсанта», а вслед за ними и уход всего отдела политики – это вовсе не частное дело одной редакции. Это прямое нарушение Конституции, в которой русским по белому написано, что «цензура запрещается».

«Коммерсант», многих и многих журналистов которого я знаю лично, оставался все эти годы одним их пары-тройки последних профессиональных «классических» СМИ: с лицензией, с региональной сетью, работавшим в разных форматах. Пространство свободы для его сотрудников сужалось быстрее шагреневой кожи, но все же оставалось. Но сейчас – новое звено гребаной цепи. Думаю, что последнее. Надеюсь, что Матвиенко и Усманову приятно чувствовать себя людьми, уничтожившими легендарное издание. Герострат свою славу получит.

Потому что нынешняя история, с прямым давлением «акционера», а на самом деле – олигарха, ставит крест на классической модели СМИ в России. Теперь на картину лег последний мазок. СМИ в России могут быть или маленькими, или заграничными. Только в этих двух случаях они будут гарантированы от вмешательства государства. И будут отлично работать безо всяких аккредитаций, лицензий и прочих условностей.

В нормальной системе попытка увольнения журналистов за объективный материал закончилась бы судом и огромными компенсациями для них. В ненормальной – нашей – олигарх, «развивающий» издательский дом вслед за интернетом, спокойно переварит еще не один доставшийся ему из-за близости к власти проект. Потому что единственный критерий успешности для него – лояльность.

Но для нас – читателей (и ньюсмейкеров) – ничего не изменится. Мы как видели соцсети конкретных авторов – так и будем. Помните, как уволили из того же «Коммерсанта» Марию Карпенко, автора телеграм-канала «Ротонда»? Канал продолжает существовать лучше прежнего, а вот «Коммерсант» – куда хуже.

Профессиональные журналисты не пропадают в отрыве от начальства, чем и отличаются от эффективных менеджеров. .

Подробнее читайте на svoboda.org ...